К семи часам Елизавета вновь стояла около двери с обивкой из светлой кожи. Она нажала на кнопку звонка. В ответ не раздалось ни звука. Подождала полминуты, позвонила второй раз. Никакой реакции! Может быть, Слава еще не приехал со службы? Наверное, следует немного подождать. Постелив на лестницу полиэтиленовый пакет, подруга примостилась на краешке ступеньки. Потянулись томительные минуты ожидания…
Неожиданно Лизе показалось, что она услышала какой-то шорох. Господи, что это, мышь? Она резво вскочила на ноги. Нет, это была не мышь, шорох раздавался в мужниной квартире. Лиза кинулась к двери и вся обратилась в слух. Определенно внутри кто-то был! И кажется, этот человек наблюдал за ней в глазок!
Тут Лизу осенило: так вот что Слава придумал! Решил над ней поиздеваться! Бывший супруг специально пригласил ее, чтобы посмотреть, как она, словно бездомная собака, будет крутиться перед закрытой дверью! Наверное, он сейчас едва сдерживает смех, глядя на ее несчастное выражение лица. А может быть, и любовница стоит рядом, наслаждается ее унижением?
Нет уж, дудки, она не доставит им такого удовольствия!
Клокоча от возмущения, Лиза села в лифт, спустилась на первый этаж и выбежала на улицу. Консьержка проводила ее любопытным взглядом. И вчера, и сегодня Елизавета не скрывала: иду в гости к бывшему мужу. Наверное, у старухи хватит пищи для пересудов на неделю вперед.
Больше она не пыталась связаться со Славой. Вместо этого Лиза зашла в агентство недвижимости, рассказала риелтору свою ситуацию и узнала, как решить проблему малой кровью. Конечно, выписать мужа из квартиры невозможно. Формально у него нет другого жилья, а выкинуть человека на улицу не позволит ни один суд. Но есть такой вариант: в судебном порядке разменять «однушку» в Митине на две комнаты. Поскольку бывшему мужу принадлежит только одна доля квартиры из трех, он получит совсем «убитые» метры в каком-нибудь клоповнике, возможно, даже в Подмосковье. А потом Лиза сможет объединить свою комнату и бабушкину квартиру в «двушку». Конечно, это не трехкомнатное жилье, на которое подруга рассчитывала, но все-таки лучше, чем ничего.
А на следующий день к ней в киоск пришел следователь, показал удостоверение на имя капитана Руслана Супроткина и профессионально равнодушным голосом заявил, что ее бывшего супруга убили. И что примечательно, это печальное событие произошло как раз в то время, когда Елизавета находилась под дверью убитого. После чего дознаватель поинтересовался, что гражданка Васнецова может сообщить по данному поводу.
– Руслан Супроткин? – вскричала я.
– Да, а ты что, его знаешь?
Знаю ли я! Лучший мужчина всех времен и народов, которого, увы, вот-вот приберет к своим рукам хищная Наташа. А у меня еще, как назло, ничего не получается с методом переноса…
– А тебе не показалось, что он здорово похож на Шона Коннери? – вместо ответа спросила я.
Лиза нахмурилась.
– Нет, не показалось. Мне, знаешь ли, вообще было не до этого. Я думала только о том, дадут мне перед арестом попрощаться с дочерью или нет.
– А ты-то здесь при чем? – искренне удивилась я. – За что тебя арестовывать?
Подруга взглянула на меня, как на идиотку:
– Люсь, ты что, не поняла: Славу убили! А у меня была куча мотивов: оскорбленное самолюбие, месть брошенной женщины, ну и, конечно, самый главный – нежелание делить квартиру. И возможность совершить убийство у меня тоже была, я же отиралась на лестнице битых двадцать минут! За это время его как раз и вытолкнули с балкона. Балкон выходит не во двор, а на тихую улочку, жильцов в доме почти нет, вот тело сразу и не заметили. А когда труп обнаружили, консьержка наверняка доложила милиции, что к Славе приходила бывшая супруга. Иначе как бы меня так быстро нашли?
– Но ведь ты не заходила в квартиру! Ты сказала об этом следователю? Про шорох с той стороны двери? Наверняка это и был убийца!
– Я-то сказала, но что толку? Ты думаешь, он мне хоть на йоту поверил? Ты бы видела выражение его глаз, в них было десять лет колонии общего режима, не меньше.
И Лиза горько разрыдалась. Я принялась гладить ее по спине, приговаривая слова утешения. Подруга умоляюще подняла глаза.
– Люсь, можно я у тебя спрячусь?
– Как это – спрячешься? От кого?
– От милиции. Сегодня меня вызвали на Петровку, официально допросили, запротоколировали мои показания, сняли отпечатки пальцев и взяли подписку о невыезде. Следователь осторожничал, боялся меня спугнуть, но я уверена, что уже завтра меня арестуют. Им же надо на кого-то повесить убийство! А на мне все отлично сходится, я – идеальный кандидат. Но я в тюрьму ни за что не сяду!
Господи, какая тюрьма? Или все действительно так серьезно? Может быть, мне поговорить с Русланом Супроткиным, объяснить, что Лиза в принципе не в состоянии убить человека, даже такого подонка, как ее бывший муж…
Или мне нельзя идти к капитану? Откуда, спрашивается, я узнала об этой истории? Вдруг я только наведу милицию на след подруги? От ужаса у меня в голове все перемешалось, я никак не могла ухватить мысль за хвост.
– Подожди, а как же Светуля?
– Я отправила ее к родителям, пусть там пока поживет.
– А сколько времени ты намерена скрываться? Ведь тебя объявят в розыск, всю оставшуюся жизнь будешь вздрагивать при виде человека в милицейской форме.
Подруга упрямо мотнула головой.
– Ну и пусть! Главное – не попасть в тюрьму, потому что там я абсолютно точно погибну, не физически, так морально. Люсь, прошу тебя, помоги! Первое время поживу у тебя, потом, с новыми документами, устроюсь на работу, даже на две! Буду пахать как каторжная, сниму комнату. Ничего, жизнь потихоньку войдет в прежнюю колею, и не такое люди выдерживали.
Я вытаращила глаза.
– С новыми документами?
– Ну да, я уже все обдумала. Как только вышла от следователя, сразу поняла: надо бежать. Справлю паспорт на новое имя, изменю Светкину метрику, сейчас это легко сделать, кругом криминал. Ты ведь поможешь мне выйти на нужных людей?
Я, хотя и не представляла, каким образом это можно осуществить, кивнула в полнейшей прострации. А потом, чтобы хоть как-то отвлечься от навалившихся бед, принялась мыть полы в комнате.
Монотонный физический труд чрезвычайно способствует мыслительной активности. Вскоре мне стало ясно одно: проблему Лизы придется решать мне. Хотя бы из чувства самосохранения. Все то время, пока я корячилась с половой тряпкой, подруга стояла у окна и дымила как паровоз.
– Пытаюсь успокоить нервы, – объяснила она.
Меня начал преследовать яркий кошмар: сигаретный пепел пушистым персидским ковром устилает ламинат. Я энергичнее заработала тряпкой.