Рею, Кэролл и Эндрю, а так же с благодарностью Кену
— Алло?
— Кейт, это ты?
— Да.
— Ужнала меня? Это Майк.
— Майк?
— Ну да, он шамый! Майк Дэниелш! Щерт побери, Кейт, перештань…
— Майк, на часах… четыре тридцать семь.
— Думаешь, у меня чашов нет?
— Майк, ты мне спать не даешь.
— Ижвини, но тут такая жашада!
— Ты иди поспи, а утром разберешься. На трезвую голову.
— Да у меня ни в одном глажу! Ты вышлушай!
— Я слушаю. Слушаю пьяный бред. Проспись, Майк. Нет, погоди, ведь ты сегодня должен лететь в Токио?
— Шовершенно верно.
— Вот и хорошо. Тогда тем более надо поспать, Майк. А я сейчас отключу телефон. Как чувствовала, хотела еще с вечера…
— Да ты что? Я иж-жа этого и жвоню! Иж-жа Токио!
— Ну, что еще? При чем тут Токио?
— В шамолет не шяду.
— То есть как? Это еще почему? Ты обязан лететь!
— Да не шмогу я!
— Спокойно.
— Какое тут к щертям шобачьим шпокойно? У меня какие-то шуки вытащили половину жубов.
— Как ты сказал?
— Так и шкажал: какие-то шуки шраные вытащили половину жубов!
— Это розыгрыш? Дьявольщина, кто это говорит?
— Да это я! Школько раш повторять? Майк Дэниелш.
— Что-то не похоже на Майка Дэниелса.
— Да говорю же: я половину жубов потерял! Не шпи, Кейт!
— Я не сплю. Докажи, что ты Майк Дэниелc. Вот ответь: с какой целью ты должен лететь в Токио?
— Это еще жачем?
— Что ты орешь? Отвечай.
— Ну ладно, ладно! Кш. Парфитт-Шоломенидеш и я должны шовершить первый этап жделки по оштрову Педжантан ш Киритой Шинижаги, директором «Шимани-Аэрошпейш». Довольна?
— Нет, погоди.
— Ну, жадолбала меня! Какого?.. Алло! Алло! Кейт?
— …Я здесь. Продолжай. Что там у тебя с зубами?
— У тебя голош эхом отдает. Ты никак в шортир пошла?
— Какая проницательность.
— А вообще-то ты где? Тут, в Лондоне?
— Нет, в Глазго. Ну, выкладывай, что у тебя стряслось.
— Какие-то гады вытащили у меня половину жубов. Вот шмотрю в жеркало — рот крашный, жуть… ну, шучары!
— Остынь, Майк. Соберись с мыслями. Рассказывай все по порядку.
— Вышел проветрить можги. Жавернул в клуб. Вштретил девушку.
— Так-так.
— Ну, жашли к ней домой.
— Короче, надрался и снял шлюху. На совесть подготовился к самой ответственной командировке в своей жизни.
— Жабодать решила?
— Что-что дать?
— Ничего не дать! Жа-бо-дать, мать твою!
— Понятно. Итак, в клубе ты нашел свою мечту. А как тебя угораздило лишиться половины зубов? Может, в них стояли золотые пломбы?
— Шкажешь тоже!
— Видимо, у нее дома вас застукал ревнивый сожитель?
— Да нет же! Хотя трудно шкажать. Ну, я ее потишкал, выпили вишки, потом глажа открываю и вижу: каким-то ображом попал в швою квартиру, а половину жубов как корова яжыком шлижала! И куда мне теперь? Не лететь же в Токио беж жубов!
— Постой, ты очнулся в собственной квартире?
— Вот именно! В швоей шобштвенной! Лежа поперек койки. Четверть чаша нажад.
— С тобой кто-нибудь был?
— Ни души!
— Бумажник проверял?
— Э… не ушпел.
— Так проверь. И ключи заодно.
В трубке раздался глухой стук. Я хмуро изучала кафельные плитки на противоположной стене совмещенного туалета. Наконец Майк прорезался снова.
— Пошмотрел. Тут они.
— Ключи? Деньги? Кредитки?
— Вот они, шо мной.
— Из квартиры ничего не пропало?
— Пока не жаметил. Вроде ничего. Только жубы.
— Я правильно понимаю: ты с этой бабенкой раньше не встречался?
— Нет, ни ражу.
— Ее квартиру сумеешь найти?
— Нотинг-Хилл — похоже, где-то там. Нашколько я помню.
— Хотя бы какая улица?
— Ну… не жнаю… Пока мы к ней ехали, я в окно не шмотрел… Меня другим жанимали.
— Ну, разумеется. В этом клубе часто бываешь?
— Иногда жахаживаю… Кейт? Ты меня шлушаешь?
— Пока еще слушаю. Майк, а тебе больно?
— Больно, что влип, как шошунок. А рот будто жаморожен.
— Кровь сочится?
— Н-н-н… нет.
— На деснах остались ранки?
— Ранки? Обожди минуту.
Меня передернуло. Завернувшись в махровое полотенце, снятое с хромированной вешалки, я снова опустилась на сиденье унитаза. Настроение вконец испортилось. Я посмотрела на себя в зеркало. Ничего утешительного. С усилием запустила пальцы в спутанную копну волос.
Между тем Майк Дэниелc опять заговорил в трубку:
— М-м-м… Вроде ошталишь. Штуки три. Может, щетыре.
— Стало быть, зубы тебе не выбили, а удалили.
— Какой же придурок штанет ш бухты-барахты удалять щеловеку жубы? По-твоему, это был штоматолог?
— Не исключено. Кто-то из лондонских стоматологов в неурочный час решил прилично подзаработать. Молись, чтоб тебе не прислали счет.
— Не шмешно.
— Конечно нет. На самом деле ты просто уморительно шепелявишь, Майк. А вообще сейчас не до смеха.
— Рад, что еще шпошобен тебя пожабавить. Кроме шуток, Катрин, я влип по шамое некуда. Как мне быть?
— Ты об этом заявил?
— Куда жаявлять-то? В шекьюрити?
— Да нет, в городское полицейское управление Лондона.
— Э… жачем? Вряд ли там…
— А кому-нибудь рассказывал?
— Нет, только тебе. Да и то, наверно, жря.
— Ну, решай сам, стоит ли обращаться в полицию. Я лично… даже не знаю, как бы я поступила. Но в любом случае обязательно уведоми Службу безопасности.
— Чем же они мне пошодейштвуют?
— Полагаю, ничем. Но их нужно поставить в известность. Кроме того, позвони по горячей линии в отдел обслуживания кредитных карт компании. Там работают круглосуточно. У тебя платиновая?