Даже ничего не зная об огромных масштабах инвестиций, которых требовало подобное производство, здесь нетрудно было уловить запах денег.
— Надеюсь, вы с нами пообедаете, миз Тэлман, — сказал мистер Рикс. — У нас в столовой еда, конечно, самая простецкая, но мы готовы пригласить вас в более заманчивое место. Можно вас чем-нибудь соблазнить?
Мистер Рикс был на голову выше меня и отличался могучим телосложением. За стеклом скафандра расплывалась в улыбке лоснящаяся физиономия с двойным подбородком. В прохладе цеха, поддерживаемой множеством кондиционеров и фильтров, я чувствовала себя вполне комфортно, а мистер Рикс, похоже, обливался потом. Не иначе как страдал клаустрофобией.
— Спасибо за приглашение. Меня вполне устроит здешняя столовая.
— И часто вы берете такой… э… творческий отпуск, чтобы тут же погрузиться в работу, миз Тэлман? — спросил его зам.
— Это мой первый опыт, мистер Хендерсон, — ответила я. — У меня еще не сложились постоянные привычки. — Хендерсон был примерно моего роста, но гораздо плотнее.
Я зашагала к какому-то стерильному оборудованию, которое мы еще не осмотрели; двое рабочих, обгоняя друг друга, спешили по проходу между столами и урчащими агрегатами; при нашем приближении робот-автопогрузчик просчитал возможность столкновения и плавно остановился, уступая нам дорогу.
— Будь у меня целый год, я б нашел, чем заняться; не в Мазеруэлл же ехать на отдых. — Переглянувшись с Риксом, он хохотнул.
— Я не на отдыхе, мистер Хендерсон, а в творческом отпуске.
— О, разумеется. Разумеется.
— Тем не менее для начала я провела месяц на яхте в Карибском море, без телефона и компьютера; получила неплохой заряд бодрости, — сообщила я, лучезарно улыбаясь из-за стекла. — Да и после этого не раз позволяла себе небольшую передышку, чтобы собраться с мыслями; а помимо этого, я посещаю предприятия нашей компании, с которыми прежде не имела возможности познакомиться, хотя давно к этому стремилась. Плюс ко всему, занимаюсь в Библиотеке Конгресса и в Британской библиотеке.
— Да это я так, — сказал Хендерсон. — Просто подумал, что производство чипов для вас не в новинку, вот и все.
— Пару заводов видела, — согласилась я.
Недоумение мистера Хендерсона было вполне объяснимо. Более того, его подозрения (если таковые имели место) тоже оказались небезосновательными: хоть я и старалась вести себя непринужденно, это было отнюдь не рядовое посещение. Остановившись у высокой глухой стены, я кивком указала на дверь с прорезью для именного пропуска.
— Что там находится? — спросила я.
— А, там сейчас ремонт, — ответил мистер Рикс, небрежно махнув рукой в сторону двери. — Идет монтаж новой сборочной линии. В данный момент туда нельзя. Пыль, грязь, сами понимаете.
— К тому же сегодня, если не ошибаюсь, у них пробная загрузка травильных растворов, верно я говорю, Билл? — подсказал Хендерсон.
— Фу! — шутливо ужаснулся Рикс, попятившись назад. — От этой дряни лучше держаться подальше. — Они оба захохотали.
Во время инструктажа по технике безопасности, перед выдачей скафандров, нам объяснили, что делать в случае пожара и куда бежать на мойку, если на нас брызнет кислота; но помимо этого, нас предупредили, что в процессе производства микросхем используются вредные составы с длиннейшими названиями. Эти вещества якобы просачиваются даже в микроскопическую дырочку на перчатке, мгновенно и безболезненно проникают под кожу и тут же начинают разъедать кости, а потом коварно поражают все жизненно важные органы.
— Ну что ж, — произнес Хендерсон и повернулся вместе со своим начальником, чтобы уйти от этой двери. Рикс жестом попытался увлечь меня за собой.
Я скрестила руки на груди:
— Сколько еще прослужит этот завод?
— Что? Ну… с учетом новых линий… — начал Рикс, но мне это было уже неинтересно. Я, так сказать, отмечала для себя тон его голоса и ловила какие-то ключевые слова, однако главным предметом моего внимания стали жесты Рикса и Хендерсона, вся их манера поведения.
На ум приходило только одно: ребята что-то скрывают. Они меня побаивались, что само по себе, не скрою, всегда греет душу, но сейчас я увидела нечто отличное от естественной нервозности начальников местного масштаба, привыкших к всеобщему поклонению, но вынужденных держать ответ перед нагрянувшим как снег на голову представителем высших эшелонов управления. Я увидела что-то другое.
Может, они оба — тайные женоненавистники, подумалось мне; может, они пренебрежительно, а то и недвусмысленно обращаются с женщинами (я изучила данные по этому заводу: текучесть кадров чуть выше среднего уровня, особенно среди женщин; количество жалоб, разбиравшихся в комиссиях по трудовым спорам, чуть выше, чем можно предположить), но почему-то мне казалось, что не этим объяснялись исходившие от них токи нервного напряжения, которые я безошибочно чувствовала.
Конечно, дело могло быть не в них, а во мне. Первым делом проверяй оборудование на возможную ошибку датчика.
Не знаю, смогла бы я в конце концов отделаться от этого чувства или нет; видимо, склонилась бы к мысли, что они проворачивают какую-то выгодную аферу, за которую ничего не стоит вылететь с работы, но моего внимания это не стоит, если завод в целом выполняет план. Однако немногим позже случилось нечто такое, что подтвердило мои подозрения.
В проходе показалась работница, одетая в скафандр. На то, что это именно женщина, указывали очертания фигуры и походка. Она с рассеянным видом тащила портативный компьютер, затянутый в пластик металлический чемоданчик, толстый справочник в глянцевой обложке и тяжелые, торчащие во все стороны кабели. Я заметила ее раньше всех. Потом обернулся Хендерсон, стрельнул глазами в мою сторону, а затем опять — в направлении той женщины. Он подался ей навстречу и оглянулся на Рикса, у которого на мгновение дрогнул голос.
Приближаясь к нам, женщина пыталась что-то нащупать в кармане комбинезона; Хендерсон уже шагал к ней. Он был совсем близко, когда она выудила из кармана ключ-пропуск на тонкой металлической цепочке.
Тут Хендерсон, вытянув руку, преградил ей путь и кивком указал в обратную сторону. Только теперь женщина подняла голову — до этой минуты она его не замечала. Мистер Рикс тронул меня за правое плечо, вежливо, но твердо развернул в противоположном направлении, рубанул воздух свободной рукой и сказал с шутливым гневом, лишь самую малость переигрывая:
— Дай им волю — они тут инкубатор устроят! — Он потер ладони в перчатках. — Ну, так. Теперь чайку?
Я подняла к нему улыбающееся лицо:
— Это будет очень кстати.
На обратном пути я распорядилась, чтобы Реймонд сделал крюк и заехал на пустырь возле заброшенного шоссе, неподалеку от Коутбриджа.
— Девочка, подойди-ка сюда.
— Чо?
— Подойди сюда, говорю.