— Тогда, я полагаю, вас следует называть «мисс».
— Суть в том, ваше величество, — начала я, ругая себя за то, что в который раз уцепилась за эту злосчастную тему: различие между «мисс» и «миз», — суть в том, что за последнее время в деловом общении произошли глубокие изменения. Многие женщины моего поколения выбрали для себя нейтральное обращение «миз», Как прямое соответствие обращению «мистер», чтобы не…
— Нечего читать мне лекции по новейшей истории, милочка! Я еще не выжила из ума. Представьте себе, я наслышана о феминизме.
— О… Неужели? Мне казалось…
На правом склоне розовато-лиловой Фудзиямы, чуть пониже того места, где должно было находиться плечо вдовствующей королевы, началось какое-то шевеление, точь-в-точь вулканическая активность, готовая выплеснуться наружу.
После непродолжительного шебуршания и бормотания, сквозь вышитую прорезь в покрывале показалась сухонькая бледная ручка, сжимавшая свернутый журнал.
— Представьте себе, мисс Тэлман, я умею читать, — сказала она мне. — Почта, конечно, идет сюда медленно, но рано или поздно доходит. Если я и отстаю от времени, то не более чем на месяц. — Вторая тонкая, бледная ручка появилась из-под покрывала и развернула журнал. — Вот, пожалуйста: «Кантри Лайф» запрошлый месяц. Впрочем, не думаю, чтобы вас интересовали подобные издания. У вас скорее американский выговор.
— Некоторые из моих знакомых американцев выписывают этот журнал, мэм, но я не принадлежу к их числу.
— Так вы американка?
— Я родом из Британии, точнее, из Шотландии. У меня двойное британско-американское гражданство.
— Ясно. Хотя на самом деле ничего не ясно. Мне трудно понять, каким образом можно быть гражданином сразу двух государств, кроме как в чисто юридическом смысле. — Руки с журналом снова исчезли под покрывалами. — Итак, кому вы храните верность?
— Верность, ваше величество?
— Именно так. Чему или кому вы храните верность — королеве или американскому флагу? Или вы — из этих сумасбродных шотландских националистов?
— Скорее, я склоняюсь к интернационализму, мэм.
— Позвольте спросить, что же это значит?
— Это значит, что у меня нет закостенелых приверженностей.
— Закостенелых? — недоуменно переспросила она и часто-часто заморгала. — В каком смысле?
— Для меня важны не столько названия, сколько дела. Мне всегда казалось, что поддерживать свою страну, какие бы дела она ни творила, — это по меньшей мере печальное заблуждение.
— Ах, вам так казалось? Должна заметить, вы чрезвычайно уверены в себе, милочка.
— Благодарю вас, мэм.
Я заметила, как у нее сузились глаза. Из недр ложа опять высунулась сухонькая ручка, на сей раз с очками, через которые королева принялась меня испытующе разглядывать.
— Подойдите ближе, — потребовала она. И после паузы добавила: — Сделайте милость.
Я поднялась к основанию гигантского ложа. Мне в нос ударил сильный запах благовоний и нафталина. Дрожащие на стенах золотые листки отвлекали своим мерцанием.
Королева вытащила белый носовой платочек и протерла стекла очков.
— Вы ведь знакомы с моим сыном.
— Да, мэм.
— Что вы о нем думаете?
— Я думаю, таким сыном можно гордиться, ваше величество. Он обаятельный и… надежный человек.
— Надежный? Ха! Вы либо ничего не смыслите, либо не хотите сказать правду. Как придворные лжецы. Они говорят только то, что, по их разумению, мне будет приятно услышать.
— Возможно, мэм, вы путаете ложь с вежливостью.
— Как вы сказали?
— Видите ли, ваше величество, я очень мало знаю вашего сына. Насколько я могу судить, он настоящий джентльмен. Вежлив, хорошо воспитан… ко всему прочему, он прекрасно танцует, легко и очень изящно. — Тут королева нахмурилась, и я решила не развивать эту тему. — Иногда он грустит, иногда проявляет внимание к женщинам, но ни в коем случае не навязчиво, не грубо. — Тут я припомнила, что говорил в машине Лангтун. — Судя по всему, он не расточителен — по-моему, очень важное качество для монарха, особенно когда он путешествует за границей. Наконец, — продолжила я, тщетно пытаясь закончить хоть чем-то позитивным, — создается впечатление, что он в полной мере ощущает бремя ответственности.
На это старая королева только покачала головой, будто перечеркивая все, что я наговорила:
— Когда он намерен жениться? Вот что мне надо знать.
— К сожалению, в этом вопросе я ничем не могу быть полезна, мэм.
— В этом вопросе, милочка, мало кто может быть полезен. Вы представляете, как трудно в наше время найти принцессу? Или герцогиню? Да хотя бы просто наследницу знатного рода?
— Нет, ваше величество, не имею ни малейшего понятия.
— Ну, конечно. Откуда простолюдинам это знать? Вы ведь из простой семьи, правильно я понимаю?
— Должна признать, что своего нынешнего положения достигла исключительно благодаря собственным способностям и трудолюбию, так что вы, к сожалению, правы, ваше величество.
— Было бы чем кичиться, милочка.
— Кичиться — не в моем характере, мэм. Возможно, на меня подействовала высота.
— Не смейте дерзить!
— Представить не могу, мэм, что на меня нашло.
— Вы — неучтивая и беззастенчивая особа.
— Смею уверить, ваше величество, у меня и в мыслях не было проявлять неучтивость.
— Это что, преступление, если мать беспокоится о своем ребенке?
— Ни в коем случае, мэм.
— По-моему, преступлением было бы как раз обратное.
— Совершенно с вами согласна.
— Хм. Вы полагаете, он стоящая партия?
— Конечно, ваше величество. Вне всякого сомнения, он составит счастье какой-нибудь удачливой принцессы или наследницы знатного рода.
— Все это банальные любезности, мисс Тэлман. Я их довольно наслушалась от своих придворных.
Интересно, кто, за исключением Миу и двух маленьких камеристок в красном, мог входить в число придворных? Кроме них, во дворце, казалось, не было ни души. Я откашлялась и произнесла:
— Он же ваш сын, мэм. Даже если бы я думала, что он никогда не станет мало-мальски приличным мужем, я бы постаралась смягчить такую оценку.
— Так выскажите же свое мнение в открыто!
— У него, судя по всему, жизнь сложится прекрасно, мэм. Если, конечно, он сделает правильный выбор. То же самое можно сказать о любом человеке.
— Но он-то не любой!
— Все матери так говорят, мэм.
— Да! И это просто от переизбытка чувств! Материнский инстинкт — кажется, так это называется. Вы понимаете, что Сувиндер — наследник королевского трона?