– Добрый вечер, господин Дронго, – несмело сказал Омар Лятиф, – я рад вас видеть.
– Спасибо. Садитесь, – он предложил гостю стул.
– Вы уже знаете, что случилось? – спросил Омар Лятиф. – Неужели господина Мовсани все-таки убили? Какое несчастье.
– А вы разве не знаете?
– Нет. Все говорят, что убийство произошло на девятом, и я сразу понял, что убитый Хусейн Мовсани. Они все-таки его достали.
– Кто – они?
– Я же вам все рассказывал. Я сам видел, как немецкий журналист Питер Зегер беседовал с одним из иранцев в ночь приезда Мовсани. Они его ждали, и они его убили.
– И вы хотели увидеться с Мовсани, чтобы лично его предупредить об этом?
– Нет. Я хотел взять интервью.
– Удалось?
– Нет.
– Но вы входили в его номер?
– Да. Мы договорились встретиться в семь часов вечера. Но позвонила Зема и сообщила мне, что в семь за нами придет автобус. У нас ужин в другом месте, а господин Мовсани останется в отеле. Тогда я решил подняться немного раньше.
– Уточните время.
– Примерно без пятнадцати семь. Я появился в коридоре и увидел там сразу двоих охранников. Один сидел на диване, другой на стуле. Я вежливо поздоровался. Потом сказал, что должен предупредить господина Мовсани о переносе нашего интервью. По лицу молодого человека, сидевшего на стуле, я почувствовал, что он не совсем меня понимает. Но он разрешил мне пройти дальше. Я прошел к дверям, постучал. Потом еще раз постучал. Дверь была открыта. Я вошел в номер, позвал господина Мовсани. Мне никто не ответил. Дверь в соседний номер была закрыта. Я снова позвал. Опять никто не ответил. Я подошел к дверям, ведущим в соседний номер, и попытался туда войти. Но они были заперты с другой стороны. Я подумал, что у Мовсани какие-то дела и он не может меня принять. Решил, что позвоню или зайду попозже. Вышел из номера и пошел обратно. Вот и все.
– Ничего не видели?
– Нет.
– А в спальню не входили?
– Простите меня, но приличные люди не входят в чужую спальню. Тем более если хозяина нет дома.
– Ну да, все верно. Значит, дверь была открыта, когда вы подошли к его номеру.
– Да. Иначе я не смог бы попасть внутрь. Она была открыта.
– А уходя, вы ее закрыли?
– Кажется, закрыл. Да, да, точно закрыл. Послышался такой щелчок.
– Без пятнадцати семь, – уточнил Дронго, доставая телефон.
– Да, – испуганно ответил Омар Лятиф, – но я уже все равно опоздал на ужин. Наверно, автобус ушел без меня.
Дронго набрал номер Земы. Услышал ее испуганный голос:
– Что у вас происходит?
– Убийство.
– Господи, я так и думала. Значит, Мовсани убили?
– Нет. Убили немецкого журналиста Питера Зегера. С Мовсани все в порядке.
– Слава богу, – выдохнула Зема.
– Вы звонили журналистам сегодня вечером, чтобы предупредить их о том, что их ужин будет в другом месте?
– Звонила. Омару Лятифу и Саде Анвар. Еще Нахимсону. А почему вы спрашиваете?
– Все в порядке, – ответил Дронго и убрал телефон. – Скажите мне, господин Омар Лятиф. Значит, вы твердо уверены, что в номере никого не было?
– Уверен. Я несколько раз крикнул.
– А дверь была открыта, когда вы пришли?
– Да, это точно. Охранники видели, как я вошел, они могут подтвердить.
«Кажется, я начинаю понимать, как могло произойти это загадочное убийство», – подумал Дронго. Разрешив уйти Омару Лятифу, он еще несколько минут провел в раздумьях, словно решая, как именно ему стоит поступить.
Следующего свидетеля он не стал вызывать к себе в номер. Вместо этого он прошел по этажу и постучал в номер, который занимала Сада Анвар. Стучать пришлось дважды. Наконец он услышал ее шаги. Женщина раздраженно открыла дверь. Было заметно, что она успела накраситься и переодеться к ужину. Теперь следовало узнать, с кем она собиралась ужинать – с коллегами или с человеком, у которого она провела сегодняшнюю ночь и с которым была почти весь день.
– Это вы? – удивилась Сада, делая шаг назад. – Что вам нужно?
– Я хочу с вами поговорить.
– Извините, но не могу. Я тороплюсь на ужин.
– Простите, не понял. На какой ужин?
– На ужин с господином Мовсани, – пояснила женщина. – В восемь вечера у нас будет ужин в ресторане этого отеля. Остальные мои коллеги будут ужинать в другом месте. У вас есть еще вопросы?
Она держалась, как всегда, нагло и вызывающе. Но в ее поведении что-то неуловимо изменилось. И Дронго это почувствовал. Появились некая неуверенность, смятение в глазах. И раньше она никогда не отводила глаз. Сегодня она была в черном платье, усыпанном блестками. Оно заканчивалось гораздо выше колен. Волосы были собраны и уложены. На шею она надела колье с небольшим слоником.
– До восьми еще много времени, – заметил Дронго, – и мне нужно с вами переговорить.
– Входите, – пожала она плечами, впуская гостя в номер. – Но извините за беспорядок. Мне не положены такие апартаменты, какие выделяют известным режиссерам. И не положены такие большие кровати.
На кровати были разбросаны ее вещи, в том числе и нижнее белье. Сада взяла покрывало и просто накрыла весь этот беспорядок. Затем уселась в кресло, показывая Дронго на стул.
– Только быстро. Иначе я действительно опоздаю на ужин, – сказала женщина, и он снова почувствовал эту неуверенность в голосе. Сада точно знала, зачем он пришел. В этом он был теперь убежден.
– Вы слышали, что случилось в нашем отеле? – спросил Дронго.
– В этом отеле за два дня произошло столько событий, сколько в других не происходит и за два года, – усмехнулась журналистка. – Вы курите? У вас есть сигареты?
– Нет, – ответил Дронго, – простите, но я не курю.
– Бросили? А у меня никак не получается.
– Нет. Просто никогда раньше не курил.
– Как это никогда? Никогда в жизни?
– Да. Никогда в жизни. Не выкурил за всю жизнь ни одной сигареты. Вы очень ловко увели меня в сторону от основной темы разговора. Итак, вы ничего не знаете и ничего не слышали?
– Тогда объясните, что именно я должна знать или слышать?
– Убийство, которое произошло в отеле примерно час или полтора назад. – Дронго смотрел ей в глаза.
Зрачки у Сады немного расширились. Но она изумительно держала себя в руках.