Они вновь сошлись в центре «Бродвея», там, где их с нетерпением ждали остальные.
— Так вы наш… — начал было Мэнни Роузен, но Белль толкнула его в бок:
— Что спрашивать-то? Неужели они бы не сказали? Какой ужас!
— Прости, Джейн, его там нет, — выдавил из себя Скотт. — Не мог он проскочить мимо нас.
Он промолчал о том, что ему пришлось увидеть по пути. Он ничего не сказал ей о проеме во внутренней перегородке с дырой в самой середине, где в свете фонаря плавали трупы людей. Кемаль показал пальцем и произнес:
— Котел! Ба-бах!!
Второй котел не взорвался, но его силой удара сместило вниз и заклинило в воронке. Мальчику было через него не пробраться.
Всеобщее молчание нарушила Нонни:
— Не мог же он вот так исчезнуть! Он был такой!.. — Она захлебнулась рыданиями.
Мюллер пытался успокоить ее, взяв за руку, но тщетно.
— А что лестницы? — спросил Роузен.
— Там их много, и идут они в обе стороны, — ответил Рого.
— Так может, он по какой-то из них вскарабкался?
— Это как, в кромешной тьме? — полюбопытствовал Мартин.
— Я смотрела там, откуда мы пришли, — вступила в разговор Сьюзен. — Никого. Там уже воды футов на шесть.
Она вспомнила, как Герберт бежал по трубам и, судя по звуку, поднимал тучи брызг.
— Вот именно, — поддержал ее Скотт. — Коридор четвертой палубы полностью затоплен. Корабль погружается все глубже.
— Боже мой! — воскликнул Рого. — Он же может утонуть в любую минуту! Что же его на плаву-то держит?
Мюллер ответил:
— Быть может, груз, а быть может, и балластные емкости на носу и на корме. В середине-то он подтоплен, но…
— Тогда нам надо побыстрее мотать отсюда, — вмешалась Линда Рого. — Если мальчишка погиб, мы не виноваты. Лично я тонуть не желаю. Был бы он где-то рядом, орал бы как резаный.
— Да уж, — ответила Джейн Шелби сквозь зубы. — Вам и впрямь невтерпеж лыжи навострить. — Ее голос был на удивление ровным. — Прошу вас, ну, пожалуйста… Я останусь здесь, пока мой сын не найдется!
Сьюзен воскликнула:
— Но, мама, нам нельзя здесь оставаться! — Она вдруг поняла, что машинально произнесла «нам». В ней взял верх юношеский эгоизм. Она больше ни секунды не хотела находиться в этих темных жутких закоулках наедине со своими воспоминаниями. Она хотела вырваться отсюда, убежать, исчезнуть.
— И вправду, Джейн, — заметил Скотт. — Нельзя здесь больше оставаться. Мальчика найдут, даю вам слово…
— Слово!!! Даете! Как вы?.. Откуда вы знаете? Вы его видели, да? Или вы что-то знаете и молчите? Почему вы все так со мной разговариваете?!
— Потому, — ответил Скотт, — что нам обязательно надо найти его.
Из всех только Мюллер заметил, что голос Фрэнка взлетел ввысь, и подумал, что, выключи кто фонарь, над головой преподобного в наступившей темноте засиял бы нимб.
— Погасите все светильники, — произнес священник таким голосом, словно обращался к пастве с амвона. Все послушно защелкали выключателями, и теперь сгустившийся мрак рассеивали лишь лампы в руках Джейн и самого Скотта.
— Не транжирьте свет всуе. Его надо экономить изо всех сил, ибо во тьме нам придется туго.
— Боюсь, нам действительно пора двигаться дальше, — обратился он к Джейн. — Нам нужно использовать малейший шанс на спасение. Дорога каждая минута. Все видели, что вода прибывает… Но и это не все.
— А что еще? — спросил Мэнни Роузен.
— Сам воздух, — ответил Скотт. — Мы заперты здесь, как в колбе. Мы не знаем, сколько осталось кислорода и надолго ли его хватит. Вы не заметили, что стало жарче? Надо уходить как можно скорее.
Нонни прошептала Мюллеру на ухо:
— Как он может вот так? Неужели у него совсем нет сердца?
— Да тише ты! — шикнул на нее Мюллер.
Джейн Шелби спросила:
— А как же мой сын?
— Мы найдем его, — ответил Скотт.
— Брат мой, — заметил Рого, — вашими бы устами да мед пить.
И вот впервые за все время стало ясно, что это, казалось бы, невинное замечание задело преподобного за живое, голос его вновь взметнулся ввысь, и он пророкотал:
— Где же ваша вера? Я ведь говорил, что мы его найдем.
— Я остаюсь здесь и продолжаю поиски, — заявила Джейн.
Ричард Шелби добавил:
— Мы со Сьюзен тоже остаемся, мамуля. Мы тебя не бросим…
Но это были неискренние слова. Не хотел, совсем не хотел он оставаться в этом жутком туннеле, где уже веяло смертью. Скотт обещал, что мальчика найдут, и он поверил ему. Он хотел ему верить. Если бы была хоть малейшая вероятность того, что их сын жив или где-то рядом… Но они обыскали все под руководством профессионального полисмена. И его жена настаивала, что надо ждать, пока мальчик объявится, он оставался с ней, повинуясь чувству долга.
А в ее душе отчаянно боролись материнские чувства с пониманием интересов остальных. Она отдавала себе отчет в том, что ее безграничное горе, ее судьба и переживания не имели для них большого значения. Даже ее муж страстно желает помочь ей и в то же время не способен противиться воле Скотта.
Белль поддержала их:
— Куда ж мы пойдем без мальчика? По мне так все равно, идем мы дальше или нет. По мне, так бедлам какой-то — вверх, вниз, вверх, вниз… Если корабль потонет, то и мы пойдем на дно.
— Я вот никак в толк не возьму, что бы с парнишкой могло такого стрястись, — подхватил Мэнни. — Я в темноте ничего такого не слыхал, когда началась давка. Если его раздави… то есть сбили б с ног, он бы уж точно заорал…
Роузен стушевался, понимая, что каждое его слово приносит матери нестерпимую боль.
Нонни подошла к Джейн, взяла ее за руку и воскликнула:
— Ну, конечно же, миссис Шелби, мы ни за что вас не оставим!
Мюллер добавил:
— Мы искренне вам сочувствуем.
— Быть может, стоит поискать еще разок, — предложил Мартин.
Его тотчас поддержала мисс Кинсэйл:
— Да, да, непременно!
Рого заметил:
— Не представляю, где еще можно его искать. Разве что он был вместе с теми, что ринулись наверх.
— Сама она во всем виновата, — прошипела Линда. — Почему она отпустила его от себя?
Слова Линды были злы, но Джейн в глубине души считала их справедливыми. Она прекрасно знала цену всему этому сочувствию: все равно каждый сам за себя. И ее отчаяние и гнев, долго копившиеся, обратились на ее мужа.
Скотт выступил вперед и сказал прямо: