Стемнело. Разговор длился больше часа — но ничего нового не дал. Были сведены воедино и получили объяснение странноватые случаи, известные им троим по отдельности. Гамаюн с Таманцевым узнали много нового о пси-оружии и симптомах поражения им — и только. Главные вопросы остались. Кто затеял эти игры с мозгами? Каким способом, на какой аппаратуре? Как, наконец, от этого защититься?
Хотя на последний вопрос предположительный ответ имелся. Металл несущую частоту (по крайней мере используемую наследниками железного Феликса) — экранировал. Достаточно толстый металл — подкладкой из фольги для фуражки не обойдешься. Шлемы-сферы бойцов Отдела казались идеальной защитой — и, можно предположить, именно их постоянное применение не позволило неведомому противнику давно добиться перелома в степных боях (хотя тот факт, что выступает враг именно на стороне степняков, вовсе не бесспорен). Но железо на голове — рецепт сомнительный. Всю Девятку днем в сферы не оденешь, а ночью спать в кастрюлях не заставишь…
Вариант с маньяком-одиночкой, гениально переделавшим генератор «соседей», чекист отмел с порога. Аппаратура в настоящий момент в нерабочем состоянии, наполовину демонтирована, часть важнейших узлов отправлена в Москву, на доработку — продолжить опыты бурильщики собирались после Прогона, в спокойной обстановке, без высоконачальственных глаз.
Если не рассматривать в порядке совсем уж полного бреда версию о степном Эйнштейне-Кулибине, собравшем из подручных материалов гипноизлучатель — реальных вариантов имелось два.
Либо искусство гипноза и телепатии за пятнадцать последних (последующих) веков изрядно захирело (захиреет) — и сейчас боевые действия в ментальной плоскости против Девятки ведет некий местный колдун и чернокнижник.
Либо электронные и компьютерные технологии не являются их монополией — есть в Великой Степи и третья сила, враждебная и безжалостная.
— Последний вариант достаточно логичен… — задумчиво сказал Таманцев. — Попробуйте представить, что произошло после исчезновения Девятки — там, в нашем времени… Наверняка заинтересованные стороны бросили все силы фундаментальной и прикладной науки на это направление. Когда добились успеха? Через век? Через два, три? И — кто добился?
Гамаюн поморщился. Версия отдавала фарсом, фантастическим романом — темпоральная война в прошлом ради воздействия на будущее. Ерунда, противник отнюдь не похож на всесильных, подавляющих техническим превосходством суперменов из XXIV века — и ошибается, и допускает грубые ляпы, и ничего непоправимого, по большому счету, не добился. К тому же утратил свое главнейшее преимущество — о его существовании теперь знали.
Дальнейшие разговоры не имели смысла. Надо было делать дело. Выйти на таинственных невидимок — и уничтожить. Вот и все. Просто и ясно.
Таманцев тоже это понял и закруглил разговор, по излюбленной своей манере круто сменив в конце тему:
— Отделом ты командовать, Леша, больше не будешь. Ты пойдешь в Степь. И найдешь Милену и этих промывальщиков мозгов. В самые сжатые сроки. А сейчас — пойди и напейся. Это приказ.
Кухня. Стол заставлен грязной посудой. Литровая бутылка «шила» — почти пустая. Двое мужчин. Один — худосочный, молодой. Растрепанная шевелюра, очки. Другой — постарше, лысый, обрюзгший. Оба — гражданские специалисты, никогда не державшие оружие.
Говорит молодой:
— Нет, ты не понимаешь самого главного. Идея! Вот чего нет у всей этой оравы, затянутой в камуфляж и зацикленной на уставах. Что они могут? Палить из пулеметов по почти безоружной коннице? А что дальше, когда патроны кончатся? Или когда кочевники станут обходить Девятку за три дня пути? Они даже не понимают всей уникальности данного им шанса. Степь сейчас населяют не монголоиды. Русые, синеглазые — ближайшие родственники славян. Ну, на худой конец, индоевропейцы. И они явно проигрывают сражение за Степь. Через несколько веков их частично вытеснят, частично ассимилируют узкоглазые. А потом хлынут на Русь. И все… Триста лет рабства, ублюдочная полуазиатская империя, вечное постыдное отставание от Европы. Постоянные дурацкие попытки догнать, постоянные большие скачки… И закономерный финал — полная алкогольная деградация, генетическое вырождение. Рот нации заткнут жвачкой и гамбургерами, глаза зелено-долларового цвета, уши залеплены наушниками плейеров, а мозги — Интернетом… Есть шанс все повернуть по-другому. Не резаться со степняками, а встать во главе. Остановить напор с Востока. Воплотить в жизнь легенду о Беловодье, об Азиатской Руси, о царстве пресвитера Иоанна. Дать Руси спокойно, без монголов, преодолеть период феодальной раздробленности — как то сделали европейские страны. И этого хватит — без татарского ига главенство Руси в Европе обеспечено за счет территории и громадных ресурсов. Затем — мирное слияние Руси Европейской с Русью Азиатской, с Беловодьем. И — никаких на хрен Колумбов, никаких ихних Америк! В свое время — Русь Американская. Тупые головы в фуражках этого никогда не понимали и не поймут. Наш долг — встать во главе! Сначала как советники, чуть позже — как руководители…
Молодой поднимается, словно собрался немедленно пойти и встать во главе. Ноги не держат — пошатнувшись, хватается за стол. Старший настроен скептически:
— Советники, говоришь? А что ты можешь профессионально насоветовать? Как монтировать вакуумные волноводы? Так эти премудрости Азиатской Руси не скоро понадобятся. Ты сколько слов по-местному знаешь? Балык да тулик? Как до аборигенов свой евразийский манифест доведешь? Жестами? Разливай лучше остатки, геополитик…
Молодой разливает. Руки дрожат.
Другая кухня. Почти очевидец вещает, размахивая руками: — Точно вам говорю! Семь тысяч трупов! Вся степь у периметра усыпана! А один ворвался прямо в штаб, на совещание — камикадзе, смертник. Рожа капюшоном закрыта, весь взрывчаткой обвешан. Да что-то не сработало, не взорвалось. Скрутили, капюшон сорвали — степняк! Как попал? Куда Сирин глядел? Куда Отдел смотрит? Ну Таманцев и дал им в хвост и в гриву. Сирина тут же во двор вывели — и к стенке. Это он камикадзе из степи притащил, точно. Гамаюна с должности сняли. Заодно генерал и женушку свою приструнил, и администрацию ее прихлопнул. Сиди, мол, дома, не мешай командовать.
Комната. Свет погашен. Шепот — ласковый, уговаривающий.
— Не бойся… Я ведь не такой, у меня все по-серьезному… Сам слышал в штабе — брачный возраст теперь с четырнадцати… Ну убери руку, маленькая… Ты сама не знаешь, как будет здорово… Ну, расслабься, Иришка…
Возня. Поцелуи. Короткий девчоночий стон.
— А помнишь, Лешка, как мы после выпуска – москвичок-то ковтуновский, х-ха…