Я и не сомневался. Но в какой роли меня представляет Антон? В роли свадебного генерала?
– Всем будет приятно, – сказал Антон.
Да, в роли свадебного генерала. Я не ошибся.
– Я не думаю, что у нас что-нибудь получится, – искренне признался я.
– Почему же?
Я рассказал ему про нашу работу, про нехватку времени, про график выхода наших программ и про все то, про что в подобных случаях всегда и рассказывается. Кажется, Антона я безмерно расстроил.
– Ну надо же, – протянул он. – А мы с Олей думали…
С Олей? Все верно. Они же учились вместе.
– Как хорошо было бы затащить вас к нам на вечеринку. Мы собираемся в одном маленьком ресторанчике…
И Оля там будет. Как же это я сразу не догадался-то? Присутствие Оли совершенно меняло дело. Ее я хотел видеть. Самому себе мог в этом признаться.
– Так мероприятие у вас назначено на вечер? – дал я задний ход. – Я-то думал днем, когда я сильно занят.
– Именно вечером! – воодушевился Антон. – В шесть!
– Разве что в шесть, – благоразумно потянул я время, прежде чем ответить согласием.
– Мы не будем в претензии, если вы несколько подзадержитесь. Но очень хотели бы вас видеть.
– Хорошо, – дал я себя уговорить. – Попробую. Куда приезжать?
Антон продиктовал адрес. Я записал. Оказалось, что совсем недалеко от нас.
К шести, конечно, не поехал, а когда с полуторачасовым опозданием прибыл к месту событий, веселье уже было в самом разгаре. Антоновы товарищи числом около двадцати оккупировали крохотный зал неприметного ресторанчика, который на сегодняшний вечер целиком перешел в их распоряжение. Было шумно, немножко бестолково и очень весело, судя по всему. Градус настроения уже, похоже, поднялся до приемлемой отметки, растопив панцирь позднейших наслоений, который каждый из нас приобретает, проживая год за годом. Происходящее с нами каждодневно цепляется за нас, как моллюски липнут к днищу корабля, и этот слой год от года увеличивается, покрывая душу коркой. Мы все меньше вспоминаем что-нибудь из прошлого и все больше живем сегодняшним днем. Нужна какая-то встряска, как вот эта встреча через много лет, чтобы от корки избавиться, вспомнить себя прежнего и других представить прежними – когда все были молодыми, беззаботными, да и добрее друг к другу, черт побери. Когда никто еще не строил карьеру, большинство были не женаты и друг друга можно было называть Женьками, Кольками и Ленками, что нисколько не выглядело вызывающе, а звучало так же естественно, как естественна сама юность.
При моем появлении случилось некоторое замешательство. Не ожидали. Я понял, что Боярков решил преподнести своим одногруппникам сюрприз. Сам Антон тотчас же оказался рядом со мной. Приобнял меня за плечи и сказал присутствующим:
– Прошу любить и жаловать. Думаю, здесь нет никого, кто не знал бы этого человека.
Еще бы. Каждую неделю наблюдают мою физиономию по телевизору.
Антон усадил меня рядом с собой. И я оказался лицом к лицу с Ольгой. Она была все так же ослепительно красива, но выглядела несколько уставшей. Неприятности последнего времени давали о себе знать. Я кивнул ей. Она слабо улыбнулась в ответ.
Антон явно взял надо мной шефство. Тщательно оберегал от посягательства со стороны своих институтских товарищей, которые уже успели немного поднабраться и теперь горели желанием поближе познакомиться с телезнаменитостью. Антон отшивал их с бесцеремонностью, право на которую обычно дают только былые совместные студенческие пирушки. На него никто не обижался. Мне показалось, что Антону доставляет немалое удовольствие процесс опеки надо мной. Кажется, и Ольга это заметила. И понимающе улыбнулась.
– Как у вас дела? – спросил я.
– Нормально.
Я заглянул ей в глаза, пытаясь определить, не сердится ли она на меня по-прежнему за тот поцелуй в лифте. Кажется, не сердилась.
– Ничего новенького? – поинтересовался я, имея в виду наши с ней общие проблемы.
Она поняла и поджала губы. Любое напоминание о происшедшем в банке было ей неприятно. К счастью, нас отвлек Антон. Он предложил выпить за меня. Из его длинного тоста я уловил лишь то, что я прихожусь ему, Антону, другом. Упоминая об этом, он явно вырастал в собственных глазах. И опять Ольга улыбнулась. Я не ошибался по поводу нее. Они с мужем очень разные. Ольга выглядит много моложе, но она мудрее. Взрослее душой. Он, несмотря на свои морщины, бороду и признаки ранней седины, – мальчишка против нее. Потому, наверное, она и тянулась к Жихареву. Тот тоже бывает легок и беззаботен, но все же добился гораздо большего. Он ближе Ольге, чем Антон.
А о Жихареве здесь, как оказалось, уже успели поговорить. Я обнаружил это очень скоро. Уловил обрывок разговора двух женщин, сидевших по левую руку от меня.
– Каждый сейчас зарабатывает на жизнь по-своему, – сказала одна.
– Да, – согласилась другая. – Такие времена. Прежде сидел бы он на ста сорока рублях, и никаких тебе мебельных салонов и ограблений банков.
– Кто бы мог подумать. Учились вместе и не знали, кому какая выпадет судьба.
Я посмотрел на сидевшую напротив Ольгу. Она опустила глаза и покусывала губы. Было видно, как ей сейчас тяжело.
На крохотном пятачке посредине зала уже кружились первые пары.
– Потанцуем? – предложил я Ольге.
Она с готовностью согласилась. На все была готова, только бы уйти из-за стола, где плелись эти ужасные разговоры. Мы вошли в круг танцующих. Я приобнял Ольгу. Привлек ее к себе ближе, чем следовало бы. Она не отстранилась.
– Как ужасно! – сказала едва слышно. – Все эти пересуды…
– Они осуждают Константина?
– А вы не осуждаете? – внезапно полыхнула она взором.
Это было для меня полной неожиданностью. Я даже замедлил движение в танце. А вспышка в Ольгиных глазах уже погасла. Что это было? Я так и не понял.
– Отвлекитесь от этого хотя бы на сегодняшний день, – предложил я.
– Не могу.
– А, по-моему, здесь очень мило, – проявил я упрямство.
Ольга невесело улыбнулась в ответ. Она будет мыслить так, как сама считает нужным. И никому ее не переубедить. Так следовало понимать.
– Вы удивлены этим приглашением? – вдруг спросила она.
– Если честно, да.
– Это задумка Антона.
– Но зачем?
– А вы не догадываетесь? – улыбнулась. – Вы никогда не думали о том, что такое встречи выпускников? Это не просто желание вспомнить юность. Это отчет о проделанной работе.
– О достижениях в жизни, да?
– Да.
– И я, следовательно, достижение Антона?
– Угадали. Больше ему в этой жизни похвастать нечем.