Я не отчаялся. Женщину нужно завоевывать. Известное дело.
* * *
Мелькнул за окном машины сгоревший остов грузовика.
– Авария? – обернулась ко мне Ольга.
– Партизаны.
– Шу-у-утишь! – засмеялась она.
Настроение у нее было прекрасное. Как и у меня. Антон уехал в командировку. Два дня впереди были наши. Я повез Ольгу туда, где было много солнца, пахучей травы, петушиного крика и совсем не было дачников. Я повез ее в деревню, где мы недавно снимали сюжет про партизан.
– У тебя там дом? – спросила Ольга.
– Нет.
– Где же мы остановимся?
– Не знаю. – Я беззаботно пожал плечами. – Что-нибудь придумаем.
На въезде в деревню уже знакомый мне старичок бросился наперерез машине. Чтобы не начинать счастливые два дня со смертоубийства, я остановил авто.
– День добрый! – лучился счастьем старик. – Прошу ко мне! Вот мой дом!
Он явно меня не узнавал. И, как и в прошлый раз, готов был в лепешку расшибиться, но запродать мне свою хибару.
Я хотел ответить ему, что уже осматривал его дом, но Ольга шепнула:
– Пойдем, посмотрим, как он живет. Ты же видишь, как он тебе рад.
Она еще не знала, в чем секрет такого безудержного гостеприимства. Я не стал лишать ее удовольствия.
Вышла из машины.
– Сюда! – суетился старичок. – Дом отличный! Отличный, говорю, дом! Мне предлагали за него сто тыщ, а я ни в какую!
Он пел песню, которую я уже слышал.
– А почему отказались? – проявила вежливость Ольга.
– А потому, что хочет, чтоб люди были хорошие, – шепнул я ей на ухо.
– А потому, что надо, чтоб люди были хорошие! – сообщил старик.
Ольга не выдержала и прыснула.
Знакомое крыльцо. Половины ступенек нет.
– Осторожно! Шагом, а не бегом, – это я вполголоса.
– Осторожненько! Шажком, а не бегом! – это старик.
Ольга засмеялась.
– Откуда ты знаешь, что он скажет? Был здесь раньше?
– Чтение мыслей на расстоянии. Это свойство я открыл в себе еще в школе.
– Враль!
– Дом отличный! – восхитился видом собственного жилища старик.
– А теплый! – просуфлировал я.
– А теплый!
– Зимой как прижмут морозы…
– Зимой, случается, как прижмут морозы, а мне ничего!
– В городе разве так?..
– В городе разве жизнь?
– Одна преступность…
– Одна преступность!
– Ну, комнат у него две, – подсказал я Ольге.
– Комнат две, – подтвердил мою догадку старик. – Вот здесь, взгляните!
На Ольгу нельзя было смотреть без смеха. Она старательно давила в себе приступ безудержного веселья, но было видно, что держится из последних сил.
– Места у нас замечательные, – похвалил родные края наш провожатый.
– Военные тут у них стояли…
– Армия у нас тут стояла, так что порядок во всем.
– Не то что в городе…
– У вас в городе такого порядка нет, вы уж попомните мои слова.
– Отдыхать здесь хорошо…
– Отдыхать здесь можно.
И вот тут Ольга засмеялась. Это как в кинотеатре, когда идет смешной фильм. Приступ смеха, и невозможно остановиться. Старик замолк и подозрительно воззрился на нас.
– Мы не покупатели, – сообщил я. – Мы насчет аренды. Хотим снять комнату на два дня.
Старик нисколько не опечалился. Готов был привечать и арендаторов.
– А что ж, – воодушевился. – Вот тут и комната вам.
– Другой разве нет? – запаниковала Ольга.
Я был с нею солидарен. В предлагаемой дедом комнате при желании можно было хранить сельскохозяйственный инвентарь, но и только. На гнездышко любви эта каморка папы Карло никак не походила.
– Чем же эта вам не люба? – озаботился старик.
– Так ведь партизаны у вас!
Это была полная абракадабра. Потому что никакого отношения партизаны к этой пропахшей пылью полутемной каморке не имели. Но упоминание о партизанах произвело нужный эффект. Старичок заволновался и спросил бесцветным голосом:
– Какие партизаны?
– Такие, – обрисовал я ему. – С автоматами.
– Так то артисты. Кино тут снимали.
– Знаем мы ваше кино.
– А партизан у нас здесь отродясь не было.
– Знаем мы ваше отродясь.
– Неужто слух какой прошел?
– До самой Москвы докатился, – подтвердил я. – Так что комната ваша нам не подходит.
Я в своих собственных словах логики не видел. Зато старик рассмотрел. Оно и понятно, мудрость – дело наживное.
– Допустим, – сказал он степенно. – Ну так можно не у меня остановиться. У Анны.
– Кто такая?
– Сестра моя. Могу сходить, поинтересоваться.
– Далеко?
– Шесть домов отсель.
– Мы подождем.
Ольга посмотрела на меня с сомнением. Наверное, хотела пойти вместе со стариком. Но я повторил:
– Здесь подождем.
– Я быстро! – сообщил старик, подхватываясь с лавки.
– А торопиться не надо. Не в вашем возрасте быстро бегать. Нам рекорды ни к чему. Да и не торопимся мы.
– Оно и правда. Значится, ждите.
Вышел из дома. Хлопнула дверь.
– Я против! – сказала догадливая Ольга.
– Протест отклоняется.
– Он сейчас вернется!
– Я просто трепещу в ожидании.
Я шел к ней, а она пятилась, пока не наткнулась на стол из некрашеных, затертых до блеска досок.
– Сегодня это наше королевское ложе, – прошептал я.
– Я по-прежнему против!
– Угу.
– Ты обязан прислушаться!
– Угу.
– Ты насильник.
– Я готов в любую минуту ответить перед законом.
– Юбка.
– Я осторожен.
– Не смей снимать ее с меня!
– А мне все равно, куда ее – вверх или вниз.
А дед оказался совсем неторопливым. Мы уже вышли к машине, когда он появился.
– Ждет! – сообщил издалека. – Комната, как царские покои. Пятьдесят рублев.