– Я еще не оправился от болезни, Бельгарат, – слабым голосом произнес император, откидываясь на спинку стула. – Мои нервы неготовы к подобным потрясениям.
Бельгарат озадаченно поглядел на него.
– Их величества немного поспорили, – объяснила Бархотка. – Король Бельгарион продемонстрировал императору те пламенные возможности, которыми обладает меч ривского короля. На императора это произвело впечатление. Равно как и на всех, кто в это время находился рядом.
Бельгарат строго взглянул на Гариона.
– Опять играем? – спросил он.
Гарион попытался возразить, но сказать ему было нечего.
– Ну ладно, поехали дальше, – продолжал Бельгарат. – То, что произошло с появлением здесь Гариона, – история недавняя, и вы наверняка с ней знакомы.
– Гариона? – спросил Закет.
– Это более простая и широко употребимая форма. «Бельгарион» звучит несколько вычурно, вы не находите?
– Не больше, чем Бельгарат.
– Я ношу имя «Бельгарат» почти семь тысячелетий, Закет, и за это время оно немного пообтесалось и пообтерлось. А Гарион получил свое «Бель» всего двенадцать лет назад, и оно еще немного поскрипывает на резких поворотах.
Гарион почувствовал себя слегка обиженным.
– Ну ладно, – продолжал старик, – после смерти Торака Гарион и Сенедра поженились. Через год она родила сына. Внимание Гариона в то время привлек Медвежий культ. Кто-то попытался убить Сенедру, но убил ривского сенешаля.
– Я слышал об этом, – сказал Закет.
– В то время, когда он уничтожал этот культ – а это у него хорошо получается, если он захочет, кто-то проник в ривскую цитадель и похитил младенца, его сына и моего правнука.
– Не может быть! – воскликнул Закет.
– Да, так оно и было, – мрачно подтвердил Бельгарат. – Мы подумали, что во всем виновен культ, и пошли на Реон в Драснии, где находился их штаб, но оказалось, что нас провели. Зандрамас похитила принца Гэрана и направила нас по ложному следу в Реон. Главой культа оказался Харакан, один из приспешников Урвона. Я не слишком быстро говорю?
Закет выглядел ошарашенным, глаза его расширились.
– Нет, – сказал он, натужно сглотнув, – Я успеваю следить.
– Осталось немного. Обнаружив свою ошибку, мы напали на след похитительницы. Мы знаем, что она направляется в Маллорею – в Место, которого больше нет. Там находится Сардион. Мы должны ее остановить или, по крайней мере, прибыть туда одновременно с ней. Цирадис полагает: когда все мы будем в этом Месте, которого больше нет, Дитя Света и Дитя Тьмы встретятся в одной из тех схваток, что происходят постоянно с незапамятных времен, – только эта станет последней. Она выберет одного из них, и с этим будет покончено.
– Кажется, я снова становлюсь скептиком, Бельгарат, – сказал Закет. – Не думаете же вы, что я поверю, будто эти доисторические тени собираются прибыть в загадочное Место, чтобы вновь сразиться друг с другом.
– Почему вы думаете, что это тени? Духи, являющие собой суть двух возможных пророчеств, вселяются в живых людей и делают их своим орудием в этих схватках. В данный момент, например, Зандрамас – Дитя Тьмы. Раньше им был Торак, пока Гарион его не убил.
– А кто же Дитя Света?
– Я думал, это и так ясно.
Закет повернулся и недоверчиво поглядел в голубые глаза Гариона.
– Вы? – выдохнул он.
– Так говорят, – ответил Гарион.
Каль Закет, грозный император безграничной Маллореи, посмотрел сначала на Бельгарата, затем снова на Гариона и наконец на Бархотку.
– Почему мне кажется,что я теряю контроль над тем, что происходит здесь? – спросил он. – Когда вы сюда прибыли, вы были в какой-то мере моими пленниками. Теперь некоторым образом я ваш пленник.
– Мы рассказали вам нечто такое, о чем вы раньше не знали, вот и все, – ответил ему Бельгарат.
– Или нечто очень умно придуманное.
– Зачем нам это нужно?
– Я могу назвать несколько причин. Допустим, я поверю в вашу историю с похищением сына Бельгариона, но разве вы не видите, как это сразу выдает ваши намерения? Вам нужна моя помощь, чтобы его найти. А всю эту мистическую чепуху и эту дикую историю о рождении Ургита вы могли выдумать, чтобы хитростью заставить меня прекратить кампанию здесь, в Хтол-Мургосе, и вернуться в Маллорею. Все, что вы говорите или замышляли по прибытии сюда, ведет именно к этой цели.
– Вы действительно полагаете, что мы на это способны? – спросил его Гарион.
– Бельгарион, если бы у меня был сын и его кто-то похитил, я пошел бы на все, чтобы его вернуть. Я вам очень сочувствую, но у меня свои заботы, причем здесь, а не в Маллорее. Сожалею, но чем больше я об этом размышляю, тем меньше верю. Демоны? Пророчества? Магия? Бессмертные старики? Все это очень забавно, но я не верю ни единому слову.
– Даже тому, что вам Шар поведал про Ургита? – спросил Гарион.
– Пожалуйста, Бельгарион, не надо со мной как с ребенком. – Губы Закета скривились в горделивой улыбке. – Вы не допускаете, что к тому времени яд уже успел проникнуть в мой мозг? И не допускаете ли вы, что, как и все другие шарлатаны, которыми кишат деревенские ярмарки, могли, используя таинственный свет и внушение, заставить меня увидеть все, что хотели мне показать?
– Чему же вы верите, Каль Закет? – спросила его Бархотка.
– Тому, что я могу увидеть и потрогать, и еще разным милым пустякам.
– Какой скептицизм, – прошептала она. – Значит, вы не допускаете необычных явлений.
– Нет, ничего такого я не приемлю.
– Даже необычайный дар келльской прорицательницы? Как вам известно, все было очень подробно задокументировано.
Он слегка нахмурился и признался:
– Да, это действительно так.
– Как можно задокументировать видение? – с любопытством спросил Гарион.
– Гролимы хотели дискредитировать прорицательницу, – ответил Закет. – Они решили, что проще всего проверить пророчество ходом истинных событий. И всем чиновникам дали приказ вести соответствующие записи. И не было случая, чтобы ее предсказания не сбылись.