– А сколько же будет с алмазами? – услышал Терентий собственный голос.
– Разумеется, с алмазами будет подороже… Десять тысяч рублей. Но это исключительно из моего хорошего расположения к вам!
– Возможно, мне это подходит… И когда же я смогу надеяться на орден?
– Какой вы, однако, цепкий, сударь, – с добродушной улыбкой погрозил пальчиком его сиятельство. – Уверен, что из вас получится отменный вице-губернатор. А чего там долго мудрить? С такой должности и до генерал-губернатора недалеко! – решительно рубанул рукой князь Курагин. – Я так вам скажу, с орденом быстро не делается. Одно дело – вакансия! Ее нужно заполнить сразу, а другое дело – орден. Пока прошение пройдет по всем инстанциям, пока будут подготовлены соответствующие документы, пока произойдет согласование, – принялся загибать пальцы Иван Федорович, – пока оформят наградной лист, пока у ювелира закажут орден! А если он еще и с алмазами, так это дополнительные хлопоты. Так что смело вам могу сказать, что раньше месяца и не будет. – Пожав плечами, добавил: – Разумеется, если вы хотите обождать, тогда другой вопрос.
– Я обожду, – смиренно произнес Терентий Платонович. – А это подразумевает сиюминутные расходы или можно погодить?
– Увы, – вздохнул князь, – орден – эта такой чувствительный и деликатный предмет, что дожидаться долго не может. Необходимо сделать предоплату.
– И сколько же? – затаив дыхание, спросил Терентий Платонович.
– Сущие пустяки, – махнул рукой князь. – Каких-то четыре тысячи! По сравнению с теми благами, что несет награда, эти деньги ничего не стоят.
Мисаилов сдавленно сглотнул. Если он и дальше будет столь стремительно тратить батюшкино наследство, то его вряд ли хватит к концу будущего года. А ведь сравнительно недавно ему казалось, что он обеспечен на всю жизнь. Хотя, если в ближайшее время он войдет в должность вице-губернатора, то все траты окупятся с лихвой.
Заметив колебания Мисаилова, князь сказал:
– Вас никто не принуждает. Вы вправе отказаться, сударь. Но вы должны сразу понять, что значительная часть средств будет передана заинтересованным лицам в первый же день, а вот другая – уже после того, как будет выписан наградной лист. А потом, не забывайте, существуют еще такие вещи, как многочисленные переговоры с влиятельными персонами. Такие встречи не проходят где-нибудь на лавочке в Александровском саду. Это дорогие ресторации, которые подразумевают дополнительные траты. Вот сегодня встречаюсь опять по вашему делу с секретарем имперской канцелярии. Не станет же он расплачиваться за обед из собственного кошелька? – поднял брови князь.
– Не станет, – неуверенно сказал Терентий Платонович.
– Ну вот видите, вы со мной согласны! Есть у вас при себе деньги, скажем, четыре тысячи?
Стараясь не показывать своего неудовольствия, Терентий Платонович достал деньги и протянул их князю.
– Думаю, что в качестве задатка это пойдет.
Взяв деньги, князь сунул их в шкатулку, стоявшую на столе. Затем придвинул к себе ящик с сигарами, вытащил две, одну протянул гостю.
– Пожалте.
– Благодарствую, ваше сиятельство, но я не курю.
– Похвально, – кивнул князь, отрезая специальными ножницами кончик сигары. – Вы во всех отношениях положительный человек. Вот даже не курите.
Прикурив сигару, Иван Федорович откинулся на широкую спинку, пустил в потолок тонкую серую струйку дыма и глубоко задумался. Прерывать столь глубокомысленное молчание было крайне неловко, оставалось только разглядывать его породистое лицо и наблюдать за тем, как темно-серый дым поднимается к самому потолку.
Молчание продолжалось довольно долго. Наконец князь прервал утомительную паузу.
– Думаю, нам нужно будет встретиться с вами еще через два дня. К этому времени я вам дам полный отчет по вашему месту в Тобольске и по ордену. – Неожиданно его лицо растянулось в широкой и располагающей улыбке. – Мундир вице-губернатора и голубая лента с Андреем Первозванным очень подойдет к вашей представительной фигуре, – вы даже вообразить себе не можете! – Загасив сигару, он посмотрел на часы. – Ох, как мы с вами заболтались, граф уже ждет меня! Да-с… Так что прошу покорнейше извинить меня, – поднялся князь, – но мне нужно идти. С нетерпением жду нашей встречи через два дня. Не забудете?
– Как же можно, ваше сиятельство! – горячо возразил Терентий Платонович, направляясь за удаляющимся князем.
* * *
Иннокентий Кривозубов внимательно присматривал за домом. Число его обитателей было весьма невелико. Судя по всему: сам хозяин – дородный человек с большими пшеничного цвета усами; швейцар аршинного роста (возможно, когда-то занимался гимнастическими упражнениями), стоявший в дверях; худощавый долговязый слуга, по всей видимости, исполнявший должность курьера, и миловидная девушка лет двадцати. Ее можно было бы назвать красавицей, если бы не излишняя курносость. Хотя как тут судить о красоте? Возможно, именно эта особенность анатомического строения лица какому-то фигуранту покажется особенно привлекательной.
Кроме наружного наблюдения, филеру вменялось вести негласный сбор информации о лицах, представляющих особый интерес. А потому, набравшись терпения, Иннокентий Кривозубов старался контролировать каждый шаг обитателей дома.
На первый взгляд они не совершали ничего противозаконного. Курьер дважды побывал в типографии и возвратился оттуда с какими-то длинными свертками, весьма похожими на плакаты.
Князь тоже вел себя сдержанно: появлялся лишь в проеме окна, после чего так же незаметно удалялся.
Расспросив соседей о жильце, Иннокентий удостоверился, что князь и прежде ни с кем не водил дружбы, а по делам всегда выезжал в закрытых экипажах, никого к себе не принимал, приемов тоже не устраивал. Вел замкнутый образ жизни и проживал в основном за границей.
* * *
Начальника сыска Григория Аристова личность мнимого Федора Шаляпина заинтересовала несказанно. Сделав запросы по губерниям, он с удивлением обнаружил, что в ряде городов выступления Шаляпина прошли при полном аншлаге и были отмечены восторженными рецензиями местных музыкальных критиков. Чего же тогда говорить об обычной публике, которая не только не знакома с его репертуаром, но даже портретов его не видела. А ведь именно в это самое время Шаляпин гастролировал по Европе. Вот пожалте, глянул Аристов в доставленные депеши, – выступление Шаляпина в Симбирске 19 июля, в то время как его настоящий антрепренер Шиловский организовал концерты в Париже. Топаем дальше… Первого августа Шаляпин выступает в Самаре, в то время как настоящий Федор Иванович дает концерт на Венской сцене. 15 августа лже-Шаляпин выступает в Нижнем Новгороде (но это уже наглость!). И, что удивительно, всюду небывалый успех!
Подумав, Григорий Васильевич набросал на листочке несколько предложений:
«Удостоверяю вас, что в настоящее время по городам России разъезжает мошенник, который дает концерты под именем Федора Ивановича Шаляпина, чем вводит в заблуждение местную публику и компрометирует великого певца. Только по примерным подсчетам, незаконно собранных средств набралось на двести тысяч рублей, что нанесло значительный ущерб императорской казне. Призываю вас, господа, к немедленной поимке мошенника и афериста.