Догадку подтвердил возникший в отдалении гул маломощного мотора. «Шлюпка, – сообразил часовой. – Что это им не спится?»
Будучи, как уже не раз упоминалось, человеком исключительно сухопутным, старательно чурающимся всего, что связано с военно-морской службой, и вдобавок не перегруженным знаниями, он не принял во внимание тот простой факт, что как раз сейчас был самый пик прилива, а значит, покинуть внутреннюю бухту острова через Канонирский грот шлюпка никак не могла. Бравому воину это даже не пришло в голову; откровенно говоря, об отливах и приливах он имел самое смутное, расплывчатое представление, которое никоим образом не соотносилось с реальной жизнью и, в частности, с ним самим.
Шлюпочная палуба, которую охранял часовой, была пуста. С борта, почти касаясь воды, был спущен невидимый в тумане штормтрап. Резонно рассудив, что карабкаться по голому железу правого борта не стал бы даже последний отморозок, часовой занял позицию у верхней ступеньки трапа, привычным движением передвинув из-за спины на живот автомат – исключительно для порядка, а не потому, что ждал каких-то сюрпризов.
Комариное пение шлюпочного мотора приблизилось, в тумане неярко блеснул фонарь. Мотор несколько раз чихнул и заглох, фонарь погас, и вскоре часовой увидел, как в заполненное клубящимся туманом освещенное прожекторами «Глории» пространство темным призраком беззвучно скользнула лодка. Туман до самого последнего мгновения скрывал ее очертания, и часовой смог ее разглядеть, только когда она мягко ткнулась в борт корабля.
К его удивлению, это была не белая корабельная шлюпка из имитирующего пущенные внахлест доски непотопляемого пластика, а черная резиновая лодка – вместительная, надежная, с двумя мощными моторами на корме. Такие лодки иногда используют при десантировании и выполнении заданий морская пехота и «люди-лягушки» – подводный спецназ. На борту «Глории» таких лодок не было, и, откуда она тут взялась, оставалось только гадать.
Гадать часовой был не обучен. В такие минуты человек его профессии должен действовать и, как правило, действует на голом рефлексе, не тратя драгоценное время на раздумья, которые могут стоить ему жизни. Боец схватился за оружие и открыл рот, намереваясь поднять тревогу, но было поздно: один из сидевших в лодке людей, одетых в черные, лоснящиеся, как тюленья шкура, гидрокостюмы, вскинул оснащенный длинным глушителем штурмовой пистолет и нажал на спусковой крючок. Очередь протрещала глухо, как сквозь вату. Звук напоминал короткую, быструю дробь, выбитую подушечками пальцев по донышку эмалированной кастрюли. Стреляные гильзы с плеском и бульканьем упали в подернутую пеленой тумана черную воду; часовой покачнулся и лег животом на фальшборт, свесив наружу мертвые руки. Из левого рукава вдруг показалась струйка крови; осторожной темной змейкой скользнув по ладони до кончика среднего пальца, она поползла по борту, оставляя на выкрашенном в белый цвет железе четкий вертикальный след, при таком освещении казавшийся черным.
В полном безмолвии черные лоснящиеся призраки начали с обезьяньей ловкостью карабкаться на борт по трапу. Перед тем как покинуть лодку, последний из них защелкнул на нижней ступеньке трапа карабин, укрепленный на конце продетого в буксирную проушину на носу лодки гибкого тросика. Абордажная команда насчитывала всего пять человек, но на их стороне был эффект неожиданности, да и оставленная на «Глории» команда была немногим больше: капитан, механик, он же помощник капитана, два палубных матроса и трое бойцов, один из которых уже был мертв.
Вскоре по всему судну захлопали выстрелы, застучали короткие очереди. Кто-то успел истошно закричать, кто-то даже сумел дотянуться до оружия, но ни одного ответного выстрела так и не прозвучало. Через несколько минут короткий кровопролитный штурм завершился полной и безоговорочной победой атакующих; из экипажа и оставшихся на борту пассажиров «Глории» не выжил никто, потому что на этой войне, как еще ранее верно подметил свободный журналист Липский, пленных не брали.
Шар и Кувалда встретились на капитанском мостике.
– Порядок? – спросил Шар, стягивая с лысой головы плотно облегающий капюшон гидрокостюма.
– Плевое дело, – немного невпопад ответил Кувалда, – как два пальца обсморкать. – В подтверждение своих слов он сунул под мышку полуавтоматический «хеклер и кох» с глушителем из нержавеющей стали и звучно высморкался на палубу. – Не пойму только, зачем понадобился весь этот цирк. Абордаж какой-то затеяли, прямо как эти… сомалийские пираты. Только черного флага и не хватает. Пятнадцать человек на сундук мертвеца…
– Йо-хо-хо и бутылка брома, – с готовностью подхватил Шар. – Зато весело. Тебе не весело? Странно. Вот мне, например, весело. – Мгновенно утратив интерес к разговору, он включил судовую рацию, настроился на нужную частоту и, привычно прижав большим пальцем клавишу тангенты, сказал в микрофон: – Валдай, я Нерпа. Ответь Нерпе, Валдай. Как слышите? Прием.
– Нерпа, я Валдай, слышу тебя хорошо. Прием, – хрипло прокаркала рация.
– Подгоняйте корыто, – скомандовал Шар. – Скоро начнется отлив. Рассвета ждать не будем, надо ковать железо, пока горячо. Айда, – прервав связь, обратился он к Кувалде, – пошарим на камбузе, а то жрать охота, прямо сил нет. Часа три у нас еще есть, так что, думаю, можно и по пять капель принять – исключительно в медицинских целях, для профилактики простуды.
– Профилактика – одно из важнейших направлений работы не только Министерства здравоохранения и социального развития России, но и наших доблестных правоохранительных органов, – тоном докладчика, выступающего с высокой трибуны, провозгласил Кувалда.
– Ого, – уважительно протянул Шар, – грамотно формулируешь! И даже ни разу не запутался. За это точно надо выпить.
– Так я же к тому и веду, – подмигнул Кувалда, привычно подавив желание вбить Шару его обидные шуточки обратно в его поганую глотку – ясное дело, вместе с зубами.
Придя к полному согласию, напарники покинули мостик, для чего им пришлось по очереди перешагнуть через лежащий поперек дороги труп капитана, одетый в семейные трусы, тапочки и расшитый золотыми галунами белоснежный китель.
2
Дальнейшие события развивались, как по нотам. Иначе просто не могло быть: талантливо задуманный и тщательно прописанный сценарий не оставлял окопавшейся на острове банде охотников за чужим добром ни одного шанса на спасение.
В глухой предрассветный час, когда океан отступил, открыв устье Канонирского грота, в проход осторожно, будто крадучись, вошла надувная резиновая шлюпка. За ней, приглушенно рокоча мотором и стеля по воде невидимый в тумане дымок дизельного выхлопа, двигался основательно потрепанный жизнью МРТ – малый рыболовный траулер. Огни на нем не горели, и единственным источником света в сырой тьме грота служил горевший на носу шлюпки аккумуляторный фонарь.
В то время, когда служившая траулеру поводырем шлюпка вошла в устье грота, ее родная сестра под покровом темноты и тумана почти беззвучно приблизилась на веслах к берегу бухты в районе вспомогательной береговой батареи. Из нее, стараясь не производить шума, выгрузились четыре человека в черных гидрокостюмах. Вытащив лодку на галечный пляж, они рассыпались в стороны и залегли, мгновенно и неотличимо слившись с землей.