Приближался выпуск. Курсанты последнего курса ВИИЯ как‑то посуровели, не слышно стало обычных грубоватых шуточек. Никто не меряется силой на переменах. Холодные глаза, вежливые фразы. Все впервые ясно осознали, что негласный девиз института – «Нам чужое горе по фигу» – относится не только к разноцветным жертвам бесконечных «локальных» войн и природных катаклизмов по всему белу свету, куда посылает Родина воспитанников ВИИЯ. (Это не эгоизм, возведенный в принцип. Если всерьез переживать за всех, кому приходится оказывать помощь, не выдержит либо сердце, либо рассудок). Но, оказывается, это «по фигу» относится и к тебе, и к твоему товарищу лично. Он донесет на тебя, если ты расскажешь тот анекдот про Никиту Сергеевича, который был бы принят на ура годом раньше. И шутливые картонные карточки с загадочной аббревиатурой ВСИГ, которые в комнатах выпускников, уже побывавших в загранкомандировке, гордо выставлялись раньше по вечерам на тумбочку, исчезли. На вопросы начальника курса подполковника Кузина раньше курсанты отвечали, преданно смотря ему в глаза: «Товарищ подполковник, это сокращение – напоминание о самом трудном экзамене – «Вооруженные силы иностранных государств», ведь сколько всего надо запомнить! И организацию частей и соединений, и вооружение, и тактико-технические данные. А эмблемы их дивизий, полков и эскадрилий? Ужас!» Кузин довольно кивает головой – курсанты озабочены учебой, порядок! Он выходит из спального помещения, и вслед ему раздается довольное ржание. Сокращение ВСИГ – своеобразный протест против подхалимского отношения к иностранцам здесь, на родине. После первой загранкомандировки табличка на тумбочке – это принадлежность к клубу избранных, принявших боевое крещение и убедившихся воочию, что «все иностранцы – говно». ВСИГ!
Но… все это в прошлом. Теперь никто не посмеет усомниться вслух, что основная движущая сила в их молодых сердцах – стремление оказать братскую интернациональную помощь всем народам, борющимся за независимость. Все стали подчеркнуто преданными делу КПСС, подчеркнуто желающими выполнить хоть какое‑нибудь партийное или комсомольское поручение. Все ждут «покупателей». Скоро появятся в коридорах красных казарм на Танковом проезде товарищи в серых немецких и чешских костюмах с цепкими глазами в тон костюму и в не по‑штатски начищенных полуботинках. Это КГБ. Или вальяжные офицеры из Главного разведывательного управления, ГРУ, которому, собственно, и принадлежит институт. Принадлежит‑то он принадлежит, но… выпускников много, и далеко не всем одна дорога. Кто‑то будет отобран ими для «Консерватории» – Военно-дипломатической академии, чтобы потом стать сотрудниками военных атташатов в сотне посольств, раскиданных по всему свету. Другие поедут по военным округам – служить в частях Особого назначения (ОСНАЗ) – радиоразведке ГРУ. Ну а третьи пополнят ряды легендарного спецназа ГРУ – эти парни должны быть лучшими в языке и физподготовке и худшими с точки зрения наличия важных родственников. А еще лучше – сиротами. Нелегалы. Они легендарны, так как умирают молодыми. Бывают дерзкие разведчики. Бывают старые разведчики. Но не бывает дерзких старых разведчиков… Можно еще стать просто военным переводчиком и на свой страх и риск попытаться достичь чего‑либо в этой жизни. Потолок – начальник бюро переводов в военном учебном заведении или издательстве. Подполковник. «Напряга» меньше. И все шансы состариться где‑нибудь в хорошем южном городе. Выбирай. А потом постарайся сделать так, чтобы выбрали тебя.
Лейтенанта Бондарева Вила Федоровича не выбрали бы. Ему обязательно припомнили бы на аттестационной комиссии некстати рассказанный анекдот. В то время в ООН работали помощниками Постоянного представителя Логинов, Строганов и Путятин. Произнесенные с американским южным прононсом – твенгом – их фамилии звучали как «Long enough. Strong enough. Put it in». Получался скабрезный каламбур [1] . Но рассказал его Вил не в той компании. Как говорят американцы: «Wrong time, wrong place» [2] . Но его все‑таки выбрали. Не потому, что он был офицером в третьем поколении и хорошо знал английский и фарси, а потому что она, Нинель, сотрудник КГБ, вынужденная работать медсестрой в институте-инкубаторе ГРУ, смогла привлечь внимание умного, симпатичного, но желторотого выпускника и женить его на себе.
Какие от жены секреты! Пусть теперь двигается по служебной лестнице молодой разведчик. Негласная помощь КГБ ему обеспечена. Нет, не из любви к ГРУ, боже упаси. Просто очень удобно людям с Лубянки знать «изнутри», что интересует сейчас «коллег» с Полежаевской, а что им уже известно.
Это родина у нас одна, а табачок‑то врозь!
Нинель вздохнула. Теперь эта помощь уже не придет, как приходила раньше, при каждом назначении мужа на очередную должность. Для КГБ, как и для ГРУ, посол – потерянный человек. Он слишком на виду, чтобы заниматься вербовкой, сбором или передачей информации.
Его Превосходительство…
H. E.
His Excellency —
Его Превосходительство.
(официальное письменное обращение к послу)
Николай Михайлович поморщился, как от зубной боли: Константин, его помощник, второй раз за последние сутки упоминал о просьбе (читай – приказе) заместителя министра иностранных дел Магомедова оказать нажим на министра обороны Индии, чтобы побудить его просить премьер-министра одобрить закупки нового вооружения. Об этом говорили с ним недавно и Вил Бондарев, и генерал Беленко, советник по военно-технической помощи (читай – по торговле оружием). Если аппетиты у сухопутчиков были еще приемлемыми – закупка крупной партии стрелкового вооружения, нескольких десятков артиллерийских установок «Град» – младших сестренок легендарной «катюши» – и полусотни плавающих танков укладывались в несколько десятков миллионов долларов, то закупка новых ракетных катеров, нескольких десятков ракет морского базирования и технической базы для их обслуживания – это уже сотни миллионов долларов, миллиарды рупий. А Авиапром вообще хочет продать новый, с иголочки, завод по производству «МиГов». А министр считает, что всего этого можно избежать, по крайней мере, можно отложить эти расходы на несколько лет, если не ввязываться в очередную войну с Пакистаном или стычку с Китаем по поводу захвата участка горной территории на границе с Непалом. Как трудно стало служить на ответственных государственных постах! Даже выполнять обязанности посла, которые раньше казались ему такими простыми – ведь послу не надо принимать самому никаких важных решений – слава богу, телетайп исправно стучит ночи напролет… Зия расшифрует на своей колдовской технике бесконечные столбцы цифр, и они сложатся в слова, которые надо произнести, в меморандумы и ноты, которые надо подписать. Трудно… Нет, не потому, конечно, что он постарел! Просто раньше все было просто – надо было только исполнять волю первого лица, а она была отлита в краткие, четкие и недвусмысленные указания Андрея Андреевича Громыко. А теперь… Советник Медвяник и его организация на Лубянке, генерал Попов и его беспокойные сотрудники с Полежаевской, секретарь парткома Ивашкин с его загранотделом ЦК на Старой площади, министр обороны, министр «среднего машиностроения» (надо ж такой термин придумать для оборонки!)… Да и другие министры… И у каждого – «кремлевская вертушка», штат шифровальщиков и неуемное желание всунуть хоть пальчик в кормушку заграничных военных поставок – ведь сразу открываются огромные возможности: ездить с визитами за рубеж, принимать делегации, подписывать протоколы о намерениях, соглашения и договоры, а потом и контракты, в которых проставлены миллионные суммы. А значит – будут щедрые подарки и от производителей, и от покупателей. Раздолье!