— Я сделал так, что хотя бы один из них сможет освободиться от веревок до того, как облако отравляющего вещества достигнет их, он и развяжет остальных, — ухмыльнулся Ихара.
— Смотрите мне, — напомнил генерал.
Ихара вдавил кнопку, замыкая электрическую цепь. Внутри контейнера сработало устройство, освобождающее запоры крышки. В отдалении без всякого звука стало расползаться облако, окрашенное в желтый цвет.
— Я тонировал отравляющий газ желтым, — пояснил экспериментатор. — Это для того, чтобы иметь возможность следить за его распространением. Красивое зрелище.
Облако клубилось, края его заворачивались протуберанцами. Газ не поднимался высоко над землей, вершина облака проходила метрах в четырех-пяти над поверхностью.
— Разумно, — генерал не выдержал и подошел к перископу, ему не терпелось глянуть, что же происходит с распятыми на крестах.
Иссии кривил губы, увиденное его не радовало. Пока еще никому не удалось освободиться. Эксперимент грозил окончиться бездарно. На выходе уже маячило четыре трупа без практического результата, на который так рассчитывал командующий Квантунской армией…
Лишь только появилось облачко, Николай тут же сделал попытку достать самодельный нож, ведь ветер уже подхватил тонированный газ, погнал его на смертников, следовало спешить. Но спешка и подвела Галицкого, он сделал слишком резкое движение, и нож провалился в двойной шов. Теперь до него было не дотянуться. Самое обидное, что этого можно было не допустить, заранее сделав всего одно усовершенствование в тайнике — зашить, забить скомканной бумагой шов выше локтя. Но откуда поручик мог заранее знать, что ему доведется стоять с поднятыми над головой, привязанными руками! Как говорят в народе, знал бы, где упадешь, подстелил бы соломы. Теперь оставалась надежда лишь на товарищей по несчастью. У Ричарда не было ни одного шанса. Его крест укрепили на совесть, а вот крест Ямадо поддавался. Еще одно качание — и он рухнул. Но это еще не означало свободы. Японец извивался на земле ужом, пытаясь освободиться от пут. Бамбуковый крест складывался, раздвигался гигантскими ножницами, но палки оставались крепко привязанными к запястьям.
И тут Чунто словно очнулся, до этого он стоял с безразличным видом, возможно, читал про себя одну из буддийских молитв или мантр. Монах вновь сложил ладони в трубочки и без видимых усилий протащил их сквозь веревочные кольца, затем нагнулся и развязал путы на ногах.
— Скорее! — заорал на него Николай. — У меня нож в рукаве! Режь!
Желтое облако росло в размерах, уверенно приближалось. Оказалось, что Чунто, когда надо, умеет действовать быстро. Он подбежал к поручику, даже не стал тратить время на то, чтобы вытаскивать нож из шва, он просто пробил острием материю. Заточенный супинатор выскользнул из тайника в его руки. Несколько выверенных взмахов — и перерезанные веревки упали на землю. На освобождение Ричарда и Ямадо ушло меньше минуты.
Некому не пришлось кричать «бежим». Один вид отравленного облака заставлял действовать. Пока еще не задумывались и о направлении, его выбрали инстинктивно — подальше от грузовиков. Николай почувствовал, что занятия физкультурой в тюремной камере корпуса «ро» не прошли для него даром. Теперь он бежал вместе со всеми. Молил в мыслях о том, чтобы не разлетелись его туфли. Босиком по каменистой земле далеко на уйдешь. Предварительно договорились, что никто никого ждать не будет, если равняться на самого слабого, пропадут все. Знание этого подхлестывало. Ричард вырвался немного вперед. Подметки его ботинок только и мелькали. Чунто тоже бежал во всю прыть, но внешне казалось, что он может мчаться и быстрее — каменное выражение лица, абсолютно ровное дыхание, и ни капельки пота на бритой на голове. Ямадо тоже держался молодцом.
Американец затравленно обернулся.
— Николай, надо уходить в сторону. Облако нагоняет нас, — проговорил он сбивчиво.
— Не останавливайся. Только вперед, — прохрипел Галицкий, обгоняя его.
— Мы погибнем.
— Если между нами и погоней окажется чистое пространство, они догонят нас. Облако — не только смертельная угроза, но и наше спасение. Они тоже боятся смерти.
Галицкий не знал, услышал ли его последние слова Ричард, поскольку кричал на ходу, захлебываясь, хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Легкие буквально разрывались в груди. Но стоило перетерпеть боль, выложиться на все сто процентов, данных организму природой. Впереди маячила свобода, а за нее можно рискнуть и жизнью.
— Но там впереди солончаковое озеро! — кричал Ричард. — Я туда не хочу, нас сожгут.
— Солнце уже клонится к западу, — прохрипел Галицкий, смахнул тыльной стороной ладони едкий пот, накативший на глаза. — Будем бежать, пока облако не рассеется…
Генерал всматривался в перископ, он видел лишь спины бегущих «бревен». Темп, с которым они передвигались, его впечатлял. Никакие палки и угрозы не могли бы заставить бегать так быстро. Открывались скрытые возможности человеческого организма. Но желтое пятно расплывалось, закрывало видимость. Картинка была еще видна, но как в тумане, а затем фигуры исчезли в желтом мареве. Сиро Иссии отстранился от перископа.
— Я их уже не вижу. Какова скорость ветра?
— Около двадцати километров в час, — доложил Ихара.
Генерал наморщил лоб.
— Человек не способен долго держать такую скорость, даже если за ним гонится молодой тигр. Почему они не сворачивают, чтобы облако прошло мимо них?
— Я тоже поначалу удивился, но подумав, понял, что они поступают абсолютно правильно, — отвечал Ихара. — Они же не знают, что мы дали им убежать нарочно. Беглецы уверены, будто мы намерены, как и в прошлый раз, давить их машиной, вернее, двумя машинами. А при таком направлении, в котором они движутся сейчас, между нами и ими — облако отравляющего газа, непреодолимая преграда, — для убедительности начальник отдела даже нарисовал на страничке блокнота схему карандашом.
— Все это логично, но беглецы задохнутся, когда облако настигнет их, — произнес генерал, глядя вдаль, там, за желтым туманом, сейчас шла игра — «бревна» бежали наперегонки со смертью. — Хорошее начало, но наш эксперимент потеряет смысл. И наш завербованный человек бежит вместе с ними, на верную смерть? Удивляюсь его выдержке.
— Не хотите ли вы сказать, что им следовало дать противогазы? — улыбнулся Ихара. — Смысл нашего эксперимента в раскрытии уникальных способностей тела, мозга. При появлении смертельной опасности мозг или активизируется, или же впадает в ступор. Обычно мы сознательно, но при этом ошибочно загоняли «бревна» в последнее состояние. Однако вы же сами говорили о том, что человек способен ради своего спасения найти способ развести огонь голыми руками. Каким образом — до начала эксперимента неизвестно. Ответ возникнет по ходу, он станет озарением. Я уверен, они придумают способ, как избежать смерти. Мне даже вспомнилось одно древнее стихотворение, автора, правда, вспомнить не могу. «У моего деда-кровельщика я научился искусству бросать молоток своему напарнику. Целить надо прямо в нос, а уж поймает он или не поймает — это его искусство».