Этого он не знал.
Зал суда был еще мрачнее, чем зал совета, и еще мрачнее, чем вчера, выглядела обвиняемая, когда ее туда привели, — босая, платье разорвано. Цепь временно сняли, но руки при выходе из темницы сразу скрутили и не развязали, памятуя вчерашнее. Насчет побоев она сказана правду — ссадины поджили и синяки были уже не так заметны, и все же монах-протоколист, сегодня занявший свое место, косился на нее с ужасом.
Епископ Гельфрид вздохнул с удовлетворением и начал:
— Адриана из Книза! Ты обвиняешься в ведовстве, сношении с силами зла, убийстве и ереси, заключенной в ношенни мужской одежды, что противно законам нашей веры. Что ты можешь ответить суду? Признаешь ли свою вину?
— Сознаюсь в убийстве, ибо отрицать очевидное бессмысленно. Mea culpa. Сознаюсь в ношении мужской одежды. Это грех, но в данном случае не ересь, так как меня принуждали обстоятельства. К тому же я исповедалась в этом и внесла вклад в разные церкви. Остальное я отрицаю и буду отрицать.
— Что ж! Если преступница упорствует в сознании вины, мы приступим к разбирательству.
— Хочу спросить.
— Спрашивай.
— Суд должен быть духовным или светским. Какому суду подлежу я?
— Ты преступила как против Бога, так и против людей. Поэтому тебя будет судить смешанный трибунал, — торжественно провозгласил епископ.
Унрик радостно прикусил редкий ус. На это было трудно что-либо возразить.
Однако она не смутилась:
— А какая разница? Пусть судят хоть дважды — умирать все равно один раз…
Дознание началось. И если бы монах успевал записывать все слово в слово, оно имело бы следующий вид:
Епископ. Итак, мы должны узнать все. Прежде всего — католичка ли ты?
Адриана. Credo in Patris, et filii, et spiritus sancti.
Унрик. Какого ты происхождения?
Адриана. Из горожан.
Епископ. Родители твои живы?
Адриана. Давно умерли.
Епископ. Сколько тебе лет?
Адриана. Около двадцати.
Епископ. Почему ты покинула свой дом и город?
Раймунд. Какие события сопутствовали этому?
Адриана. Город был в осаде. Люди нуждались в помощи. Бургомистр Арнсбат послал меня к Вельфу Аскелу.
Лонгин. Арнсбат? Это…
Раймунд. Отец.
Унрик. Он что, не нашел никого лучше?
Адриана. Значит, не нашел.
Епископ. Продолжай. Именно тогда ты и переоделась в мужскую одежду?
Адриана. Да. Так было безопаснее.
Раймунд. Логично.
Адриана. Мне удалось пробраться сквозь орденский лагерь, дойти до Вельфа и вернуться в город. Была зима…
Епископ. Ты сказала Вельфу, кто ты?
Адриана. Нет.
Унрик. Почему?
Адриана. Также из соображений безопасности.
Лонгин. Хм…
Епископ. Что было дальше?
Адриана. Визе отступил. Но Николас Арнсбат был убит до того, как Вельф вошел в город.
Епископ. Я спрашиваю, что было дальше с тобой?
Адриана. Я и отвечаю. Единственным, кто мог сказать Вельфу обо мне, был Николас Арнсбат, а его убили. И у Вельфа были все основания предположить — тот, кто добрался к нему сквозь орденские заслоны, сумеет добраться к Лонгину через весеннюю распутицу.
Епископ. И ты пошла?
Адриана. Он знает. (Кивок в сторону Лонгина).
Епископ. Для чего ты соглашалась на поручения, не приличествующие твоему полу? Разве ты не могла отказаться?
Адриана. Если б я не покидала Книз, разве это было бы полезней urbi et orbi?
Епископ (раздраженно). Это было бы полезнее твоей душе, богохульница!
Раймунд. Обращаю внимание судей на то, что в описываемый период обвиняемая была, по сути, еще ребенком, и к тому же сиротой. Она не могла отвечать за свои действия.
Епископ. Положим. Однако между походом к графу Лонгину и твоим появлением в Абсрнаке прошло больше трех лет. Что произошло за это время?
Адриана. Слишком долго рассказывать.
Епископ. Это не ответ.
Адриана. Скажем так: я выполняла различные поручения Вельфа Аскела, в основном касавшиеся ордена Святого Маврикия.
Унрик. И только?
Адриана. Поясни свой вопрос.
Унрик. В разговорах со мной Даниель Арнсбат дал понять, что считал тебя любовницей Вельфа.
Адриана. Даниель Арнсбат уже поплатился за свою глупость.
Епископ. Похваляешься убийством? Полно!
Лонгин (с трудом). Здесь я могу подтвердить, что она говорит правду. Я бы знал. Ей был поручен орден и прочие.
Епископ. Об ордене мы еще поговорим… и о Вельфе… и о тебе… Ты девственница?
Адриана (вызывающе). Virum non cognoso!
Епископ содрогнулся от негодования при этом кощунстве. Раймунд тоже вздрогнул.
«Зачем она это говорит, зачем злит нарочно?»
На время инициативу перехватил Унрик.
Унрик. Тебе платили за то, что ты делала?
Адриана (тряхнув волосами). Вот все мое золото и серебро!
Унрик. На что же ты жила?
Адриана. Как птицы небесные…
Новое кощунство привело епископа в себя.
Епископ. Если ты девушка, зачем же ты в Лауде назвала себя вдовой? Снова ложь!
Адриана. Ложь часто бывает правдоподобнее правды. Вот сейчас я говорю правду, а вы мне не верите. А в Лауде я лгала, и мне верили. И, кроме того, так было безопаснее.
Епископ. Ты все время твердишь о безопасности.
Адриана. Тогда я ею дорожила.
Лонгин. А сейчас?
Адриана. Сейчас это бессмысленно.
Епископ. Смысл… Смысл… (Неожиданно) Ты была служанкой Николаса Арнсбата?
Адриана. С какой стати? Я свободная горожанка. И отец мой, и дед были свободными.
Унрик. Вельфу ты, однако, служила.
Адриана. Странник ему служил.
Епископ. Почему же ты послушалась Николаса Арнсбата?
Адриана. Я его уважала.
Епископ. А сыну его ты отплатила ненавистью и смертью!
Адриана. Иное яблоко падает весьма далеко от яблони.
Принц Филипп (все это время сидел откинувшись в кресле, прикрыв глаза). Ты так думаешь?
Адриана. Думаю. И твоя светлость тоже.