– Но торговля в самом разгаре! – осмелился возразить тот.
– Не твое собачье дело! Закрывай!
Когда покупатели недовольно удалились, Толик обернулся к продавцам.
– Собирайте манатки да валите по домам. Я сам включу сигнализацию. Но ты останься, – масляно ухмыльнулся он Танечке. – Нужно обсудить кое-какие дела.
Женщины, прекрасно знавшие характер Упыря, сочувственно поглядели на несчастную девчонку, однако предостеречь не осмелились. Спустя несколько минут магазин опустел. Таня, предчувствуя беду, с ужасом глядела на противную костлявую физиономию бандита. Его рысьи глаза внушали ужас и омерзение.
– Сейчас познакомимся поближе! – оскалился Упырь.
Одним из покупателей был загримированный человек Маршала. Бегом обогнув здание, он, запыхавшись, ворвался на задний двор, где стояли две набитые боевиками легковушки и крытый грузовик, предназначенный для вывоза товара.
– Ребята, все меняется, – с ходу выпалил он, – магазин закрыли раньше времени!
Дело в том, что, во избежание лишних свидетелей, «Парус» собирались брать в ту самую минуту, как он закроется, когда последний покупатель ушел, а сигнализация еще не включена.
– Остынь, – прервал «разведчика» начальник операции, высокий светловолосый парень по кличке Лось. – Говори толком!
– Приехал Упырь, всех выгнал, оставил лишь одну девчонку...
– Сигнализацию включили?
– Нет!
– Отлично, за мной, братва!
Натянув черные маски, из тех, что сейчас в моде у специальных подразделений МВД, бандиты похватали оружие и скорым шагом двинулись к черному ходу.
Между тем в магазине происходило следующее.
– Ничего попочка, – гнусно ухмыляясь, бормотал Упырь, направляясь к кассирше. – Ничего! А сосать умеешь?!
Испуганно вскрикнув, Таня отшатнулась. В отличие от многих своих сверстниц она признавала секс «только по любви». К тому же физиономия Толика, через которую явственно проглядывала злобная, гнилая душа, внушала ей непреодолимое отвращение.
– Сюда, кошелка! – рявкнул обозленный Упырь и, когда девушка отрицательно покачала головой, с силой ударил ее кулаком в челюсть. Слабо пискнув, Таня потеряла сознание. Изо рта показалась тонкая струйка крови. Толик грубо швырнул бесчувственное тело лицом на прилавок, задрал короткую юбку и, дрожа от возбуждения, принялся лихорадочно сдирать трусики.
– Развлекаешься, падло?! – усмехнулся кто-то за спиной.
Обернувшись, пораженный Упырь увидел нескольких человек в черных масках, целящихся в него из автоматов. Он машинально дернулся за пистолетом, даже успел наполовину вытащить, но стоявший рядом Лось ловко накинул на тощую шею удавку. Спустя короткое время все было кончено.
– Саша, Витя, – отрывисто бросил он, – этого козла в мешок и в багажник. Потом поможете остальным грузить барахло. Брать самое ценное, на мелочь не зарьтесь!
Таня пришла в себя, когда бандиты почти закончили свою работу. Ничего не понимая, она испуганно озиралась по сторонам. Однако Упыря нигде видно не было.
Это утешало.
– Слушай сюда! – наклонилось к ней лицо в черной маске. – Милицию вызывать не надо, а Мирону передай – товар взяли ребята Маршала, в счет старых долгов. Кстати, своего обидчика ты больше не увидишь. Прощай! Будь здорова!
Той же ночью далеко в глухом лесу около вырытой ямы стоял Лось с двумя подручными. Было тихо. Сквозь листву деревьев виднелись неяркие звезды. Где-то вдалеке кричала ночная птица. Сейчас стало значительно прохладнее, чем днем, и бандиты зябко поеживались. У их ног, скрючившись, в тесном мешке лежал мертвый Толик.
– Все, Упырь, отыгрался падло! – сказал Лось. – Давайте, пацаны, пора заканчивать!
Мешок с глухим стуком упал на дно могилы.
– Может, его осиновым колом для верности, – пошутил один из ребят.
– Обойдется! Закапывайте скорее!
Погром двух лучших точек и потеря четверых сотрудников оказались далеко не самыми страшными ударами, которые предстояло получить Мирону в ближайшее время. Воистину, на все воля божья, и самое тайное в конце концов становится явным. У товарища Мирона, афганца Пети, который организовал нападение на Витю, тяжело заболел отец. Врачи подозревали рак. Медики областного города, в котором проживал Петр, даже здорового человека залечивали до могилы. Иногда не могли отличить аппендицит от язвы желудка, а одной женщине с запущенным воспалением легких поставили диагноз «радикулит», в результате чего она вскоре скончалась. Зная это, Петр, используя деньги и связи, добился перевода отца в одну из лучших больниц Н-ка, по случайности, ту самую, где отлеживался злополучный Витя. Вопреки предсказаниям врачей, он шел на поправку довольно быстро и уже мог потихоньку ходить, правда, опираясь на костыли. Витя подолгу просиживал на лавочке в больничном саду, предаваясь размышлениям или лениво перебрасываясь фразами с курившими рядом мужиками. От друзей, навещавших больного, каждый день он узнавал свежие новости – сегодня как раз услышал о разгроме двух точек и исчезновении четверых ребят.
«Проклятый Маршал, – с горечью думал парень. – Зачем ты меня так изувечил? Хотел убить – убей, но забивать ногами насмерть! Прямо второй Кадиев! Даст бог, поправлюсь – зубами глотку перегрызу!»
Однако некая упорная мысль не давала Вите покоя. Дело в том, что большинство боевиков Южной бригады, с которой Северная в былые времена поддерживала дружеские отношения, он знал хотя бы в лицо, а вот тех, кто над ним издевался, видел впервые! Откуда они взялись? Может, Маршал нанял гастролеров? Но зачем? Приезжих нанимают, чтобы спрятать концы в воду, а здесь открытая война. В данной ситуации Маршалу выгодно лишний раз показать свою силу. Вот, мол, какой я крутой! Бойтесь! Трепещите! Разве что новеньких набрал.
Курившие на скамейке мужики потянулись на обед, но Вите есть не хотелось. Под сенью буйно разросшихся деревьев было хорошо, прохладно, спокойно. Рядом присела миловидная медсестра, давно уже строившая глазки симпатичному, хотя и изувеченному парню.
– Что ж ты кушать не идешь? – ласково спросила она. – Тебе нужно восстанавливать силы!
– Аппетита нет, – вяло ответил Витя. – А жрать захочется, так тумбочка доверху набита, девать некуда!
Все его родственники и друзья считали святым долгом каждый раз притаскивать с собой огромную кошелку снеди. При всем желании парень мог из всего этого съесть от силы одну десятую, а остальное раздавал соседям по палате.