– Да что ты хочешь от Мирона, это беспредельщик известный! Слыхал, что он учудил недавно? Напакостил на территории Матерого, а когда тот приехал разобраться – послал куда подальше да чуть не пристрелил впридачу. Воры сейчас злы на Мирона хуже некуда, на части разорвать готовы. Странно, как он до сих пор ухитряется живым оставаться?!
– Брось, Олег, – с сомнением сказал Маршал, – слухи наверняка преувеличены!
– Преувеличены?! Ха-ха-ха, тогда что ты переживаешь? Происшествие с Королевым нам приснилось, ничего не было, все путем!
– Может, он не знал, что Королев платит нам?
– Как же, держи карман шире!
Некоторое время оба молчали. Из полуоткрытого окна веяло сыростью. Разразившаяся вчера гроза прошла быстро, но облака до сих пор сочились мелким дождем. Судя по всему, мокрень воцарилась надолго. Виталий взглянул на улицу: серое небо, лужи на асфальте, редкие, хмурые прохожие; тоскливая картина. Он тяжело вздохнул. Наметившееся обострение отношений с Северной бригадой не сулило ничего хорошего. Маршал только-только опомнился от беспощадной схватки с чеченской общиной, длившейся почти полгода, и вот на тебе, удружил Мирон! Если бы такое сотворили кавказцы, Жуков не удивился бы: эти звери не признают никаких законов, их только пулей остановить можно. Но Северная бригада! Ведь свои, славянские ребята, с которыми почти всегда можно договориться по-хорошему. У Маршала по старой памяти Северная бригада до сих пор ассоциировалась с именем покойного Вячеслава Савицкого. Отличный был мужик Славка! Никаких проблем с ним не возникало, все вопросы решались сходу, как, например, с оборзевшей бандой Егорова. Мирона Виталий тоже немного знал. Еще при жизни Савицкого встречались несколько раз в сауне. Спокойный, несколько ироничный Мирон ни в коем разе не производил впечатления взбесившегося беспредельщика.
«Может, врет барыга хренов, – подумал Маршал о Королеве, – пытается уклониться от уплаты дани, а братву лбами сталкивает»? Ну, козел, не дай бог, если так оно и есть! Вероятность того, что коммерсант крутит, казалась Жукову более реальной, нежели беспредел Мирона. Он знал по опыту, на какие хитрости пускаются порой коммерсанты, пытаясь сберечь денежки. Например, Феоктистов, жучила проклятый! Вспомнив о нем, Маршал заскрипел зубами, до боли сжал кулаки.
Сколько хлопот доставил, падло!
* * *
Леонид Петрович Феоктистов являлся в свое время заметной фигурой в деловых кругах Н-ска. Толстый, важный, наделенный от природы огромным апломбом и незаурядным обаянием, он производил впечатление исключительно честного человека, правда, только на тех людей, которые не знали его близко.
«Я сказал – я сделаю», «Мое слово крепче железа», «Деньги уже переведены на счет», «Завтра рассчитаюсь!». Веские, уверенные фразы в сочетании с ясным, правдивым взором делали свое дело, Феоктистову верили, не подозревая, что это отпетый лгун. Леонид Петрович, или, как его называли знакомые, просто Петрович, брал баснословные кредиты, занимал деньги налево и направо, давая взамен солидные обещания. Нагадив кому только можно, даже лучшим друзьям, он сообразил, что «дело пахнет керосином», и напросился «под крышу» к Маршалу. Завороженный пузатой респектабельностью Петровича, уверовавший в его россказни, Жуков ни минуты не колебался. Тут-то и начались для него «веселые» времена. Разъяренные кредиторы, сообразившие наконец, с кем имеют дело, со всех сторон осаждали Феоктистова, требуя свое. Не добившись какого-либо результата, они в отчаянии обращались за помощью к бандитам. Разборка следовала за разборкой. Южная бригада имела прочный авторитет, поэтому Петровичу до поры до времени удавалось избегать неприятностей. Но, как говорится, Бог шельму метит. Постепенно Феоктистов обнаглел настолько, что и за «крышу» платить перестал, повторяя старые байки: «нету денег», «временные трудности», «отдам завтра... послезавтра... через неделю железно». Самое интересное – Маршал ему верил, даже денег дал взаймы: пусть подопечный поправит дела, потом разбогатеет, будет приносить прибыль...
Все рухнуло в одночасье. Из достоверных источников стало известно: все набранные взаймы и по кредитам деньги Петрович перевел в иностранные банки, да и сам намылился за рубеж, вот только не получилось что-то с заграничным паспортом.
Жуков пришел в бешенство. Феоктистов, осознав, что раскрыт, пытался юлить, выкручиваться, но прозревший Маршал оставался неумолим. «Либо рассчитаешься со мной полностью, с процентами за моральный ущерб, либо за яйца подвесим. Где денег взять? А меня это не колышет!»
Мечта о загранице ввиду отсутствия загранпаспорта разбилась вдребезги, да чего там говорить! Даже в страны СНГ убежать теперь Петрович не мог. Бандиты зорко следили за каждым его шагом. Уяснив создавшуюся ситуацию, неудавшийся «великий комбинатор» не на шутку перепугался и помер от разрыва сердца.
– Ухитрился-таки всех нас провести! – криво усмехаясь, констатировал Виталий, услышав от подчиненных неприятную новость. – Плакали наши денежки! Ладно, пес с ним, в другой раз будем умнее...
Вспомнив про Феоктистова, Маршал еще больше усомнился в правдивости Королева, о чем не замедлил сообщить приятелю. Олег несколько минут молча курил, переваривая информацию.
– Пожалуй, ты прав! – наконец сказал он, сталкивая с колен забравшуюся туда кошку. – Я сам не люблю барыг, вечно они крутят – копейки выгадывают! Однако нужно позвонить Мирону, уточнить детали.
– Правильно, – согласился Жуков, направляясь к телефону.
* * *
В это утро Мирон чувствовал себя отвратительно. Вчера, отправив Кирилла вышибать долг, он не удержался и выпил стакан коньяку, мысленно давая клятву, что на этом остановится. Как водится, одним стаканом дело не кончилось. За ним последовал второй, потом третий, четвертый. В результате, когда приехали ребята доложить о выполнении задания, Мирон был пьян в стельку и порывался стрелять в окно из пистолета, из которого предусмотрительный Кирилл заблаговременно вынул обойму. Убедившись в тщетности своих попыток, Мирон длинно выругался, отбросил в сторону оружие и, свалившись на диван, забылся тяжелым сном.