«Должно быть, он женат», — подумала я. Но вскоре мысли о Михаиле меня оставили, я просматривала книгу за книгой, и, странное дело, ни в одной из них не было упоминаний ни о таинственной секте Хранителей, ни о странных событиях в монастыре, ни даже об отставном полковнике Мартынове. Видимо, Платонов что-то перепутал, и я просматриваю не те книги.
Я достала телефон и позвонила Платонову. Мне никто не ответил. Это показалось еще более странным, старик — инвалид и, по его словам, всегда дома… Впрочем, день солнечный, он мог отправиться в сад, а телефон с собой не взял. Со все возрастающим недоумением я упрямо просматривала книгу за книгой, но ничего похожего на рассказы Платонова в них не обнаружила. Еще дважды звонила ему, с тем же результатом.
— Не понимаю, — пробормотала я.
— Что случилось? — спросил Михаил. Он с увлечением читал книгу «Процессы над ведьмами», иногда весело хмыкая.
— Наверное, он брал книги в другой библиотеке и просто забыл об этом.
— Со стариками такое случается, — кивнул Михаил. — Ну что, пойдем, или еще посидишь?
— Надо обратиться в музей, — озарило меня. — О бывших владельцах Шахова там наверняка знают.
Я еще несколько раз звонила Платонову, но его телефон не отвечал. Я терялась в догадках, где может быть старик. Это начинало меня беспокоить.
В музей мы приехали довольно поздно. Экскурсовод на мои вопросы ответить не смогла, выяснилось, что о Шахове и его бывших владельцах ей ничего не известно. О «Пятом евангелисте» она знает только то, что можно прочитать в любом справочнике.
— Я ведь экскурсовод, — точно оправдываясь, сказала она. — Научной работой не занимаюсь. Вам надо обратиться в музей-заповедник, но сейчас вы вряд ли там кого застанете, они работают до шести.
Можно было возвращаться домой и завтра вновь начинать поиски, но тут я вспомнила, что мать Юльки работает в музее-заповеднике, и не раздумывая позвонила ей. Юлька только что вернулась с работы и моему звонку обрадовалась.
— Как дела? Отдыхаешь или работу ищешь? — спросила она, поздоровавшись.
— Занимаюсь историей. В пятидесяти километрах от города есть село, бывшие владельцы которого очень меня интересуют.
— С чего это вдруг?
— Долго объяснять, но чем скорее я выясню, кто они, тем лучше.
— Это как-то связано… извини. Ну, если ты звонишь мне, значит, хочешь поговорить с мамулей. Без проблем. Ее хлебом не корми, только дай поболтать на исторические темы. А лучше ее вряд ли кто в этом деле сечет. Я ей позвоню…
Через десять минут Юлька перезвонила и заверила, что ее мама, Вера Аркадьевна, ждет меня. Где она живет, я знала, так как не раз бывала у нее с Юлькой. Она уже лет пять вдовствовала, жила одна (Юльке досталась квартира от бабушки) и все свое время посвящала любимой работе. Наш приход вызвал у нее радость и, вне всякого сомнения, любопытство, на Михаила она поглядывала с интересом.
— Это мой друг, — представив его, сообщила я, ее любопытство лишь увеличилось.
Он выдал свою лучшую улыбку и завоевал расположение Веры Аркадьевны в рекордно короткие сроки. Нас напоили чаем. Ангел с аппетитом съел предложенный ужин, смущенно глядя на меня и даже вздыхая, после чего я объяснила цель своего визита.
— Шахово, — кивнула Вера Аркадьевна. — Действительно, уникальное место. То, что оно пользуется дурной славой у местных, неудивительно, за многовековую историю имения там столько всего произошло. Убийство на почве ревности. Говорят, тень задушенной мужем Прасковьи Антиповой до сих пор можно видеть лунными ночами.
— В их имении находилась икона «Пятый евангелист», — напомнила я, желая выйти на интересующую меня тему.
— С чего вы взяли? Икона «Пятый евангелист» долгое время хранилась в церкви Вознесения. После пожара, когда пострадал серебряный оклад иконы, было решено его заменить. Оклад сняли и якобы обнаружили таинственную строку в книге. А дальше потрясающая история, которую вы наверняка слышали: икона исчезает при загадочных обстоятельствах, монаха-иконописца находят мертвым, а на его столе обнаружили копию иконы. До сих пор ученые спорят: была икона четырнадцатого века или это легенда.
— Но у меня есть сведения, что Мартынов, владелец Шахова, как раз и заказал копию иконы.
— Да ничего подобного.
Вот тут и выяснилось, все, что Платонов рассказал нам с Анной, ничего общего с действительным положением дел не имеет. Признаться, после того, как я не обнаружила в книгах никакого намека на те давние события, это меня не особенно удивило.
— Кто вам все это рассказал? — всплеснула руками Вера Аркадьевна, заинтригованная сверх меры.
— Один человек, по его словам, интересующийся краеведением. Он же сообщил о секте Хранителей во времена разгрома катаров.
— Чудеса. Я не специалист по французскому Средневековью, но никогда ни о чем подобном не слышала. По-моему, ваш человек увлекся своими фантазиями. Кто он? Какой-нибудь пенсионер, решивший посвятить себя истории?
— И пенсионер, и инвалид, — вздохнула я. — Возможно, вы о нем слышали. Его фамилия Платонов.
Выражение лица Веры Аркадьевны мгновенно изменилось, теперь на нем читалось непонимание.
— Вы имеете в виду Николая Ивановича Платонова, нашего краеведа? Он издал несколько работ, у него была прекрасная библиотека, кое-что их семье удалось спасти после революции.
— Похоже, что это он, — кивнула я.
— И это он вам рассказывал о Шахове? Странно, ничего подобного нет в его работах. Очень интересно, невероятно интересно. И даже загадочно. О фантазиях здесь и речи быть не может, он серьезный человек, но… невероятно.
— Вы с ним знакомы?
— В основном по публикациям. Когда открывали экспозицию «Мир русской дворянской усадьбы», ездили к нему, ведь Шахово их родовое имение.
— Что? — едва не закричала я, так поразило меня это сообщение.
— Ну да, его мать Мартынова Ольга Илларионовна, сестра полковника Мартынова, погибшего в Первую мировую во время штыковой атаки. Он лично повел солдат…
— Платонов на самом деле Мартынов? И он унаследовал книги из имения?