Наоми поднялась и прочитала из собственного списка:
— Доктор Джеффрис, доктор Траутманн, преподобный Захери, монсиньоре Риккарди, профессор Собрье, господин Гроат, Альберт Кремер, Анжела Монти, Педди О’Нил, Лес Каннингхем, Элвин Александер, Хелен де Боэр.
Еще одна мысль пришла в голову Ренделла. Доктор Флориан Найт, уже прибывший. Он размышлял над тем, не следует ли прибавить к списку и доктора Найта, но были сомнения в необходимости этого. Молодой оксфордский дон, привлеченный к проекту за счет того, что были порушены надежды на его собственную книгу, еще не мог вступить в эту игру. Тем не менее, если бы он рискнул столь многим, его следовало бы и включить. Но, зная проблемы Найта, Ренделл не желал думать об этом. Он сказал себе, что в этом нет необходимости. Скорее уже доктор Джеффрис поделился бы содержанием своего меморандума с собственным протеже.
— Прекрасно, Наоми, — сказал Ренделл. — Именно эти люди и должны будут получить наш новый меморандум.
Доктор Дейчхардт тяжело вздохнул.
— Весьма трудно даже представить, что кто-то из них может предать нас. Каждый из них был тщательно проверен, большинство имеет дело с Воскрешением Два с самого начала, и все лично заинтересованы в безопасности новой Библии.
— Кто-то сделал это, профессор, — перебил его Уилер.
— Да, да, я понимаю… Действуйте, мистер Ренделл.
Ренделл подвел итоги.
— О’кей, скажем, что меморандум должен будет звучать где-то так: “Конфиденциально. Было решено, что после объявления о нашей публикации в королевском дворце — в день заявления, посвященный славе Иисуса Христа — ему будут следовать двенадцать последующих дней, посвященных двенадцати апостолам Нового Завета и названных по их именам. Эти дни будут посвящены общественным мероприятиям, связанным с Новой Библией. Первый из этих дней посвящен апостолу Андрею”. Так вот, мы посылаем этот меморандум доктору Джеффрису. И кодовое имя доктора Джеффриса становится Апостол Андрей. После этого мы готовим следующую копию меморандума с точно таким же содержанием, за исключением последнего предложения. Оно будет звучать следующим образом: “Первый из двенадцати дней будет посвящен апостолу Филиппу”. Этот меморандум мы отошлем Хелен де Боэр. Кодовое имя для Хелен де Боэр станет Апостол Филипп. Третий меморандум, точно такой же, как и другие, будет заканчиваться предложением с участием апостола Фомы. Его мы отошлем преподобному Закери. Отсюда, кодовое имя для Закери будет Апостол Фома. И таким вот образом мы проходим по всему списку, присоединяя разных апостолов к различным получателям меморандума. Если завтра нам станет известно, что де Фроому в руки попадет копия нашего меморандума, то он, скорее всего, получит ее от члена оговоренной здесь группы, которому мы ее высылали. Если мы узнаем, что в копии, попавшей к де Фроому, фигурирует, скажем, апостол Андрей, тогда мы будем знать, что, по каким-то причинам, нашим слабым звеном является доктор Джеффрис. Это понятно?
Раздался хор согласных голосов, а доктор Дейчхардт пробормотал:
— Слишком ясно, и слишком пугающе.
— Слишком пугающе? — повторил Ренделл.
— Подозревать, что один из нашей дюжины предает нас.
— Ну, уж если один из двенадцати учеников Христа смог предать Его, — спокойно заметил на это Ренделл, — почему мы не можем считать, что один из нашей дюжины может предать Его, и одновременно, предавая Его, уничтожить и нас?
— Вы правы, — заметил доктор Дейчхардт. Он тяжело поднялся с места, осмотрел всех собравшихся издателей и повернулся к Ренделлу:
— Мы договорились. Слишком много стоит на кону, чтобы играться в недоверие или сентиментальность. Да, мистер Ренделл, действуйте. Можете ставить свою ловушку.
* * *
ДЕНЬ БЫЛ ДОЛГИМ, и сейчас, вечером, в двадцать минут двенадцатого, Стив Ренделл был рад тому, что возвратился в свой номер гостиницы “Амстел”.
Сгорбившись на заднем сидении лимузина “Мерседес-Бенц”, он размышлял о сложенном вдвое листке бумаги в бумажнике, что лежал во внутреннем кармане его спортивного пиджака. На этом листке он лично напечатал имена двенадцати апостолов Иисуса Христа, которые были использованы в двенадцати копиях меморандума, приготовленных им и Джессикой Тейлор. Возле каждого имени апостола было напечатано имя члена команды Воскрешение Два, которому этот меморандум был отослан.
Ренделл размышлял и над тем, сколько же времени понадобится скрывающемуся среди них изменнику, чтобы передать сам меморандум или хотя бы его содержание домине Мартину де Фроому. Предыдущий меморандум, касающийся объявления, попал к де Фроому в течение трех часов после выпуска. Последний же меморандум, каждая его напечатанная Джессикой копия, была выслана адресатам через сорок пять минут после окончания совещания с издателями. Вначале копии были переданы сотрудникам службы безопасности Хелдеринга, чтобы те лично вручили их тем, кто работал в отеле “Краснопольски”, либо тем, кто проживал в амстердамских гостиницах. При этом требовались расписки о получении, и Ренделл ожидал в кабинете Хелдеринга до тех пор, пока не убедился, что все двенадцать копий попали к их адресатам, а те расписались в получении.
Это произошло более пяти часов назад. Если содержание меморандума должно было быть передано де Фроому, то оно уже попало к нему — в этом Ренделл был уверен. Единственной его надеждой оставалось то, что их собственный человек, внедренный в операцию де Фроома, останется нераскрытым и сможет сообщить точное содержание поддельного сообщения, полученного их врагом.
Вновь и вновь Ренделл пытался вычислить, по каким же причинам — ради любви или ради денег — их предают.
Нет, он никак не мог даже представить это. Он мог лишь молиться, молиться о том, что изменник в их собственных рядах будет схвачен за руку и удален еще до того, как сможет наложить лапу на их бесценную тайну, предварительное издание Международного Нового Завета, который герр Хенниг вскоре доставит из Майнца.
Будучи у себя в офисе, Ренделл созвонился с Анжелой, прося ее пообедать вместе. Да, он крайне устал сегодня, но никак не мог сопротивляться тому, чтобы снова встретиться с ней вечером. Они спокойно пообедали вместе в элегантном ресторане отеля “Полен”, обмениваясь воспоминаниями о пережитом. И после того, хотя усталость все еще чувствовалась, Ренделл знал, что не сможет расстаться с этой девушкой, хотя и был с ней практически все утро. Они распрощались у гостиницы “Виктория”, но даже теперь, приехав к собственному отелю, Ренделл чувствовал мягкость ее губ на собственных.
Машина свернула влево, а минуту спустя, пожелав Тео спокойной ночи, Ренделл уже стоял на тротуаре перед “Амстель”.
Уже собравшись направиться к входу, Ренделл услышал, как кто-то зовет его по имени. Он остановился и повернулся к мужчине, спешащему к нему из теней, окружавших площадку для парковки.
— Мистер Ренделл! — во второй раз позвал мужчина. — Минуточку, пожалуйста!
Спешивший мужчина теперь был освещен гостиничными огнями.