Майкл, я могу поведать вам о многом. Однако вынужден напомнить: сейчас предметом рассказа является отнюдь не история моей жизни. Достаточно будет отметить, что я жил так, как лишь немногие могут себе позволить: приобретал лишь те знания, которые считал необходимыми, предавался всем возможным наслаждениям и не ведал, что такое неудовлетворенные желания. И, признаюсь, дух оставался лучшим моим любовником. Блаженство, доставляемое мне человеческими объятиями, не шло ни в какое сравнение с тем, что дарил мне он.
— Как это забавно, Джулиен. Ну, разве я не лучший из всех? — вопрошал он с довольной ухмылкой.
— Не буду кривить душой: это именно так, — признавал я, растянувшись на кровати. Меж тем он стягивал с меня одежду и начинал свои искусные ласки.
— Почему это занятие так тебе нравится? — как-то поинтересовался я.
— Мне нравится, что ты становишься таким теплым, — последовал ответ. — Мне нравится, что мы так близки. Нравится, что мы почти сливаемся воедино. Ты такой красивый, Джулиен. И в такие моменты я чувствую себя таким же мужчиной, как и ты.
Что ж, его слова не лишены смысла, мелькнуло в моем затуманенном наслаждением мозгу, в то время как, опьяненный искусными ласками, я продолжал плыть по волнам блаженства. Бывало, мы с удовольствием предавались таким занятиям по нескольку дней и ночей кряду. Но, в конце концов, я стряхивал с себя наваждение и отправлялся в город, дабы познать там утехи иного рода, поскольку сознавал, что в противном случае вслед за матерью погружусь во мрак безумия.
Несомненно, в то время я отдавал себе отчет в том, что опыты наши никогда не приведут к желаемому результату. И только неистребимая страсть Лэшера к обладанию чужим телом заставляла нас продолжать эксперименты.
Безумие Маргариты уже не составляло тайны для окружающих и было признано официально. Однако домочадцев и родственников это не слишком заботило. Они не видели причин для беспокойства. Так или иначе, семья наша процветала. Брат мой, Реми, женился и успел обзавестись великим множеством отпрысков — как от жены, так и от своих темнокожих наложниц. Плантации Мэйфейров были разбросаны по всему округу. Многие представители нашего рода построили для себя роскошные особняки в самых фешенебельных частях города.
И если главная ведьма семьи Мэйфейр сутками напролет сидела взаперти, не принимая участия ни в роскошных балах, ни в пикниках, всех прочих членов семьи, как я уже сказал, это ничуть не тревожило. В обществе Маргариты никто не нуждался. Я же непременно присутствовал на всех этих увеселениях, причем танцевал исключительно с Кэтрин. Милая сестрица успела разбить сердца всех молодых людей в округе. Женихи усиленно домогались ее благосклонности. Однако ей исполнилось уже двадцать пять, и по меркам Юга того времени она считалась настоящей старой девой. Впрочем, Кэтрин отличалась столь ослепительной красотой, что думать о ней как о старой деве было по меньшей мере нелепо. К тому же богатство избавляло ее от необходимости когда-либо выходить замуж.
Кстати говоря, вскоре я понял со всей очевидностью, что замужество страшит мою обожаемую сестру. Разумеется, мы с матерью с превеликой осторожностью рассказали ей кое-что об уготованном ей предназначении. Но даже то немногое, что она услышала, привело Кэтрин в ужас. Она не хотела давать жизнь ребенку, ибо опасалась, что семя зла проникнет в ее будущее дитя.
— Я умру девственницей, — непререкаемым тоном заявила она. — И положу конец этому кошмару. Никаких ведьм в нашей семье больше не будет.
— Что ты об этом думаешь? — спросил я у Лэшера.
— Очень забавно, — последовал обычный ответ. — Люди жить не могут друг без друга. Они обожают детей. У вас полно кузенов, так что выбор весьма велик. Обрати особое внимание на тех, кто имеет особые знаки. На тех, кто способен видеть.
Я последовал его совету. Всех Мэйфейров, отличавшихся сверхъестественными способностями, я усиленно рекомендовал Кэтрин, надеясь, что из этого выйдет что-нибудь путное. Она обращалась с ними ласково и приветливо, однако дальше этого дело не шло.
А потом случило нечто невероятное.
Началось все вполне невинно. Милая сестра моя пожелала иметь собственный дом в городе. Мне было поручено пригласить архитектора Дарси Монехана, ирландца по происхождению. Место для строительства Кэтрин выбрала в районе Фобург, в той части города, где издавна селились американцы.
— Что за безумная идея, — посетовал я, узнав о ее желании.
Если вы помните, отец мой тоже был ирландцем, однако я никогда и в глаза его не видел. Я считал себя креолом и предпочитал говорить исключительно по-французски.
— С чего это ты вздумала поселиться среди этих поганых американцев? Как тебе пришло в голову жить по соседству с лавочниками и прочим сбродом?
Для себя я купил у Дарси дом на Рю-Дюмейн, построенный для некоего дельца, от которого внезапно отвернулась удача. Не успев въехать в новое жилище, он обанкротился и пустил себе пулю в лоб. Время от времени призрак самоубийцы являлся мне, однако это меня ничуть не беспокоило. Так же как и призрак Мари-Кло-детт, это было существо совершенно безобидное, лишенное способности к общению.
Перебравшись в свой новый особняк, я приготовил для Кэтрин просторные комнаты, обставленные со всем возможным изяществом. Однако ее это не устроило. Пришлось смириться с прихотью сестрицы.
— Хорошо, будь по-твоему, — сказал я Кэтрин. — Купим целый квартал на углу Первой улицы и Честнат-стрит и выстроим все, что тебе заблагорассудится, — хоть копию греческого храма в натуральную величину. Если тебе угодно сходить с ума, не буду мешать.
Дарси немедленно приступил к созданию проекта и вскоре возвел вот этот самый особняк. Строительство его не вызывало у меня ни малейшего энтузиазма. Но однажды здесь появился Лэшер. Он оперся на мое плечо и поначалу в точности воспроизвел мою собственную внешность, а потом вновь превратился в элегантного мужчину с каштановыми волосами — этот облик призрак наш предпочитал всякому другому.
— Укрась дом всеми возможными способами, — велел он. — Особняк должен поражать своим великолепием.
— Скажи об этом Кэтрин, — откликнулся я.
Дух повиновался и сумел внушить свои мысли сестрице, направив ее желания в соответствующую сторону. Простодушная доверчивость, свойственная Катрин, не изменила ей и на сей раз.
— Это будет прекрасный дом, — сообщил дух, когда мы вместе катались по городским кварталам. Выйдя из кареты, он вновь материализовался и остановился у ворот. — Здесь будут происходить чудеса и поразительные события.
— Откуда ты знаешь?