Нияз снова перевел взгляд на черноглазого и еще успел подумать, что есть в этом что-то неправильное – зарезанный, как варан к празднику, бунтовщик и человек с ножом. «Разве мы бежали сюда не затем, чтобы освободить этого… Вигго? И прибежали, разметав стражу. Почему же он все-таки убит?»
А затем кочегар почувствовал, как чьи-то ловкие пальцы сунули ему в ладонь рукоять ножа. Чей-то пронзительный голос ударил в уши:
– Предательство! Наймит Господ заколол нашего Вигго! Хватайте предателя!
И десятки рук схватили Нияза, и где-то неподалеку потерянно охнул Шухрам, а потом была только боль – сильная, но милосердно краткая.
Из гондолы полицейского дирижабля открывалась широкая панорама городских улиц. На карте, расстеленной на столе, красными флажками были отмечены занятые бунтовщиками кварталы. Сталелитейный завод, и подшипниковый завод братьев К и К, и завод по выпуску паромобилей, и фабрика по производству анилиновых красителей – весь городской юг окрасился в красный. Впрочем, карта для этого была не нужна. В быстро сгустившихся сумерках восставшие кварталы отмечало пламя пожаров. Оранжевые и алые языки, тяжелые клубы дыма затрудняли видимость, струи теплого воздуха заставляли гондолу подрагивать. Там, где рвались склады с химикатами и нефтяные цистерны, огненные тюльпаны и лилии расцветали особенно ярко. Гул взрывов сплетался с криками и треском винтовочных выстрелов, но подложкой, фоном, основным ритмом этой симфонии был неумолчный и мерный грохот шагов Стальной Стражи.
У иллюминатора гондолы стоял Господин W и смотрел на охваченные огнем улицы со странным выражением – наполовину предвкушение, наполовину тоска. Сам не замечая, он напевал одну и ту же бессмысленную фразу, что-то вроде «Лучший вид на этот город – если сесть в бомбардировщик».
Воин не думал об агонизирующем Городе внизу. Он думал о вчерашней ночи.
– Вас обманули, – сказал кутающийся в пальто человечек.
В подвале замка было зябко, несмотря на жару наверху. По полу и стенам стелился сквозняк. Пламя факелов подрагивало. Пусть хоть весь город оденется электрическими огнями, допросную Господина W будут освещать старые добрые факелы.
В их пляшущем свете человечек в пальто казался особенно жалким. Даже более ничтожным, чем покойный доктор Иенс был при жизни. Но это впечатление сохранялось лишь до тех пор, пока человечку не заглядывали в глаза. В этих черных глазах кипела такая ядовитая лава, что по сравнению с ней раскаленная смола в замковом рву казалась талой водицей.
– Вас обманули, W, – повторил человечек. – Или, выражаясь на вашем жаргоне, впаяли туфту.
Господин W отделился от стены, к которой прислонился в начале разговора, и шагнул к заключенному. Он спросил необычно мягко:
– И какую же туфту мне впаяли?
Человек с лицом Иенса и глазами демона улыбнулся:
– Вам предложили сделку. Или дружеский пакт? Соглашение? Любовный союз?
Брови Господина W сошлись к переносице:
– Интересно, как твой язык будет смотреться в клещах палача.
Тот, который не был Иенсом, хмыкнул:
– Обойдусь и без языка. Потом он отрастет. Так, кажется, это происходит у нас, благородных Господ?
В два шага W пересек комнату и схватил пленника за горло:
– Говори, мразь!
Ухмылка не исчезла. Рыжие отсветы огня метались в зрачках заключенного. Смешение света и тени порождало странную маску: изломанные брови, вертикальные складки на щеках. Грим трагика, решившегося сыграть в комедии, или клоуна, покинувшего фарс ради драматического спектакля.
– А чем, по-вашему, я занимаюсь? Повторяю: вам предложили сделку. Вас убедили, что у Круга может быть два Хозяина. Или Хозяин и Хозяйка?
W тряхнул человечка так, что у того клацнули зубы.
– Хорошо, хорошо, продолжаю. Два Хозяина. Но господин, убедивший вас в этом, скрылся из Города, прихватив последнюю букву. Видимо, для большей сохранности. А вам, думаю, предложил избавиться от назойливого толстяка… Разве нет?
W молчал.
– Так я и думал. Итак, ваш… компаньон уже обладает тремя буквами из четырех… Ах, постойте… Не тремя. У него есть все четыре.
– О чем ты говоришь? – не выдержал W. Воителю очень хотелось сжать пальцы, чтобы проклятые глаза жалкого человечка влезли на лоб и подернулись кровавыми жилками. Однако он продолжал слушать.
– У меня остались кое-какие знакомые на заводе. Еще со старых, иенсовских времен… Вы ведь помните симпатягу по имени Иенс? – Полузадушенный, человек продолжал улыбаться. – Ну так вот. Заводом нынче управляет Фрост. И, улетая из города, господин Кей дал ему одно поручение. Соорудить Зеркало. Уникальное, единственное в своем роде Зеркало. Зеркало, которое можно сделать только из последнего дыхания замерзающих людей. Казалось бы, задача неисполнимая в короткий срок, да еще в такую жару. Но подумайте, сколько людей Фрост прогнал через морозильные установки под предлогом борьбы с голодом и эпидемией. Прогнал, добавлю, с вашей помощью. Десять тысяч? Двадцать? Так невыполнимое превращается во вполне реальное. Старые знакомые нашептали мне, что Зеркало почти готово. А теперь представим дальнейшее развитие ситуации… Кстати, спасибо.
Только тут W заметил, что разжал пальцы и отступил от пленника. Тот оправил обтрепанный воротник пальто и продолжил как ни в чем не бывало:
– Итак, последнее Зеркало готово. Наш дорогой Кей возвращается в Город со своей бесценной… спутницей. Ему остается совсем немного. Остается провести ритуал… Вы знаете какой. Он становится Хозяином Круга. Становится Хозяином с негласного благословения P, который в курсе всей этой аферы – иначе зачем бы он взялся помогать нашему красавчику с заводом? P давно хотел уйти на покой. Наверняка уже присмотрел какое-нибудь милое местечко в глуши. Какой-нибудь городок на берегу моря, где рождаемость еще превышает смертность, а вверх по холму тянется живописное кладбище… F, как оба мы знаем, уже не сможет возразить. Остаетесь вы. Одна буква. Одна буква против четырех, Господин против Хозяина Круга. Полагаете, он захочет разделить с вами власть?
W молчал. Человек в длинном не по росту пальто кивнул:
– Вот и я так не думаю.
Воитель резко мотнул головой:
– Я тебе не верю.
– Верите. И знаете, что так все и есть.
Молчание тянулось почти пять минут. За дверью слышалось глухое бряцанье доспехов Стража. Где-то капала вода. Шипели и потрескивали факелы.
Наконец W проговорил:
– И что же ты, Месть, мне предлагаешь?
Пленник потер шею, отошел от стены и сказал:
– Для начала я предлагаю называть меня Господином R. Затем отобрать контроль над Городом у Фроста и P и вернуть нам. А затем сделать то, для чего все мы явились в Третий Круг.
Тянулись часы. Дирижабль, разрывая грязную мутно-желтую дымку, направлялся на северо-запад. Вот проплыла внизу Центральная площадь с темной дырой на месте фонтана. Здесь Стальные Стражи окружили бунтовщиков. По доспехам големов скользили алые блики. Железное кольцо сжималось. Людям оставалось жить не больше нескольких минут, но они продолжали отчаянно отстреливаться. Самые умные или самые трусливые уходили по крышам – W отчетливо видел их черные тени в свете пожаров.