– Выжить, мессир?
– Да, выжить, Фрост. Завод выглядит так, словно его коптили в дубовой бочке. От башни правления осталась одна зола. Зеркало растаяло. А вы как огурчик.
Голем брюзгливо выпятил нижнюю губу:
– Это допрос, мессир?
– Считайте, что да. Это допрос.
Фрост покачал головой:
– Не думаю, что у вас есть право меня допрашивать.
– Вот как? – Кей заломил бровь; голем смотрел бесстрастно и холодно. – И когда же я утратил это право?
– Вы не оправдали моих надежд… мастер Джейкоб. Вы не смогли убить девушку. Вы допустили, чтобы власть захватили другие. Из вас не вышло достойного продолжателя дела моей Госпожи.
– В самом деле? – Кей улыбнулся.
Дафна, увидев такую улыбку, немедленно перекинулась бы в Господина W и схватилась за меч. Фрост знал хозяина хуже. Или полагал, что, пережив пламя падучей звезды, переживет и прочие неприятности.
– Да, мастер Джейкоб. Разрешите откланяться. За зеркалами я пришлю позже. – Коротко кивнув, голем сделал шаг к двери.
Кей шагнул следом:
– Как же так, Фрост? Мы столько времени провели вместе. Столько общих воспоминаний. Неужели ты даже не обнимешь меня на прощание?
Важная физиономия голема приняла удивленное выражение:
– Мессир?..
Кей одним хищным движением пересек разделявшее их расстояние и выкинул вперед руку. Если голем и хотел попятиться, то не успел. Тонкие пальцы вонзились в белый сюртук, пробили жилет и рубашку и погрузились в плоть. Слуга Королевы закричал. Спустя секунду крик оборвался и то, что было Фростом, обрушилось на пол грудой грязного снега.
Кей внимательно изучил свой трофей. Длинный заостренный осколок зеркала. Незамутненно ясное стекло, лишь по краям обметанное тонкой поволокой инея. Иней под пальцами Кея не таял.
– Так я и думал, – сказал молодой человек.
Бубенчики Пугала брякнули. Кей ответил, не оборачиваясь:
– Да, я знаю, что он растает и ты промокнешь. Помолчи. Я жду гостей.
Бубенчики звякнули вопросительно.
– Нет, не приглашал. Эти гости приходят без спросу.
И снова звон.
– Козырь, друг мой Пугало. В картах это зовется козырем, и держат его в рукаве.
Гости пришли спустя два часа. Все это время Кей не покидал кладовой. Он сидел на полу рядом с Пугалом, вертя осколок стекла и словно не замечая ни равнодушного свечения слева, ни любопытного взгляда справа. Затем что-то изменилось.
Не звук – хотя, возможно, и звук: сухой треск, пощелкивание, работа тысяч и тысяч маленьких острых зубов. Не запах, хотя, кажется, в тесной комнатке потянуло гнилью, падалью и помойкой. Движение в левом зеркале – мелькнул серый свалявшийся бок. Это не могла быть крыса, потому что такие огромные крысы не водятся даже на нижнем уровне катакомб. И все же…
Кей встрепенулся и быстро спрятал осколок в рукав. Теперь серая туша заполнила оба зеркала. Красными бусинками загорелись глаза. Крыса – если это все-таки была крыса, – громадная семиглавая крыса размером с быка повела усами и проверещала:
– Нас здесь ждут!
– Нас заждались.
– Здесь вкусно пахнет.
– Мясом и кровью.
– И па́рящей требухой.
– Нам приготовили пир.
– Мы пришли пировать.
Молодой человек, сощурившись, всмотрелся в правое зеркало. Заключенный в нем мальчишка совсем исчез за ворочающейся семителой тушей. «Ему уже не выбраться», – подумал Кей, и мысль эта отдавала горечью.
– Не рано ли радуешься? – тихо спросил хозяин особняка. – Она сильнее их всех. Если Ариман воплотится в ней, тебе несдобровать, старая. Она очень не любит крыс.
Крысиные головы захихикали:
– Мальчик еще не понял?
– Девочка Война умрет, как и остальные.
– Она будет сражаться до последнего.
– Две армии, мстящие друг другу за давнее поражение.
– Двое, схватившиеся из мести на меже.
– А когда они истребят друг друга, с ними умрет и Месть.
– И тогда придет Он – и накроет нам праздничный стол.
Кей нахмурился:
– Но Ритуал…
Крысиный Король ударил семью хвостами.
– Одно из имен Аримана, мальчик, – Великий Обманщик. Ариман обманул и их. Мы говорим, мы уверяем, мы знаем точно: умрут все.
Кей медленно поднялся на ноги и подошел к стене. Правое зеркало казалось более надежным. На нем не было следов красной губной помады.
– Где? – спросил юноша, приближаясь к стеклу. – Где это случится?
Стекло пахло крысами.
– Там, где все началось.
– На изнанке зеркала.
– На изнанке мира.
– На изнанке Реальности.
– У Семи Колодцев.
– В Долине.
– В Долине.
– Долина, – шепнул Кей. – Пророчество…
Бубенчики Пугала громко брякнули. Крыса насторожилась:
– Что оно сказало?
Кей отмахнулся:
– Ничего. Тебе все равно не понять. Ответь лучше, как я могу остановить Ритуал. Как я могу ее спасти?
Крысиный Король почесал за ухом третьей головы кончиком сросшегося до середины хвоста. Открыв узкую пасть, третья голова прошипела:
– Это будет стоить дорого.
– Очень дорого, – хмыкнула четвертая.
– Необычайно, – подтвердила пятая.
Кей пожал плечами:
– Ты ведь за этим и явилась? Чтобы заключить сделку? Ты отпускаешь человека в Багдад, встретив его в Дамаске. Ты уводишь из города крыс, чтобы затем увести детей. Ты любишь держать смертных на поводке, но у меня есть для тебя кое-что получше.
Крысиные головы закивали:
– Умный мальчик.
– Хитрый мальчик.
– Нам нужна плоть.
– Нужна форма.
– Дай нам имя, чтобы мы могли войти в твой мир.
– R и T.
– Rat. Наше имя.
– Ты получишь его, – подтвердил Кей.
Крысиный Король сердито зашипел:
– Девочка тоже обещала.
– Не сдержала обещания.
– Имя сейчас.
– Нужно сейчас.
– Дай сейчас.
Семь пар рубиновых глаз уставились на Кея из глубины зеркала. Семиконечный хвост хлестнул по бокам, покрытым комковатой сырой шерстью. Из семи пастей пахнуло мертвецким смрадом.