Еда в «Ягненке» оказалась вкусной и обильной – настоящая сытная еда для фермеров, не то что французские разносолы, которыми кормят туристов: густой ароматный суп, кусок свинины, яблочный пирог, сыр стилтон или, если вы предпочитаете, сливы с кремом – Таппенс предпочла сыр.
Походив без всякой цели по улицам, она вернулась к своей машине и поехала назад в Сэттон-Чанселор, так и не убедив себя, как ни старалась, что утро прошло плодотворно.
Свернув на последний поворот и оказавшись перед знакомой церковью, Таппенс увидела викария, который выходил из ворот кладбища. Вид у него был усталый. Таппенс затормозила и подъехала к нему.
– Вы все еще ищете ту могилу? – спросила она.
Одной рукой викарий держался за поясницу.
– Я стал так плохо видеть, – пожаловался он. – Многие надписи совсем стерлись. Камни же почти все повалились и лежат на земле. А у меня болит спина, и, когда приходится нагибаться, я всегда опасаюсь, что не смогу снова разогнуться.
– Я бы на вашем месте перестала заниматься этим делом, – сказала Таппенс. – Если вы проверили по церковным книгам, то от вас больше ничего не требуется.
– Я знаю, но несчастный отец очень просил меня, ему так хочется найти могилу. Я понимаю, это все напрасный труд, и все-таки считаю, что это мой долг. У меня еще остался маленький кусочек, который я не осмотрел, – у дальней стены, за старым тисом. Хотя большинство памятников в той части относится к восемнадцатому веку. Однако мне хочется выполнить поручение до конца. Тогда мне не в чем будет себя упрекнуть. Но все равно придется отложить это до завтра.
– Совершенно правильно, – сказала Таппенс. – Сегодня вы уже слишком устали. Я вам вот что скажу, – продолжала она. – Я приглашена на чай к мисс Блай, а после этого пойду на кладбище и поищу сама, хорошо? Вы говорите, от старого тиса и до дальней стены?
– О, мне, право, неловко вас затруднять...
– Ничего страшного. Я с удовольствием это сделаю. Я люблю бродить по кладбищу, мне это всегда интересно. Когда читаешь старые надписи, невольно представляешь себе этих людей, думаешь о том, как они жили, и все такое. Я с удовольствием это сделаю, право же. А вы идите домой и отдохните.
– Да, конечно. Мне действительно нужно еще поработать над вечерней проповедью. Вы добрый друг. Действительно, очень добрый друг.
Он благодарно улыбнулся ей и направился в свой домик при церкви. Таппенс взглянула на часы. «Нужно зайти, не откладывая, и поскорее с этим покончить», – подумала она и остановилась возле дома мисс Блай. Входная дверь была открыта, и мисс Блай как раз несла через холл в гостиную тарелку со свежеиспеченными булочками.
– А-а, вот и вы, дорогая миссис Бересфорд. Я так рада вас видеть. Чай уже готов, чайник на столе. Осталось только налить кипятку в заварочный чайник. Я надеюсь, вы сделали все необходимые покупки. Все купили, что собирались? – добавила она, бросив выразительный взгляд на явно пустую сумку в руке Таппенс.
– Боюсь, что мне не особенно повезло, – ответила Таппенс, стараясь изобразить огорчение. – Знаете, как это иногда бывает. Не везет во всем. То цвет не подходит, то еще что-нибудь не нравится. Но я люблю пройтись по новым местам, даже если мне там ничего не приглянулось.
Чайник подал сигнал, и мисс Блай побежала обратно в кухню, чтобы заняться делом, на ходу нечаянно задев столик в холле, на котором лежала пачка писем, приготовленных для того, чтобы отнести их на почту.
Письма рассыпались по полу, и Таппенс нагнулась, чтобы их поднять и положить на место, заметив при этом, что самое верхнее письмо было адресовано миссис Йорк, в «Роузтреллис-Корт», дом для престарелых в Камберленде.
«Скажи пожалуйста, – подумала Таппенс, – похоже, вся страна состоит из одних домов для престарелых! Не удивлюсь, если мы с Томми и сами вскорости окажемся в одном из них».
Только недавно кто-то из так называемых благожелателей прислал письмо, рекомендуя очень хороший приют в Девоне – в основном для удалившихся на покой служащих с женами: можно привезти собственную мебель и всякие другие вещи.
Во время чаепития то, что поведала мисс Блай, носило не столь романтический и пикантный характер, как истории миссис Копли. Беседа была направлена скорее на получение информации, чем на сообщние оной.
Таппенс довольно неопределенно рассказала о том, что по долгу службы они жили за границей, посетовала на трудности жизни в Англии, рассказала о женатом сыне и замужней дочери и об их детях, а потом осторожно перевела разговор на саму мисс Блай и на то, чем она занимается в Сэттон-Чанселоре, – деятельность ее была весьма многогранна: «Женское общество», скауты, экскурсоводы, «Женский консервативный союз», лекции, варка варенья, греческое искусство, кружок живописи, кружок «Друзья археологии», украшение церкви цветами; здоровье викария, необходимость заставить его за собой следить, его рассеянность, достойные сожаления ссоры между церковными старостами...
Таппенс похвалила булочки, поблагодарила хозяйку за чай и гостеприимство и поднялась, чтобы идти.
– Вы так удивительно энергичны, мисс Блай, – заметила она. – Просто невозможно себе представить, как вы умудряетесь все это делать. Я должна признаться, что после сегодняшней экскурсии и посещения магазинов я бы хотела немного отдохнуть, полежать полчасика в кровати – очень, кстати сказать, удобная кровать. Я должна вас поблагодарить за то, что вы рекомендовали мне миссис Копли.
– На эту женщину в целом можно положиться, хотя, конечно, она слишком много говорит.
– Ну что вы, я нашла ее рассказы о всяких ваших местных делах весьма занимательными.
– Да она иногда и сама не знает, что говорит. Вы долго у нас пробудете?
– Да нет. Завтра уже собираюсь домой. Мне жаль, что я так и не нашла для себя подходящего домика, мне так понравился этот прелестный дом на канале, очень хотелось бы его приобрести.
– Слава богу, что вам это не удалось. Он в очень скверном состоянии. Знаете, когда хозяин отсутствует, это просто безобразие.
– Я даже не сумела выяснить, кому он принадлежит. Вам, я полагаю, это известно? Вы, как мне кажется, все здесь знаете.
– Я никогда особенно не интересовалась этим домом. Он постоянно переходит из рук в руки. Никак за этим не уследишь. В одной-то половине живут Перри, а вот другая обречена на полное разрушение.
Таппенс распрощалась и поехала назад к миссис Копли. В доме было тихо, хозяева, по-видимому, отсутствовали. Таппенс поднялась к себе в комнату, положила на стул пустую сумку, умылась, напудрила нос, снова вышла из дома – осторожно, на цыпочках, оглядываясь по сторонам, – и, оставив машину, быстро обогнула дом и пошла через поле по тропинке позади деревни, которая и привела ее к входу на кладбище.