— Мне надо срочно, а ты, если хочешь, оставайся, — хмуро сказала Маша, стараясь не смотреть на Ячменева. Тот издалека помахал им рукой, широко улыбаясь.
— Нет, я пойду с тобой! — Берг в ответ тоже махнул чиновнику и поспешил за широко шагавшей Машей.
Они отошли на сотню метров, и Маша решилась:
— Пошли к следователю, быстрей! Не знаю, как сказать… В общем, похоже, Ячменев замешан в это дело по самые уши.
— Куда? — изумился Берг. — По уши? — Он поводил ладонями на уровне своих ушей. — Что это означает?
— Это означает, что он знал про золото и, может даже, с жуликами был заодно!
— Это не может быть! — изумленно уставился на нее Берг. — Зачем ему быть с жуликами? Он — государственный служащий, руководитель администрации!
— И ты хочешь сказать, что у вас государственные служащие не бывают ворами, да? — Маша усмехнулась. — И коррупции у вас нет, да?
— Нет, конечно, все есть, — растерялся Берг. — Но банальный криминал? Это же не тот масштаб!
— Да откуда мы знаем, какой масштаб! — махнула рукой Маша. — Пойдем, я ничего сама не знаю, но точно слышала, как Пегов угрожал Кириллу и при этом вспоминал Ячменева.
— Я тоже слышал, что угрожал, — кивнул Берг, — но про Ячменева он не сказал ни слова.
— Ну да, про Ячменева не было… — Маша потупилась. — У него кличка, оказывается, Алеша Попович. А про Поповича слышал?
— Слышал, да, про Попович, — удивился Берг. — Но я думал, попович — это маленький поп, священник…
— Вот и пошли, расскажем следователю, пусть он и разбирается. — Маша решительно двинулась к зданию РОВД.
Следователь беседовал с ними по очереди. Когда вызвали в кабинет Машу, она растерянно кивнула Бергу — он быстро пожал ее руку — и переступила порог. Следователь оказался подтянутым, коротко стриженным брюнетом с пронзительными синими глазами. Ими он так и сверлил Машу, пока она снова рассказывала историю с самородком в форме будильника: как оказалась свидетелем ссоры Пегова и Кирилла, как потом нашла «будильник» в пещере.
Под ледяным взглядом Маша сжалась, начала сбиваться, перескакивать с одного на другое.
Самородок следователь взял двумя пальцами, рассмотрел внимательно, Маше показалось — брезгливо. Спросил, зачем Маша взяла самородок из пещеры. Она сбивчиво попыталась рассказать, что сначала подняла машинально, так как вспомнила про ссору и поняла, что это именно тот «будильник», а потом взяла, чтобы сохранить, если жулики придут ночью и все заберут… Тогда доказательств того, что Пегов возвращался на бивуак, не было бы…
— А это, по-вашему, доказательство? — прищурился следователь. — Может, это вы возвращались, а теперь мне голову морочите?
— Ну, как знаете… Я еще вам хотела сказать… — Маша теперь и сама не знала, стоит ли говорить следователю о своем открытии, настолько он был неприветлив. Еще подумает, что она хочет очернить уважаемого человека. — Когда Пегов и Карагодин ссорились, Кирилл упомянул человека по фамилии Попович. Ну что этот Попович может якобы прикрыть Дмитрия по просьбе его сестры Виктории…
— Ну и что этот Попович? — скучно спросил следователь. — При чем здесь он?
— А Пегов ответил, что Попович вот где у него, и сжал кулак вот так. — Маша сама не знала, как пояснить свою уверенность. — В том смысле, что Попович тоже в этом замешан, понимаете…
— Ну и?.. — Следователь покачал головой. — К чему вы все это?
— А к тому. — Маша закусила губу — Вы же не можете не знать, что Попович — это прозвище замглавы администрации Ячменева Алексея Александровича!
— Да ну! — Следователь внезапно развеселился. — И что, Пегов прямо так и сказал: Алексей Александрович Ячменев вот у меня где? Так и в протокол занести? Или все же про Поповича?
— Заносите! — Маша вздернула нос. — Господин Берг это тоже слышал, так что нас двое!
— Ну, господин Берг — иностранец, его в наши дела мешать не к чему! — наставительно произнес следователь. — Ну ладно, проверим все, что вы тут наговорили…
Он еще раз недоверчиво покачал головой, долго тюкал в ноутбуке двумя пальцами. Оказывается, составлял протокол «изъятия вещественного доказательства», дал ей подписать. Велел внимательно прочитать свои показания и подписаться под ними на каждой странице. Маша подписала и спросила дрогнувшим голосом:
— Вы, похоже, мне не верите?
— Верить или не верить вам будет суд, — осек он. — Мое дело — опросить и собрать доказательства. Свободны. И попросите войти господина Берга Андреаса.
Маша скованно поднялась, вышла в коридор. Берг живо встал ей навстречу, но она только махнула рукой: иди, твоя очередь.
Она просидела в коридоре не меньше получаса, когда Берг вышел — ей показалось, спокойный и довольный. Он крепко взял ее за руку и вывел из прокуренного и пропахшего гуталином здания РОВД. Свежий ветер ударил в лицо, по небу тяжело ползли серые тучи.
— Ничего, Мария, он сказал, что нас вызовут на суд — ты ведь поедешь сюда со мной на суд? — почти весело спросил Берг.
— Да ну тебя, Андрей! — с досадой сказала Маша. — Чего ты веселишься? По-моему, он ни одному моему слову не поверил, решил, наверное, что я хотела спереть самородок.
— Спереть? Что это — спереть? — переспросил Берг, явно поддразнивая ее. — Если бы мы хотели, мы могли бы спереть все самородки из пещеры, разве нет?
— И попасться с ними в аэропорту, да? — засмеялась Маша.
— А я ему так и сказал, что могли бы взять, если бы захотели, — захохотал Берг.
— Шутник, да? — фыркнула Маша. — Ну, теперь не удивляйся, если нас шмонать будут на всем пути следования, как уголовников.
— Шмонать? — опять переспросил Берг. — Мария, мне казалось, что ты воспитанная девушка и не используешь таких криминальных слов. Оказывается, я ошибался.
— Ну так наконец узнаешь обо мне всю правду! — засмеялась Маша.
— Вот так лучше, — прижал ее к себе Берг. — Мне нравится, когда ты смеешься, и не нравится, когда ты грустная. Я должен сходить к пограничникам, я обещал отдать снимки. Пойдем вместе?
Пора было возвращаться в Москву, но Маше даже думать об этом не хотелось. Когда поздним вечером позвонил главный и строгим голосом поинтересовался, когда же Зотова думает возвращаться на работу, она сказала, что они с Бергом попали в свидетели по уголовному делу и пока не отпускает следователь.
Главный разозлился, сказал, что немедленно будет звонить в областную администрацию и потребует, чтобы их отпустили. Но Маша, юля и на ходу придумывая аргументы, уговорила его пока не вмешиваться — будет только хуже. На самом деле ей было страшно представить, что все кончится, как только они с Бергом прилетят в Москву.
Она не хотела думать об этом, не хотела даже представлять, как они будут прощаться. И тем не менее прекрасно понимала, что история подходит к концу, и собирала в кучку все свое мужество, чтобы не раскиснуть. Берг же, напротив, выглядел веселым и счастливым, смотрел на нее с обожанием и норовил прикоснуться при каждом удобном случае.