– Что это?
– А вы взгляните.
Взяв фотоснимки, Алексей Павлович аккуратно просмотрел каждый из них. Лозовский внимательно наблюдал за его лицом, однако оно совершенно не изменилось. Столь же аккуратно Таранников положил снимки на край стола.
– И что ты этим хочешь сказать? Что это яйцо Фаберже? Я так понимаю? – В его вопросе прозвучала откровенная ирония.
– Именно.
– Только не надо держать меня за простака, молодой человек. Я знаю все существующие яйца Фаберже. Ни одно из них не похоже на это. Скорее всего, какой-то новодел, по-другому – подделка. Меня такие вещи не интересуют.
– Вы не правы. Это самое настоящее яйцо Фаберже. Оно было подарено Николаем Вторым Распутину за то, что тот сумел остановить болезнь его сына, когда тот находился в критическом состоянии. Позже Распутин подарил яйцо своей любовнице княгине Раевской.
– У тебя имеются доказательства? – помолчав, спросил Таранников.
– Если они вам нужны, то мы их раздобудем.
– Откуда?
– Информация об этом имеется в архиве.
– Вот даже как… Почему же в таком случае это яйцо не попало в каталог?
– Вы не совсем правы, оно имеется в каталоге утерянных яиц Фаберже. Мы проверяли.
– Любопытно, я этого не знал. Отчего же тогда Николай Второй от него отказался?
– Яйцо слегка пострадало, и он не стал дарить его ни жене, ни матери.
– От этого его историческая ценность не уменьшается, – заметил Таранников. – Скорее даже наоборот… Находка далеко? Хотелось бы взглянуть.
Владлен едва улыбнулся:
– Разумеется, не со мной. Но я могу достать ее в любое время.
– Что ж, прекрасно! – воодушевился Алексей Павлович. – Итак, сколько ты хочешь за свою вещь?
Вопрос был ожидаемый. Дело дошло до кульминационного момента, осталось только сдержаться, чтобы не прыгнуть до потолка. Нужно вести себя естественно, словно едва ли не каждый день приходится приторговывать яйцами Фаберже.
Лозовский отпил крохотный глоток обжигающего кофе, чтобы не выдать распирающих чувств. Но понял, что получилось скверно, – накатившие эмоции с головой выдавали растянувшиеся уголки губ.
– Я бы хотел за такую красивую вещь достойную цену.
Пришел черед улыбаться Алексею Павловичу. А очаровывать собеседника он умел профессионально. Все-таки вести переговоры – это неотъемлемая часть его работы. Блеснув безукоризненными зубами, он произнес:
– Понимаешь, Владлен, понятие «достойная цена» может иметь разное значение, все зависит от каждого конкретного случая. Для одного и денатурат будет вполне достойной платой, а другому и десять миллионов покажется мало. Взять хотя бы наших олигархов. Надо все-таки конкретизировать сумму, чтобы как-то продвинуться дальше в наших переговорах.
– Догадываюсь, к чему вы клоните… Мало того, что эта вещь очень красивая, но она еще и уникальная, – произнес Лозовский заготовленную фразу, не спеша озвучивать сумму. – Другой такой просто не существует!
– С этим никто не спорит, – легко согласился Алексей Павлович.
– Мы оба знаем, что ее стоимость может составлять до двадцати миллионов долларов. Может, даже и больше… – Владлен сделал паузу, однако Алексей Павлович перебивать не спешил. – Я понимаю, что таких денег мне никто никогда не даст, поэтому хотел бы продать яйцо Фаберже за разумную цену… Скажем, за три миллиона долларов. – Таранников невольно сложил губы в трубочку, осмысливая. – Еще столько же может заработать перекупщик. А тот, кто захочет выставить яйцо Фаберже куда-нибудь на аукцион, может получить в четыре раза больше!
Алексей Павлович вновь взял фотографию, словно хотел удостовериться, действительно ли яйцо Фаберже стоит таких денег, после чего спросил:
– Почему ты решил обратиться именно ко мне?
– Мы слышали, что вы скупаете интересные вещи. А потом, больше не к кому. Вещь действительно очень ценная. Самостоятельно продать мы ее не сможем, а вывозить за рубеж – это уже будет уголовное дело.
– Ты верно обрисовал ситуацию… То, что касается цены, то, думаю, цена приемлемая. – И, заметив, как расслабился Лозовский, Кощей добавил: – Но это еще не окончательный ответ. Сразу хочу сказать, что такую мощную вещь я не потяну… У меня просто нет таких денег. В самом деле, не продавать же мне из-за этого квартиру! Но у меня имеются состоятельные друзья, которые собирают различного рода артефакты. И я уверен, что кого-нибудь из них заинтересует твоя находка… даже за такую цену. Не скрою, я попытаюсь взять какие-то комиссионные, но это совершенно не та сумма, которую ты изволил озвучить. Она будет значительно скромнее… Уверен, что даже за эти деньги он будет торговаться. А раз так, то будь готов к тому, что в своей цене тебе придется немного подвинуться.
Лозовский слегка нахмурился. Подобный разговор предугадать было несложно, но ответ был заготовлен.
– Если я и смогу подвинуться, то в пределах разумного. А иначе… пусть стоит тогда где-нибудь у меня на тумбочке.
Алексей Павлович мило улыбнулся:
– Право, это забавно… Яйцо Фаберже будет стоять на тумбочке где-нибудь в двухкомнатной хрущевке! Пожалуй, я не удивлюсь, так оно и может быть… Подобные вещи возможны только в нашей стране. В любом другом месте произведения искусств хранят в банковских ячейках или в сейфах, для них изготавливают специальные шкафы из пуленепробиваемого стекла и держат под усиленной сигнализацией. А тут – на тумбочке… Занятно! Но в любом случае я передам своему человеку твои слова. При следующей нашей встрече, думаю, мы поговорим с тобой более предметно.
– Когда состоится следующая встреча?
Кофе остыл совсем и теперь не казался вкусным.
– Сейчас трудно сказать определенно… – протянул Алексей Павлович. – Сам понимаешь, это теперь не только от меня зависит. Человек, которому я предложу яйцо Фаберже, хоть и не бедный, но тоже умеет считать деньги, и несколько миллионов долларов для него весьма ощутимая сумма. Полагаю, что мы встретимся с тобой дня через четыре, может, через пять. Тебя это устроит?
– Вполне.
– Вот и отлично! Мой телефон ты знаешь, если что, звони… Твой контактный телефон остался прежним? – Алексей Павлович остановил цепкий взгляд на Лозовском.
– Прежний.
– Хорошо. Если будет что-то определенное, я тебе сообщу. Фотографии я забираю, так?
– Да, они ваши, – согласился Владлен, обратив внимание, как Таранников уверенно сгреб их в ящик письменного стола. – Если что, мы можем сделать еще несколько фотографий с разных ракурсов. Можем крупным планом сфотографировать отдельные камни. А сюрприз, что внутри…
– Не нужно, – успокоил Алексей Павлович. – Фотографии дают полное представление об этой вещи.
Если все действительно обстоит именно таким образом, они могут заполучить огромные деньги, навсегда распрощавшись со всеми сомнительными сделками, и подвести под своей прежней стремной жизнью жирную черту, где относительный достаток соседствовал с откровенным криминалом. Стать вполне респектабельными людьми, купив хорошую недвижимость где-нибудь за границей…