– Какие проблемы? Поспи, а я почитаю твою рукопись. Ты дописала конец?
– Но еще не распечатала.
– Я могу почитать с экрана монитора. Включи мне компьютер, все равно дома делать нечего.
Встреча как встреча, ничего особенного, но кто знает, где найдешь, а где потеряешь.
Данила Астахов пришел в роскошный ресторан для разговора с работодателем. У бизнесмена не хватало времени, он решил поговорить во время обеда и пригласил парня в шикарный кабак, где ежедневно обедал. На такие заведения у Данилы денег не имелось. Для него тоже поставили приборы, но он так волновался, что даже не взглянул на тарелку. Работка предстояла – лучше не придумаешь. Парень о таком деле даже не думал. Смысл заключался в следующем. Жена бизнесмена собиралась на отдых в Ниццу. Ей требовался сопровождающий с видеокамерой, умеющий обращаться со сложной техникой. Дамочка обожала любоваться собой на фоне пейзажей разных частей света и уже объездила весь мир. Перспектива провести целый месяц за чужой счет на Лазурном Берегу Франции и плюс ко всему получить за свой отдых приличный гонорар… Ну о чем тут можно говорить? Данила не мог скрыть своего волнения. К встрече он готовился основательно. Прихватил с собой красный диплом ВГИКа, где с отличием закончил операторский факультет, а также позолоченную статуэтку в виде кинокамеры на постаменте из хрустального стекла – премия за лучший дипломный фильм, привез и грамоты с различных конкурсов. Данила был профессионал и знал себе цену. Его ставило в тупик, что несмотря на талант, признанный мэтрами кино, ему чаще отказывали, чем предлагали работу, причем без всяких объяснений.
– Вижу, вижу, дружок, – проглатывая устриц и запивая красным вином, говорил наниматель, – кино снимать ты умеешь. Жене наверняка понравится. Тебя не удивляет, что у меня до сих пор не появился постоянный оператор?
Солидный мужчина, немного полноватый, с сединой на висках, налил Даниле вина.
– Ты выпей. Вино хорошее, настоящее.
Данила выпил фужер залпом и никакого вкуса не почувствовал. Он не разбирался в винах. Наниматель усмехнулся.
– Одно дело – снимать кино для жены. Другое дело – снимать кино для меня. То есть когда Кира не знает о том, что ее снимают. А это уже сложнее. Времени на поспать не остается. Она молодая, энергичная, активная. За ней нужен глаз да глаз. Привозят мне ребята отснятый материал. Смотрю. Сплошная идиллия. Но я-то знаю свою жену. На третью поездку я отправил за ней сыщика, чтобы фотоаппаратом щелкал. Вот он мне привез то что надо. Моя женушка – умная бабенка, все понимает. В первый же день своего отпуска затаскивает оператора в свою постель. С ее внешностью и фигурой это не проблема. Ни один еще не устоял перед ее чарами. А дальше очень просто. Все съемки ведутся под ее диктовку, и я получаю отчет об отдыхе святой Марии. Вставай на колени и молись. На деле Кирочка отрывается по полной программе. В Египте она ухитрилась спать с арабами из обслуги. Безумствует баба. Вот так вот, дружок. А теперь посмотри на себя. Тебе сколько лет?
– Двадцать девять.
– А Кире двадцать шесть. Мне пятьдесят три. Ты красивый парень. Высокий, фигура хорошая, на пляже будешь смотреться неплохо. Она тебя за час обработает. Кино ты, конечно, снимешь, но не то, что мне нужно. Извини, дружок, но твоя кандидатура меня не устраивает.
– Я всегда выполняю порученное мне задание. А женскими фигурами и мордашками меня не удивишь. Я в течении двух лет порнуху снимал, так что насмотрелся.
– Больше не снимаешь?
В глазах бизнесмена мелькнул огонек интереса.
– Контору накрыли. Могли бы откупиться, но решили, что и так проскочат. Не проскочили. Теперь сидят. Я чудом уцелел. Забыл в машине чистые кассеты и вышел на улицу, а тут их накрыли. Видеокамеры лишился, она осталась на точке. Больших денег стоила. Зато шкуру спас.
– Снимать чужие попки дело веселое. Но когда одна из них сама идет тебе в руки, совсем другой коленкор получается. В принципе, ты мне симпатичен. Твой телефон у меня есть.
Бизнесмен вытер губы салфеткой. Денег тут же подскочившему официанту он не дал, лишь расписался в счете. Вставая, сказал:
– Попробуй устриц. Свежайшие.
«Да, такой дядя на пляже смотреться не будет», – мелькнула дурацкая мысль в голове оператора, когда он смотрел на грузную фигуру, направлявшуюся через зал к выходу. Опять ему не повезло. Надо было приходить на встречу в рваных джинсах, небритым и лохматым.
На столе половина деликатесов осталась нетронутой, официант убрал лишь тарелки и приборы ушедшего. Есть Данила не хотел, к тому же он не понимал, что за экзотическая пища перед ним. Ресторан специализировался на французской кухне, а подающий надежды реформатор кинематографа за пределами России еще не бывал. За шесть лет после окончания института ничего так и не заработал, хватало только на поддержание штанов. Возомнив себя гением, он ждал настоящих предложений. Амбиций в нем было куда больше, чем трезвого взгляда на жизнь. Сегодня десять минут протирал диплом от пыли, и напрасно. Утром проглотил только рыночную полутухлую тушенку.
Данила налил себе вина, откинулся на спинку стула и начал разглядывать публику. Он любил человеческие лица, глаза, но ничего интересного не увидел. Сплошные уродцы для массовки лент великого Федерико Феллини. Не нашлось ни одного персонажа, достойного крупного плана. Так, как любил снимать его кумир Серджо Леоне в своих спагетти-вестернах, где герои разговаривали взглядами без текста под гениальную музыку Морриконе.
– Балдеешь, Данька?
Он вздрогнул от оглушившего его мощного баса, подался вперед и обернулся.
Перед ним стоял высокий здоровяк с обветренным смуглым лицом и светло-голубыми глазами, которые походили на васильки и резко контрастировали с жесткими чертами лица, словно высеченными скульптором, бросившим работу незаконченной. На вид ему было лет сорок, хотя морщин на лице скопилось больше, чем синих прожилок, обозначающих реки на географических картах. Кто-то бороздил это лицо, но так его и не засеял, если не принимать в расчет недельную небритость.
– Андрей Макарыч? Вот так встреча! – удивленно воскликнул Данила.
Огромный мужчина шагнул к столу и кивнул на пустой стул.
– Позволишь присесть?
– Садись, Андрюша. Я один.
На плече приятеля висела операторская сумка. Профессионалу было нетрудно догадаться, что в ней лежит видеокамера. Жилетка с десятком карманов, раздутых от аксессуаров, говорила сама за себя – мужик при деле. Данила с нескрываемым восхищением смотрел на этого человека. Он всегда им восхищался.
Андрей Макарович Стромов работал с великими режиссерами. Оператор от Бога. Данила проходил у него практику на третьем курсе, и они сдружились, хотя смотрели на мир через призму объектива поразному: студент с амбициями и мастер-работяга, делающий чудеса, когда на глазах рождаются сюжеты из ничего. Он мог снимать обычный дождь, лужи, а тебе казалось, что ты, сидя в зрительном зале, уже промок, а по маковке стучат капли. Это не кино, это настроение, которое он тебе умел навязывать, и ты проникался им. Удивительно, но он умел оставаться в стороне, будто к тому, что ты видишь, оператор не имел ни малейшего отношения. Ты просто забываешь о нем.