Утром я первым делом собралась и поехала в ближайший от дома Арбениных банк. Я положила на имя Марии Кирилловны все деньги, полученные мною от Суруляка-старшего. Затем я приехала на улицу Мусы Джалиля, к дому номер сорок девять. Однако, поднявшись на второй этаж и постояв возле квартиры номер пять, я так и не решилась нажать на кнопку звонка. Отец мальчика еще в больнице, бабушка… Что я скажу бабушке? Женщина совсем недавно похоронила дочь… До меня ли ей сейчас? И как я сообщу ей о появлении нового счета на ее имя – с такой огромной суммой? Конечно, можно было бы сказать, что я из какой-нибудь благотворительной организации, но… Какая организация, даже самая наиблаготворительнейшая, вот так запросто передаст частному лицу пять миллионов?
Пока я в нерешительности топталась у двери Арбениных, послышались шаги по лестнице. Сверху спускался кто-то из соседей.
Я узнала ее сразу. Это была подружка погибшей Аллы – Лена Рыжих.
– Здравствуйте, Лена.
– Здравствуйте, – автоматически ответила она и сморщила лоб, пытаясь вспомнить, кто я такая.
– Не узнали? Я журналистка из газеты «Горовск сегодня». Я недавно приходила к вам, мы про подружку вашу, Аллу, разговаривали.
– А! Да, я вспомнила.
– Вы к Арбениным?
Лена грустно усмехнулась:
– Были Арбенины! А теперь только один Арбенин и остался – Никита. Аллочки нет, Артемочки тоже… А вы что хотели? Статью собираетесь писать? Знаете, сейчас к ним идти, наверное, не стоит: тетя Маша все еще сильно переживает и оплакивает смерть дочери. Хорошо хоть, в последнее время она с внучкой чаще остается. А то бедная Инна и за Никитой ухаживала, и за матерью, тут и ребенок, и хозяйство – все на ней было. Кстати, Никиту скоро обещают выписать. Он еще очень слаб, долечиваться будет дома.
– А вы помогаете Инне?
Девушка кивнула.
– Может, тогда мы с вами поговорим?
– О чем? – Лена пожала плечами. – Хотя… Давайте поговорим. Я попозже к ним зайду.
Мы с Леной поднялись к ней на пятый этаж. Она открыла дверь ключом, и я на цыпочках зашла в квартиру, думая, что ее сынишка спит.
– Вы боитесь моего непоседу разбудить? Так его сегодня дома нет: он у моих родителей гостит. Они вчера приехали и забрали его: мама в отпуске, хочет с внуком понянчиться. Так что проходите, сейчас я чайник поставлю. Извините, я забыла, как вас зовут?
Странно: я в прошлый раз и не называла себя, не до того мне было. Я тогда как раз узнала от Лены о смерти ее подружки.
– Надежда, – сказала я, – Надежда Петрова.
– А-а… Так как насчет чаю?
– Спасибо, с удовольствием.
Вскоре мы с Леной сидели за столом и пили чай.
– Так вы говорите, Никита еще очень слаб? – напомнила я девушке о теме нашего разговора.
– Да. Мне Инна – сестра Аллы – вчера сказала, что его только потому и выписали, что в больнице он очень медленно шел на поправку. Врачи сказали, что ему просто необходим домашний уход. Понимаете?
– Понимаю. Дома, говорят, и стены помогают.
– Вот-вот! Так что выписать-то его выпишут, но ему требуется такое количество лекарств! А цены на них – мама дорогая! И вообще, они сказали, что ему бы в санаторий для сердечников съездить. Там процедуры хорошие, свежий воздух. Опять же новые люди… Одним словом, Никите надо как-то отвлечься от своего горя.
– А Мария Кирилловна, значит, себя уже лучше чувствует? – поинтересовалась я.
– Тетя Маша? – Лена махнула рукой. – Лучше-то лучше, но не намного. Просто она в молодости была комсоргом. Так вот, она вожаком настоящим была. Молодежь организовывала, собрания, субботники всякие проводила… Крепкая она. Привыкла быть сильной, знает, что на нее все ровняются, с нее пример берут, вот и держится. А Алла – что? Она была очень романтической натурой. Нежная, слабая… С одной стороны, это хорошо – мужчинам такие девушки нравятся, а с другой, не очень: первая жизненная коллизия, – и она не выдержала…
Лена вздохнула, вспомнив подругу. Мы немного помолчали.
– Значит, Никиту еще лечить и лечить? – спросила я.
– Да… Только не представляю, на что они будут его лечить? У них с деньгами не просто туго – совсем беда! Пенсия тети Маши да мизерное пособие на ребенка у Инны – вот и весь их доход. Один раз Никите с работы принесли какую-то сумму, но ее ненадолго хватило. Сами понимаете: похороны, потом поминки, два памятника надо ставить. Потом Никита в больницу попал… Инна сейчас работу ищет; слава богу, хоть тетя Маша немного поправилась и может с внучкой сидеть. Только когда еще Инна устроится! И когда Никите по больничному заплатят! Так что с деньгами у них туго, очень туго… Когда Алла погибла, мы, соседи по дому, собрали им, кто сколько мог. Чуть больше десяти тысяч набралось. Да когда это было! Я захожу к ним, помогаю, чем могу. Мы с мужем им тоже денег дали на первое время. Только ведь дали-то немного: муж мой один – кормилец, я пока что у него на шее сижу.
– Лена, я как раз по этому поводу и пришла, – сказала я.
– Что, объявление хотите в своей газете дать? Я ведь тоже об этом думала. Может, найдутся добрые люди, откликнутся на чужую беду и помогут им деньгами?
– Уже нашлись. Откликнулись и помогли.
– В каком смысле? – удивилась девушка.
– Одна благотворительная организация оказала семье Артемы гуманитарную помощь: положила на счет Марии Кирилловны… некоторую сумму денег. Большую сумму! Скажите тете Маше, Лена, чтобы она сходила в банк и сама сняла с этого счета столько, сколько ей потребуется.
Лена смотрела на меня во все глаза:
– Неужели нашлись добрые люди?! А что за организация такая?
– Хорошая организация. Она оказывает помощь малоимущему населению. Вот и Марии Кирилловне оказали… Так сказать, акт благотворительности. Так вы скажете ей?
– Скажу, конечно… Только как-то странно это…
Лена продолжала растерянно смотреть на меня.
– Да, и еще, Лена, у меня к вам такая просьба. Разрешите мне выйти на ваш балкон. – Я встала со стула.
– Хотите посмотреть, откуда Алла выбросилась? – Девушка тоже поднялась. – Идемте.
Мы вышли на балкон. Здесь стояли ящики с цветами, маленькая скамеечка, очевидно, для ребенка. В дальнем углу приткнулся старый кухонный стол, на нем – таз, в нем лежали деревянные бельевые прищепки. Дом напротив стоял довольно-таки далеко. Между домами имелся огромный пустырь.
– Говорят, здесь большую стоянку для машин будут делать…
Я посмотрела вниз. Под балконом на асфальте еще виднелись темно-бурые пятна. На ближайшем дереве был прикреплен маленький венок с траурной лентой.
– До сих пор не могу выходить сюда. Как посмотрю вниз, так и вижу Аллу, лежащую в неестественной позе там, внизу, – Лена всхлипнула, отвернулась и шагнула в комнату.