– Значит, ваше дело его сейчас разбудить и разыграть веселый спектакль: вы любите мальчиков такого типа, как этот человек. Его кстати, Обмылком кличут…
При этих моих словах спортсмены дружно заржали. Я подробно объяснила ребятам, что им требуется сделать.
– Все понятно?
Гиганты закивали.
– И за это вы платите нам по двадцать штук? – уточнил один из них.
– Вы не верите в мою платежеспособность? – Я удивленно посмотрела на Андрея.
– Верят! Все нормально, мужики. Работаем. Полина, выйди, – попросил он.
– Нет, совсем уйти я не могу. Я буду стоять здесь, в дверях, так, чтобы все видеть и слышать.
– Как хочешь. – Андрей подошел к Суруляку: – Ну, что, начинаем? Кто не спрятался, мы не виноваты!
Антон включил камеру. Закора принялся стаскивать с Обмылка одежду. Его друзья помогли ему, и через несколько секунд абсолютно голый Обмылок поеживался на холодном полу. Один из парней отвесил ему несколько оплеух, причем таких крепких и звонких, что тот быстро пришел в себя. Приняв сидячее положение, он тупо уставился на ребят.
– Вы кто?! – наконец спросил Обмылок. Голос у него был испуганным.
– Кони в пальто!
Парни встали кольцом вокруг сидевшего на полу Обмылка.
– Очухался? Молодец! – сказал Андрей. В его голосе слышался неподдельный восторг. Вот что значит профессиональный артист!
– Кони? – Суруляк испуганно оглядывал ребят. – А, это… Я где?
– В …! – в рифму ответил один из парней, тот, что был повыше. – Точнее, в заднице ты. В большой-пребольшой заднице!
– Да?! – затравленно огляделся по сторонам Обмылок. – А… почему?
– Потому что мы – все трое – любим «мальчиков» такого типа, как ты, Обмылок!
Наш «мальчик» даже икнул от испуга.
– В к-каком с-смысле – лю-любите? – заикаясь, уточнил он.
– Ты что, такой непонятливый? А с виду вроде умный. Правду говорят: внешность обманчива! Мы любим трахать таких, как ты. Нравятся нам такие, понимаешь? С такой конкретной задницей, как у тебя, – с расстановкой, доходчиво объяснил один из парней.
– А… я… того…
Обмылок от испуга, кажется, потерял дар речи.
– Все, пацаны, связываем его. – И Андрей достал из кармана веревку.
– Н-нет, н-не надо!
– Надо, Федя, надо!
Обмылок не успел опомниться, как его скрутили. Он вопил, что у него болит рука и сломаны ребра, что его избил родной брат-садюга, а его дружки ему помогали… Я видела, что Обмылку поплохело. Голос у него был упавшим и таким жалким… Но нет, не на ту напал! Таких жалеть – себе дороже. Что-то он не проявил жалости к маленькому Артемке. Надо бить врага его же оружием!
– Значит, тебе не повезло, – вздохнул Андрей. – Ну, раз тебя уже приложили, мы, так и быть, тебя бить не будем. Только трахнем. Все по очереди…
– А я все засниму на камеру, – вставил свое слово Антон, – а потом в Интернете выложу. Пусть люди полюбуются на новую порнозвезду!
– Ну, что, начнем? – Один из ребят принялся расстегивать брюки. – Задница у него подходящего размера, я уже прикинул…
– Да самое то! – причмокнул губами второй, высокий, заглядывая Обмылку через плечо.
Я потихоньку выглядывала из дверного проема. Обмылок меня не видел, так как сидел ко мне боком. Кажется, он был в шоке, его бледность показалась мне просто пугающей. Обмылок умолял парней не трогать его, но никто и бровью не повел. Видя, что жалостью таких, как они, не прошибешь, он стал предлагать им денег.
– Сколько? – деловым тоном уточнил Андрей.
– По полсотни каждому! – скороговоркой выдал «мальчик».
– Ты что, за дураков нас держишь? Да лучше мы тебя…
Второй парень тоже начал расстегивать брюки:
– Не, пацаны, мне его задница определенно нравится! Кстати, где у нас интим-гель? Ну, тот самый, который мы в спецмагазине покупаем?
– Не захватили! – вздохнул коренастый. – Придется так, «насухо»…
– Ему же больно будет! Помните, как орал тот тип, которого мы в прошлый раз обрабатывали?..
– Да, вопил он так, что волосы дыбом вставали!
– Мужики, мужики, плачу по сотке каждому! – судорожно завопил Обмылок, давясь слюной.
– По сотке? По сто тысяч, так?
– Да, да! Ну, как, мужики, возьмете по стольнику?
– Не, не возьмем! Мне лично кайф дороже! Давай, Обмылок, подставляй свой белый задик!
– Н-не надо! Умоляю, не надо! – заплакал Суруляк, корчась на полу.
– Мы знали, что ты будешь сильно возражать…
Парни еще долго издевались над педофилом, и тот страшно страдал и мучился. Я имею в виду моральные страдания. Он был почти в обмороке от страха. Андрей предложил Обмылку выпить сто грамм «для храбрости», говорил, что сначала придется немного потерпеть, а потом, может, ему еще и понравится… Суруляк плакал и умолял не трогать его. В этом месте я не выдержала и вышла из своего укрытия.
– Что, не нравится, когда тебя насилуют? – зло усмехнувшись, спросила я.
– А ты кто такая?! – вытаращил на меня глаза Обмылок, но тут же вспомнил и ахнул.
– Смерть твоя! Все, пришла пора платить по счетам. И не думай, что тебе удастся отвертеться! Тебя сейчас изнасилуют, а потом задушат. Верно, парни? Зачем нам свидетель?
– Верно-верно, – закивали парни.
– За что? Я ничего не сделал!..
– Врешь! – перебила я педофила. – Ты изнасиловал и убил мальчика по имени Артем! Помнишь такого или уже успел его забыть, мразь?! А его мать, из-за того что тебя оправдали, покончила с собой. Она выбросилась вот с этого балкона!
Я кивнула на балкон, и Суруляк перевел на него затравленный взгляд.
– Пощадите меня…
– Сейчас, разбежались! Нет, дорогой, тебя будут долго насиловать, а потом задушат… Чем ты душил Артемку? Руками? Парни, вы сможете задушить руками этого урода?
– Да легко! Как котенка. Шейка-то у него такая тонкая…
– Нет! Пощадите! Я не виноват… Я не буду… Я заплачу вам… Хотите по двести тысяч на каждого?! Хотите?!
– Мы хотим, чтоб ты сдох! Чтобы ты испытал на себе все, что испытали тот мальчик и его мама…
– Нет, нет! Это не я… Я больше не буду… Я… Пощадите!
Один из парней наклонился, схватил сидевшего на полу Обмылка за горло и слегка приподнял его.
– Так вы говорите, он мальчика задушил? Вот гад!
Обмылок захрипел. Его лицо побагровело. Никто даже не шевельнулся. Наконец, парень отпустил Суруляка. Тот рухнул на пол, закашлялся… Он корчился на полу и рыдал.