Они зашли в магазин, но сначала не в продуктовый, а в промтоварный. Леонид быстро выбрал там джинсы, куртку и свитер, причем все вещи были женские. Потом они прихватили кое-что из мелочей и пошли за продуктами.
Макс очень удивился, обнаружив в старой комнате Леньки какую-то девицу в расстегнутом халате, валявшуюся на неубранной кровати. Леонид молча бросил ей на кровать пакеты с одеждой.
– Ты это нарочно? – прошипела девица, разглядев джинсы. – Они же на два размера больше!
– Пойдешь к Зинаиде и ушьешь! – процедил Леня. – У нее машинка есть, «Зингер». А нам тут поговорить надо. – Он принялся выгружать на стол продукты.
– Вы что – рехнулись?! – завопила девица. – С утра пораньше водку жрать!
– Чтобы я тебя долго не видел, – не оборачиваясь, ответил Маркиз.
Девица быстро ретировалась, прихватив пакеты.
– Кто это? – опасливо оглянувшись, спросил Макс.
– Несчастье мое, – вздохнул Леня.
– Жена?
– Хуже!
Лола, подслушивавшая за дверью, услышав эти слова, громко фыркнула и удалилась.
– Ну что? – Леонид разлил водку по рюмкам. – За встречу!
Выпили, закусили.
– Теперь рассказывай подробно, все с самого начала.
– Что – все пятнадцать лет? – усмехнулся Макс.
– Нет, все про ассирийское наследство. Не упускай ни одной мелочи. – Маркиз завинтил чуть початую бутылку и убрал ее со стола, сказав: – На трезвую голову лучше слушать.
И Макс Белофф, решительно откашлявшись, рассказал старому другу Лене все, как было. О том, как барон Гагенау поручил ему везти коллекцию в Россию, мотивируя это тем, что Макс знает страну, в которой родился, о том, как при въезде в Эрмитаж исчез шофер машины и обнаружилась пропажа золотой статуэтки. О том, как в телефонном разговоре барон косвенно обвинил во всем его, Макса, и дальше – о визите представителя страховой компании Лангмана, о подставе – якобы были звонки от Макса неизвестному абоненту в Россию, и самое главное – о дурацких глиняных цацках в его, Макса, собственном чемодане.
– Идиотизм! – вздохнул Леня. – Слишком нагло сделано.
– Вот и я думал сначала – за дураков держат и меня, и следователя. Подложить мне в багаж эти глиняные штучки можно было только там, в Германии. Значит, они не из коллекции, то есть не из той ее части, что привезена в Россию.
– Тогда вообще об чем разговор, как говорят в Одессе? – воскликнул Маркиз.
– Телефонные звонки тоже ничего не доказывают, – продолжал Макс, – и там, в Германии, мой адвокат сделал бы из этого обвинения котлету. Но им совершенно не нужно было пускать меня обратно в Германию. Им потребовалось убить меня здесь. Что они и попытались сделать.
Макс рассказал о своем несостоявшемся визите в детективное агентство.
– Там меня снайпер и подстерегал.
– А откуда ты про это агентство вообще узнал? – заинтересовался Макс.
– Барон мне его рекомендовал, если, говорит, будут какие-то проблемы, то к полиции обращаться – ни-ни! Лучше в агентство это…
– Нда-а, и лежал бы ты сейчас в той канаве, пока работяги не пришли бы на смену, – протянул Леня. – Хорошая у тебя реакция, друг!
– Жить захочешь… – угрюмо отмахнулся Макс.
– Значит, ты сейчас, как Колобок – от снайпера ушел, от следователя из страховой компании ушел, от полиции ушел и от прихлебателей господина барона тоже убежал, так?
– Так, – согласился Макс и добавил: – Извини, Ленька, я понимаю, что ты вряд ли чем-то поможешь.
Маркиз перехватил его взгляд, брошенный на жалкую стариковскую обстановку комнаты, на пыль по углам, на линялые джинсы самого Маркиза.
– Что, денег мне хочешь предложить на бедность? – усмехнулся он.
Когда рыжий человек краснеет, это сразу становится заметно. Макс исподлобья взглянул на друга – обиделся Ленька или нет?
Но Леня-Маркиз совсем не обиделся. Он встал, прошелся по комнате и снова достал из шкафчика бутылку водки.
– Выпей, Максимушка, и послушай, что я тебе расскажу, – ласково начал он. – Только дай честное слово, что драться не будешь, сначала до конца дослушаешь…
– Ну, даю, – удивился Макс.
– Насчет того, что я тебе помочь не могу, – это вопрос пока открытый, – начал Маркиз, – а вот что все твои беды меня напрямую касаются – это совершенно точно. Хочешь, я тебе расскажу, как ящик со статуэткой у тебя уперли?
– А то я не знаю, – разозлился Макс, – прислали другую машину, а у нее дно было выпилено…
– И сделали это прямо в аэропорту – ящики там и вытащили. Взяли два ящика, потому что не уверены были, в каком именно статуэтка. Спустились через люк под землю – там коммуникации проходят… – И Маркиз подробно рассказал Максу про коммуникации и про мальчишек-карманников, промышляющих в аэропорту. – По глазам вижу – сейчас ты спросишь, откуда я все это знаю? Отвечу: я, Максим, и упер эту несчастную статуэтку!
Макс, не глядя, нашарил на столе рюмку, налил до краев и жадно выпил не закусывая.
– Я, вообще-то, по специальности – мошенник и аферист высокого класса, – продолжил Маркиз, – за пятнадцать лет отличную квалификацию приобрел! Щипали мы с Лолой весьма удачно богатых лохов – старушек и детей малых я не обижаю, неимущих – тоже. Ты не думай, Лолка способная, это она сейчас на весь мир злится. Ей, видите ли, в театре ее задрипанном поиграть не дали!
– Робин Гуд какой нашелся, – процедил Макс, – ты лучше скажи мне, где богиня?
– Или Дубровский, – охотно согласился Маркиз, – так вот, значит, все было хорошо, пока Кузьмич – был один такой барыга, царствие ему небесное, хотя он точно в ад попал… Так вот, Кузьмич мне и предложил это дело насчет золотой богини. Я как поглядел на фотографию – сразу отказался, почувствовал, что нечистое это дело. Так оно и оказалось. Кузьмич предупреждал, что заказчик – не простой человек, в покое он меня не оставит. Я плюнул и ушел. В тот же день машину мою взорвали, в Лолу стреляли… В общем, похитили они девчонку и звонят мне, шантажируют. Пожалел я Лолку – ведь это я, можно сказать, ее в такую жизнь втянул. И потом, чувствую – не отстанут они от меня, в общем, согласился.
– Где статуэтка, куда ты ее дел?! – прорычал Макс и вскочил.
– Ты слово давал? Ну так слушай дальше, – невозмутимо ответил Макс.
Вошла Лола – причесанная и подкрашенная, в обтягивающих стройную фигурку джинсах и ярком свитере.
– О! – обрадовался Маркиз. – Садись с нами, девочка, а то он меня убить собрался.
Лола подозрительно поглядела на бутылку, увидала, что там еще больше половины водки осталось, и успокоилась: не с чего мужикам быть такими уж пьяными, Маркиз просто дурака валяет. Она нашла в буфете граненый стакан, налила в него на два пальца водки и разбавила ее апельсиновым соком.