– Ладно. Покажу. Ты посиди, у меня спрятано.
Ирина какое-то время слушала, как в прихожей чем-то стучат, шуршат: вроде бы Галина на антресоли полезла. Ира встала и постучала в комнату Людмилы.
– Да, – услышала она. – Заходите.
Ирина открыла дверь, вошла в практически пустую комнату, где на узкой, какой-то больничной кровати, покрытой серым одеялом, сидела Людмила и смотрела на нее затравленным взглядом.
– В чем дело? – спросила Ирина. – Почему вы такая? Вы чем-то больны? У вас несчастье?
– Ой, Ирочка, – раздалось от порога. – Какое у нее несчастье? Больная – да. На голову. А вообще – живет как барыня, на всем готовом, всю жизнь сидит на моей шее. Вот поверишь? – Галина Ивановна вошла в комнату с тонкой папкой в руках.
Ирина протянула к ней руку, но та игриво спрятала ее за спину: «Ты ж говорила: две тыщи». Ирина вынула деньги, протянула, взяла папку, нервно открыла. Да, нет сомнения. Это папины рисунки, стихи… Он не мог их забыть. Эта… наверняка украла!
– Можете советоваться со своим юристом по поводу цены. Я куплю это. Если будете фокусничать, обвиню вас в краже. Папа не забывал свои работы.
– Ничего себе! Ладно, завтра позвоню тебе. Нам есть нечего.
Ирина посмотрела на Людмилу. Какая-то тень мелькнула в ее глазах при слове «есть». Она похожа на голодного человека. Ира хотела выложить из сумки продукты, но вдруг передумала.
– Людмила, проводи меня, пожалуйста, – предложила она. – Мне пора ехать. По дороге к машине поговорим.
– Так я тебя провожу, деточка, – сказала Галина Ивановна.
– Я сестру прошу, – заявила Ирина таким высокомерным тоном, что «первая женщина» отца удивленно замолчала.
Людмила послушно встала, они молча дошли до машины.
– Посиди в салоне со мной, – попросила Ирина.
Когда та села рядом с ней, Ира вынула салфетку из «бардачка», достала пластмассовые вилку и нож, поставила салаты, открыла нарезку. Сама стала смотреть в окно. Повернула голову на глубокий вздох, почти стон. Людмила почти все съела, теперь сидела, глядя на нее горячими сухими глазами, губы и подбородок дрожали.
– Мне стыдно, – прошептала она. – Я просто не могла остановиться.
– Ты видела когда-то моего… нашего папу?
– Да. Я находила его несколько раз. Приезжала, ждала, смотрела. Никогда не подходила… Ой, мама вышла, я побегу, ладно? Спасибо большое.
– Возьми мою карточку с телефонами.
Когда Люда виновато плелась к подъезду, Ирина вспомнила о коробке конфет. Ситуации, когда она была бы к месту, не возникло.
– Ты как, Валек? – спросил Сергей по телефону. – В смысле осадков. В слезах вы не утонули еще?
– На плаву, – коротко ответил Валентин. – Что говорит Земцов?
– Ничего… Кроме того, что он не мог не сказать. А так – все в нормальном режиме. Не его дело ждать доказательств твоего заказного преступления. Не его, а твое. Мы с Масленниковым вчера неплохо посидели. Он считает, ты должен на газету подать в суд: доброе имя, клевета, распространенная через СМИ, мы бы подпряглись: вмешательство в расследование, обнародование информации о фигуранте, который, возможно, подвергается опасности со стороны действительных преступников, и т. д. Сделай их, Валек, миллионов на пять, а? Ну пожалуйста. И мы все устроим себе летние каникулы.
– Я трепетно отношусь к твоим желаниям, Сережа, ты же знаешь. И всегда готов приблизить твою главную мечту: чтобы зимние каникулы плавно перетекли в летние. И я бы с удовольствием их сделал и, скорее всего, с успехом, не ручаюсь, правда, что на такую сумму. Просто пока мы победоносно будем топтать одну желтую газету, другая найдет Ромку и за смешные деньги получит от него такие признания, от которых наша с Мариной жизнь окончательно превратится в кошмар. Я и без войны не знаю, как его обезопасить.
– А что у него с памятью?
– Черт его знает. Ты позвонил, чтобы дать мне этот замечательный совет?
– Нет, Валя. У меня сюрприз. Ты из-за своих проблем забросил свою подзащитную, видимо, не следишь за информацией. А я тебе сейчас такие ссылочки сброшу… Обалдеешь.
– Давай. Я не у компа, поэтому сразу скажи, в чем дело.
– Ты понимаешь, я плохо разбираюсь в творчестве, но никогда не предполагал, что за полтора месяца возможно достичь таких успехов. Вышли три книги и два фильма Валентины Ветлицкой, она написала стихи, нарисовала иллюстрации, сочинила музыку и стала режиссером! Правда, пока это мультики, но киноэпопея впереди, я думаю.
– Не понял.
– И никто бы не понял, если бы не я. Поскольку и мы, и родная дочь Майорова Валентину в этом качестве увидеть не ожидали. Издательства и студия явно левые. Типа АО «Привет». Зато какой грамотный пиар! Я, конечно, опять же не критик, но купил бы и посмотрел то, что отвергнутая жертва семьи и общества писала на клочках бумаги в тюрьмах, поскольку в ней забурлили гены талантливой матери-композитора и, что еще удивительнее, суперталантливого отчима – поэта, художника, режиссера.
– Контора… – пробормотал Валетин. – Я в шоке.
– В каком смысле – контора?
– У нее появился новый компьютер, ее мейл «контора…» Короче, она связалась с какой-то шайкой. Потрошат архивы по-быстрому, пока Ирина Майорова их не отсудила.
– Это, конечно, интересный поворот. Но не наш профиль, так? Кстати, как это называется?
– Ну, мошенничество как минимум. Кража – это максимум. Но пока она крадет у самой себя. В смысле – из одного кармана в другой. Она присвоила то, на что не оформлены авторские права, наверняка никто даже не знает, что там есть. Так что тут особо никто не рискует. Сейчас подобное мошенничество – просто пласт культуры. Ирине Майоровой нужно на амбразуру лечь, чтобы что-то доказать.
– Ясно. И это ее проблема – лечь или не лечь на амбразуру. Я о другом думаю… Ты меня понимаешь?
– Да мы всегда думаем в унисон. Это сильнейший мотив. И возможный сговор с группой лиц, которые и тетю убрали, и Ромку прислали в качестве свидетеля защиты, и если бы я не знал, кто и за что проломил Антонову голову, то мог бы предположить, что его на всякий случай вырубили, чтобы никого не сдал.
– И если все так и окажется, то спасет ли Ветлицкую твоя задушевная речь по поводу того, как мерзавец и насильник Антонов довел ее до преступления?
– Не спасет, – сурово сказал Валентин. – Я ее не произнесу.
– Откажешься от защиты?
– Мы говорим о том, чего нет пока. Нам придется разобраться в этой петрушке. Ладно, я просмотрю твои ссылки. Подумаю. До созвона.
Валентин работал долго. Что-то нашел на пиратских сайтах, что-то смотрел в ютубе, в результате откинулся на спинку кресла в глубокой задумчивости. Не экспертизу же проводить для проверки своей версии, которая, похоже, однозначно верна. В этой ситуации есть один авторитетный эксперт. Он нашел телефон авторского агентства Ирины Майоровой и позвонил. Она сразу согласилась с ним встретиться. Он приехал в ее офис, она протянула ему руку и взглянула пристально в глаза. «Ждет подвоха, – подумал Валентин, – а получит сюрприз». Он с симпатией и сочувствием смотрел на красивое, ухоженное лицо успешной женщины, взгляд которой, казалось, просил: только без сюрпризов. Досталось ей в этой истории. У нее голубые глаза, как у отца. И как у Валентины. Нужно бы взглянуть на родного папашу Ветлицкой.