* * *

Йона знал, что прокурор контролирует его, знал, что ему нельзя вмешиваться, но ему совсем не понравилось, как развиваются события. Теперь, похоже, допросов не будет до самых слушаний о заключении под стражу. С правовыми процессами стоило бы подождать, пока не придет ответ из Государственной криминально-технической лаборатории. Но Сусанна Эст решила задержать девочку и уже завтра ходатайствовать о заключении ее под стражу.

Еще немного — и Саге удалось бы вытянуть из Викки правду. А сейчас у них было лишь признание, которое вполне можно рассматривать как сделанное под давлением.

Но улики однозначны, и спорность признания, может быть, не так уж очевидна, думал комиссар. Когда он выходил из палаты, девочка спала.

В коридоре ощущался сильный запах дезинфицирующего спирта, доносившийся из какой-то открытой двери.

Что-то в этом деле беспокоило его. Если закрыть глаза на камень, то проблем с реконструкцией событий не было. Все вроде бы сходилось, но до того, чтобы головоломка сложилась окончательно, было еще далеко. Кусочки пазла все еще были неясными и зыбкими, словно в мире теней. События выглядели изменчивыми, как вода.

Ему нужны все материалы, протокол вскрытия, рапорты криминалистов и подробный ответ из лаборатории.

Почему Миранда лежала, закрыв глаза руками?

Комиссар помнил, как выглядел залитый кровью изолятор, но, чтобы двинуться дальше, лучше понять, как развивались события, ему нужен был доступ к отчетам о месте преступления.

Сусанна Эст, улыбаясь, подошла к лифтам и остановилась рядом с Йоной. Оба кивнули друг другу; у прокурора был довольный вид.

— Теперь меня все ненавидят, я слишком жестко напирала, — сказала Сусанна, входя в лифт и нажимая кнопку. — Но признание — вещь невероятно весомая, и пускай кое-кто протестует.

— Что скажешь про улики? — спросил Йона.

— Они очень основательны. Я бы сказала, высшая степень подозреваемости.

Лифт остановился на первом этаже, и Йона с Сусанной вышли.

— Я посмотрю отчеты? — Комиссар остановился.

Сусанна как будто удивилась. Поколебавшись, она ответила:

— В этом нет необходимости.

— Ладно, — согласился Йона и пошел к выходу.

— Думаешь, остались какие-то пробелы? — Сусанна пыталась идти в ногу с ним.

— Нет, — коротко ответил Йона.

— У меня здесь должен быть отчет об осмотре места преступления, — сказала Сусанна, расстегивая портфель.

Йона прошел через стеклянные двери, слыша, как у него за спиной Сусанна роется в бумагах, а потом бежит за ним. Он уже почти дошел до своей машины, когда Сусанна догнала его.

— Ты бы оказал неоценимую услугу, если бы успел посмотреть это сегодня. — Сусанна, задыхаясь после бега, протянула Йоне тонкую кожаную папку. — Я сложила сюда кое-какие предварительные результаты из лаборатории и справку о причинах смерти из протокола вскрытия.

Йона встретился с ней взглядом, кивнул и, садясь в машину, бросил папку на пассажирское сиденье.

Глава 141

Йона сидел во внутреннем зале «Иль Кафе» и читал документы из папки Сусанны Эст. Спровоцировав Викки во время допроса, Сусанна совершила огромную ошибку.

Йона не мог поверить, что Викки похитила Данте намеренно, это не соответствовало впечатлению, которое девочка произвела на него. Но она же по какой-то причине убила Миранду и Элисабет.

Почему?

Раскрывая папку, Йона подумал: может быть, в ней содержится ответ.

Откуда у Викки приступы гнева и жестокости такой силы?

Наверняка дело не только в лекарстве.

До того, как попасть в Бригиттагорден, она не принимала таблетки.

Йона перебирал в уме события.

Место преступления и улики — зеркала, отражающие преступника. Обрывки мотива просматриваются в узоре из капель крови на обоях и на полу, среди перевернутой мебели, в отпечатках, оставленных подошвами сапог, и в расположении трупов. Наверное, Натан Поллок сказал бы, что готовность и умение слышать место преступления намного важнее работы с уликами. Потому что преступник всегда придает жертве и месту преступления особое значение. Жертва играет определенную роль во внутренней драме преступника, а место может рассматриваться как сцена со сценографией и реквизитом. Многое может оказаться случайным, но всегда есть что-то, что относится к внутренней драме и что можно связать с мотивом.

Йона только теперь читал протокол осмотра места преступления. Он надолго погрузился в документы, слепки следов и анализ места преступления.

Полиция потрудилась на славу — материал был обработан гораздо тщательнее, чем можно было требовать.

Официант в вязаной шапочке пронес на подносе большую чашку кофе, но Йона так погрузился в свои мысли, что не заметил его. Сидевшая неподалеку молодая женщина с серебряным колечком в нижней губе с улыбкой сказала официанту, что видела, как кофе заказывал Йона.

Несмотря на то что в рапорте отсутствовал ответ из криминалистической лаборатории, Йона понял, что результат однозначный: отпечатки пальцев принадлежат Викки Беннет. В экспертном заключении был указан высший бал совпадения — «четверка».

Данные в рапорте о месте преступления, в общем, совпадали с его собственными наблюдениями, хотя многих замеченных им деталей в заключении не было — того, например, что изрядное количество свернувшейся крови попало на простыню меньше чем за час. Не говорилось в отчете и о том, что после третьего удара брызги летели на стену под другим углом.

Йона взял чашку, отпил и снова занялся папкой, медленно и сосредоточенно просматривая фотографию за фотографией. Наконец он выбрал две фотографии комнаты Викки Беннет, две — изолятора, где нашли Миранду Эриксдоттер, и две фотографии, на которых была изображена прачечная, в которой обнаружили Элисабет Грим. Комиссар убрал чашку и прочее со стола и разложил на освободившейся поверхности все шесть фотографий. Он поднялся — ему хотелось рассмотреть их все вместе; так можно было заметить что-то новое, какой-то неожиданный рисунок.

Некоторое время Йона изучал фотографии, а потом убрал их, оставив всего одну.

Он не отрываясь смотрел на последнюю фотографию, стараясь мысленно вернуться в ту комнату, вызвать в памяти чувства и запахи. На фотографии было худенькое тело Миранды, девочка лежала в белых трусах, закрыв лицо руками. Из-за вспышки тело и простыни казались ослепительно-белыми. Кровь из разбитой головы смотрелась на подушке как темное образование.

Внезапно Йона увидел то, чего не ожидал увидеть.

Он сделал шаг назад, и пустая чашка полетела на пол.

Девушка с серебряным колечком в губе улыбнулась, глядя в стол.

Йона склонился над фотографией. Он вспомнил, как ходил к Флоре Хансен, как разозлился, что зря потратил время. Когда он уходил, Флора пошла за ним в прихожую, повторяя, что видела Миранду на самом деле. Флора нарисовала призрак и показала рисунок Йоне, но уронила лист, когда он отвел ее руку. Листок беззвучно опустился на пол. Йона тогда зацепился взглядом за как бы детский рисунок, но перешагнул через него и ушел.