— Ну теперь вы поняли? — с притворной скромностью начал он, еле сдерживая торжество. — Эллис слышит шаги полицейских или тех, кого он принимает за полицейских. Он спешит спрятать письмо… Как вы думаете, куда? Конечно же, не в комод и не под матрац, ведь, если будет обыск, письмо сразу обнаружат. Можно под паркет, но на это нет времени. Единственный выход — сунуть его под камин.
— Стало быть, наш следующий шаг — посмотреть, не спрятано ли что-нибудь под камином.
— Совершенно верно. Конечно, может статься, что Эллис зря всполошился, и когда это понял, то вытащил письмо из-под камина. Но вдруг нам все-таки повезет?
Сняв пиджак и засучив рукава рубашки, сэр Чарлз лег на пол и заглянул в щель под камином.
— Там что-то есть. Что-то белое… Как же достать? Нужно что-нибудь, вроде шляпной булавки.
— Теперь уже ими никто не пользуется, — грустно вздохнул мистер Саттертуэйт. — Вот перочинный ножик. Попробуйте им…
Однако нож в щель не пролез.
Пришлось одолжить вязальную спицу у Беатрис, которая умирала от любопытства, но чувство приличия победило — она удержалась от расспросов.
Спица подошла как нельзя лучше, и с ее помощью сэр Чарлз извлек с полдюжины смятых листов бумаги, которые, как видно, в спешке засунули в щель.
Охваченные возраставшим с каждой минутой волнением, сэр Чарлз и мистер Саттертуэйт расправили исписанные листы. Оказалось, что это черновики письма. Почерк мелкий, аккуратный, очень разборчивый.
«Сим сообщаю, что автор письма, не желая причинить никаких неприятностей и боясь впасть в ошибку относительно того, что он видел вечером, считает тем не менее…»
Тут, видно, автору что-то не понравилось, потому что он начал снова:
«Джон Эллис, дворецкий, свидетельствует свое почтение и просит уделить ему время, прежде чем он снесется с полицией, дабы сообщить сведения, которыми он располагает и которые проливают свет на трагедию, произошедшую…»
Опять автор остался недоволен и принялся писать заново:
«Джон Эллис, дворецкий, располагает некоторыми сведениями касательно смерти доктора. Однако он пока не передал их полиции…»
Еще один черновик, написанный от первого лица, гласил:
«Я весьма нуждаюсь в деньгах. Тысяча фунтов могла бы существенно изменить мое положение. Я располагаю сведениями, которые могу сообщить полиции. Однако во избежание неприятностей…»
И наконец, еще более откровенное признание:
«Мне известно, отчего скончался доктор. В полицию я не сообщил… Пока. Если желаете встретиться со мной…»
Последний черновик заканчивался иначе, чем первые четыре. После слов «со мной» шло нечто неразборчивое, все в помарках и кляксах. Очевидно, Эллис уже что-то услышал и встревожился. Он смял листы и бросился их прятать.
Мистер Саттертуэйт глубоко вздохнул.
— Поздравляю, Картрайт, — сказал он. — Интуиция вас не подвела. Вы поработали на славу. Теперь давайте подведем итог.
Он помолчал, собираясь с мыслями.
— Итак, Эллис, как мы и предполагали, мошенник. Сам он не убийца, но ему известно, кто убил доктора, и он собирался шантажировать его или ее…
— Его или ее, — подхватил сэр Чарлз. — Досадно, что мы этого не знаем. Что ему стоило начать свои излияния с обращения «сэр» или «мадам»… А этот Эллис — артистическая натура. Как он трудился над своим письмом! Если бы только он дал нам хоть какой-то намек, пусть самый мизерный, кому адресовано это письмо.
— Не беда, — возразил мистер Саттертуэйт. — Мы и так значительно продвинулись. Помните, вы сказали, что намерены найти в комнате Эллиса доказательства его невиновности. Вот мы их и нашли. Эти письма свидетельствуют о том, что он невиновен. Не виновен в убийстве, я хочу сказать. Конечно, он законченный негодяй, но сэра Бартоломью Стренджа убил кто-то другой. Тот же, кто отравил Беббингтона. Думаю, в полиции должны будут с этим согласиться.
— Вы хотите все это выложить полиции? — возмутился сэр Чарлз.
— А как же иначе?
Сэр Чарлз снова уселся на кровать.
— Неужели вы не понимаете, — начал он, сосредоточенно хмуря брови. — Нам с вами известно то, чего никто еще не знает. Полицейские ищут Эллиса. Они считают, что сэра Бартоломью убил он. Это всем известно. И настоящий преступник чувствует себя в безопасности. Он (или она), конечно, бдительности не теряет, но и не слишком тревожится. Сейчас преимущества на нашей стороне. Разве не досадно их лишиться? Разве не досадно упустить такой случай? Возможно, нам удастся обнаружить связь между этими двумя смертями. Ведь, кроме нас, никто не догадывается, что такая связь существует. И убийца пока вне подозрений. Нам просто невероятно повезло.
— Да, понимаю. И согласен с вами. Действительно, редкостный случай. Но тем не менее считаю, что мы не можем им воспользоваться. Наш долг, долг законопослушных граждан, немедленно сообщить в полицию о нашей находке. Мы не имеем права ее утаивать.
Сэр Чарлз смерил своего друга насмешливым взглядом.
— Вы, как я посмотрю, просто образцовый гражданин. Безусловно, какие-то общепринятые установления надо соблюдать… Однако я далеко не такой примерный гражданин, как вы. Я бы без колебаний утаил нашу находку на день-другой… Всего на пару дней, а? Нет? Ладно, сдаюсь. Будем свято чтить закон и порядок.
— Поймите, Джонсон — мой друг, и он так любезно с нами обошелся… Рассказал нам об этом деле все, что ему самому было известно…
— В общем-то вы правы, — вздохнул сэр Чарлз. — Будь по-вашему. Только вот никто ведь, кроме меня, и не подумал заглянуть под камин. А эти кретины полицейские! Никому из них такая мысль и в голову не пришла… Да ладно, поступайте как знаете… Интересно, где сейчас Эллис, как вы думаете?
— Наверное, получил то, что хотел. Ему заплатили, чтобы он исчез, вот он и исчез, причем очень успешно.
— Да, наверное, так и есть. — Сэр Чарлз зябко повел плечами. — Знаете, Саттертуэйт, мне тут как-то не по себе. Давайте побыстрее отсюда уйдем.
Вечером следующего дня сэр Чарлз и мистер Саттертуэйт вернулись в Лондон.
Разговор с полковником Джонсоном они постарались вести очень деликатно. Старший инспектор Кроссфилд, конечно, был отнюдь не в восторге от того, что непрофессионалы преуспели там, где он сам и его помощники дали маху. Не так легко ему было защитить честь мундира.