— Впустишь? — спросил охотник за кладом.
Я посторонился.
— Хороша квартирка! — восхитился он, шагая за мной на кухню. — Дорого стоила? Мебель шикарная. Отлично живешь, Ваня. Устроился прямо как Иван‑царевич. У кого теперь дворецким служишь? Слышал, чего у Винивитиновых‑Бельских стряслось? Говорят, они все поумирали.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложил я. — Да, Елизавета Матвеевна выбросилась из окна. Родион и Ксения тоже погибли.
— Вроде их арестовали, — не успокаивался Анатолий.
— Да, — без особой охоты подтвердил я. — Парня убили в изоляторе временного содержания уголовники, а девушка повесилась в камере. Дело не дошло до суда из‑за кончины основных фигурантов. Мне не хочется вспоминать Винивитиновых. Зачем я вам понадобился? Вы же пришли не о них говорить?
— Нет, как раз о них, — ухмыльнулся Анатолий. — Помнишь картины в библиотеке?
— Конечно, — усмехнулся я. — Они комичны, там полно ляпов, вроде электролампы и книги «Евгений Онегин» на полотне, якобы написанном в шестнадцатом веке.
— Ваня, я докопался до истины, — торжественно заявил гость. — Это не ошибки, а шифр. Теперь я точно знаю, где спрятан клад.
— Ой, умоляю вас… — поморщился я. — Князей не существовало, сокровище придумал Семен Кириллович, желая заманить в усадьбу побольше таких людей, как вы.
— Точно, князей Винивитиновых не было, — согласился Анатолий. — А купец Бельский существовал. И он в тысяча девятьсот восемнадцатом году понял: большевики в России надолго укоренились, надо надежно спрятать свои ценности. Знаешь, кто его родная внучка? Элеонора Андреевна Родионова. Бельского из усадьбы выгнали, сделали в ней дом отдыха для партийных шишек. Купец умер, его сын, отец Норы, погиб на войне. После перестройки, заработав кучу денег, Нора выкупила собственность деда. У нее сохранились документы, подтверждающие, что усадьба ранее находилась во владении купца Бельского. Уж не знаю, благодаря бумагам или щедрым взяткам, но сделка удалась. Элеонора Андреевна выселила санаторий, ей надо бы поблагодарить советских чиновников, потому что они сохранили мебель, ковры, посуду, картины Бельского. В частности, портреты в библиотеке, в которых зашифровано, как найти клад. Купец был неглуп, хорошо образован и надеялся, что настанет время, когда большевики сгинут, а его потомки догадаются, что несуразица на холстах неспроста. Нора открыла в здании музей купеческого быта, в нем бывает немало посетителей. Но сейчас дом и парк закрыты. Замки на дверях поменяли на суперсовременные, их отмычкой не вскрыть. Если ты найдешь у Норы ключи, мы с тобой отыщем сокровища. Я так понимаю, ты вернулся к Родионовой, она секретаря назад заполучила. Оконцева открыла детективное агентство, сделала там тебя главным начальником, а потом попала в авиакатастрофу, и выяснилось, что Людмила завещала сыскную контору Норе. Так?
— Верно, — подтвердил я. — Это в знак благодарности за помощь в разоблачении убийцы ее отца. Поэтому я вновь оказался подчиненным Норы. Но она очень изменилась…
— Как трогательно! — всхлипнул Анатолий. — Иван, ты меня поражаешь. Такой умный — и полный дурак. Неужели ты не удивился, что СМИ и Интернет ничего не написали про события в доме Винивитиновых‑Бельских? Это же суперистория для прессы.
— Не читаю газет, не смотрю телевизор и не пользуюсь компьютером, — пояснил я.
— А тебе не странно, что все домочадцы в ящик сыграли? — воскликнул Анатолий. — Из окон повыпрыгивали, в СИЗО с жизнью простились, с самолетом грохнулись… Ваня, очнись! Давай так: я расскажу тебе правду, а ты добудешь ключи от замка.
Мне стало не по себе:
— Вы о чем?
Анатолий расхохотался:
— Ну ты идиот… Ничего не было! Элеонора очень хотела вернуть Ивана Павловича. Она тебя обидела, ее грызла совесть. Ты катался с бродячим цирком, потом вернулся в Москву, жил на помойке, перебивался случайными заработками, но более от своей благодетельницы зависеть не желал. Гордый оказался. Ваня! Эту прекрасную квартиру для тебя купила Нора. Но как ее вручить? Вот она и придумала историю: Людмила, богатая владелица риелторского и строительного бизнеса, ищет убийцу своего отца, а вместо гонорара отдает детективу свои хоромы. Ну просто «Гамлет». Шекспир тихо плачет за кулисами. И ведь все получилось, хотя не обошлось без косяков. Между прочим, Матвею Ильичу за дурацкую фразу про избавление Ксении от тюрьмы треть гонорара срезали. А поделом ему, надо по тексту работать.
— По тексту? — ошарашенно повторил я. — По какому?
— Написанному! — заржал поздний гость. — И Ксюхе досталось за то, что с кофтой переиграла. Лизке тоже вломили — она забыла сказать, что письма Кирилла Алексеевича и дневник домработницы после смерти Надежды Васильевны в ее комнате нашла и сожгла. Ну, а уж с посланием Марии Борисовне сама Нора лопухнулась. Сценарий‑то она писала и ступила, вставила фразу: «Машенька, ну почему тебя нет в Москве?», а на конверте столичный адрес. Прикольно. И про почерк наш главный режиссер и драматург не подумала. Ну а самый большой косяк — это то, что конверт двадцатым числом проштемпелевали, не подумали, что письмо не может мгновенно прийти, а ты сразу за эту оплошность зацепился.
Мне показалось, что в квартире исчез воздух:
— Не верю!
Анатолий чуть склонил голову:
— И почему я не удивлен? Предполагал такой поворот сюжета. А сейчас удивительный фокус — ожившая покойница. Иван, пошли откроем входную дверь.
Не знаю почему, но я послушался. Ощущая, как под ногами чуть‑чуть покачивается пол, дошел до прихожей и, не глядя на домофон, распахнул тяжелую дверь.
— Здравствуйте, Иван Павлович, — смущенно произнесла вроде бы знакомая женщина. — Я затею мужа не одобряю, но нам деньги на дом нужны, хотим на природе пожить. Да и в театре давно ремонт делать пора.
Я отступил к встроенному шкафу.
— Узнал Надежду Васильевну? — деловито поинтересовался Анатолий. — Она не умерла, а наоборот, помолодела, постройнела. Чего не спрашиваешь, откуда я историю про клад Бельского и про то, что купец дед Норы, знаю? Сама Элеонора и рассказала. Ладно, начну сначала. Давай познакомимся. Я Анатолий Луганцев, главный режиссер и владелец театра «Экспромт». Надя — моя жена и ведущая актриса, очень талантливая. Да и остальные члены труппы тоже. Мы не известны широкой публике, в телесериалах не играем и не собираемся. Наши спектакли строятся так: перед началом первого действия берем из зала двух зрителей наугад, приглашаем их на сцену и говорим каждому: «Вы одни из героев, приспосабливайтесь к действию, придумывайте реплики. Сейчас вас загримируют, переоденут — и вперед».
— Видели по телику программу: «Слава богу, ты пришел»? — вмешалась в разговор Надя. — Импровизационное шоу. Там, правда, участвовали знаменитости, а у нас обычные люди. Спектакли чрезвычайно популярны, к нам рвутся люди, которые хотят поиграть на сцене.
Анатолий похлопал меня по плечу: