– Как вам сказать? Убитый и я недолюбливали друг друга.
– По какой причине?
– Мне не нравилось, как он обращается с Родни.
– Родни – это ваш брат?
– Да.
– Из-за Фремона и был арестован ваш брат?
– Да.
– Вы знали Фремона?
– Да, конечно.
– И неоднократно с ним разговаривали?
– Да.
– Вы когда-нибудь на него работали?
– Да.
– Вы ушли сами или он вас выгнал?
– Я ушла сама.
– Почему?
– По причинам личного характера.
– Вы нашли тело Фремона в ванной комнате вашего номера. Запаниковали и позвонили Мейсону. Потом выбежали и стали ждать Мейсона на дороге. Что еще вы успели сделать за это время?
– Ну, я просто ждала, и все… Когда я звонила в первый раз, то еще не наткнулась на тело. Вы меня совсем запутали… В первый раз я позвонила из-за ограбления. Именно поэтому и хотела увидеть мистера Мейсона. И уже потом, узнав, что он собирается ехать мне на помощь, я вернулась сюда и обнаружила тело. Вот тогда я выбежала на улицу и стала его поджидать там.
– Одну минуту, стойте, где стоите. Вы оба! – вдруг приказал лейтенант Трэгг.
Он вошел в мотель и вскоре вернулся. В руках у него был обрывок картонного пакета с петелькой от шнурка. Однако на обрывке картона, обнаруженном в ванной, осталась часть надписи, несколько букв с названием фирмы.
– Когда мы найдем другую, недостающую его часть, то сложим и получим название фирмы, которой принадлежит лед. Кстати сказать, мы сразу заподозрили неладное, так как плитки пола в ванной были необычно холодными на ощупь; я имею в виду, холодными как лед. Ну а кусочек картона, найденный около убитого, подтвердил нашу догадку. Теперь объясню, что сие значит, мисс Бенкс. Выходит, что убийство планировалось заранее. Что это предумышленное убийство, выполненное с дьявольской изобретательностью. И этот обрывок, глядя на который ваша клиентка, Мейсон, движением головы дала понять, что ничего не знает о нем, является ключом к раскрытию преступления. Теперь, если мы найдем на нем еще и отпечатки пальцев вашей клиентки, которая сказала, что ничего о нем не знает…
– Одну минутку, – прервал Трэгга Мейсон, – пока вы все не исказили! Моя клиентка ничего подобного не подтверждала.
– Но она покачала головой, – настаивал Трэгг.
– Нет. Когда вы спросили, знает ли она, что это за обрывок, Ненси кивнула.
– Я еще раз задаю вам вопрос, мисс Бенкс… Вы когда-нибудь прежде видели подобный контейнер?
– Я уже сказал вам, она больше не будет отвечать на вопросы, – возразил Мейсон.
– Повторяю, мисс, надо либо кивнуть, либо покачать головой, много сил это у вас не отнимет.
Мейсон обнял девушку за плечи:
– Сядьте, Ненси! Не кивайте и не качайте головой, не отвечайте ни на какие вопросы, не давайте себя спровоцировать. Это обычная манера полицейского допроса: брать молодую женщину на испуг в тот момент, когда она расстроена и может на себя наговорить. Когда вы возьмете себя в руки и успокоитесь, я дам лейтенанту Трэггу интервью и отвечу на все его вопросы. До тех пор – ни слова.
Трэгг ухмыльнулся:
– Подождите, пока не увидите хоть один из отпечатков ее пальчиков на картоне, а потом уж посмотрите, как она себя поведет. Впрочем, от меня вы не получите ответа на вопрос, есть ли отпечатки ее пальцев на пакете, до тех пор, пока дело не будет передано в суд. Если же в суде вы захотите вызвать вашу клиентку для дачи свидетельских показаний, чтобы она все отрицала, вам придется порядком поволноваться. Ну а поскольку вы не желаете, чтобы мисс Бенкс отвечала на мои вопросы, так как она устала и любая попытка дознания будет вами рассматриваться как полицейская жестокость, можете отвезти свою клиентку куда угодно. Единственное условие – она должна явиться по первому требованию для дальнейшего допроса, возможно, это случится завтра. И любые отговорки будут свидетельствовать против нее. Вы ведь не хотите этого, мистер Мейсон?
Снисходительно улыбнувшись, Трэгг повернулся на каблуках и пошел к мотелю.
Мейсон повернулся к Ненси Бенкс, внимавшей Трэггу.
– Пожалуйста, мистер Мейсон, увезите меня отсюда, – взмолилась Ненси. – Увезите куда-нибудь, где они не смогут меня найти. Хоть на время!
Мейсон завел мотор, выехал со стоянки мотеля на шоссе и помчался в потоке машин, сам не ведая куда.
– Хотите поговорить, Ненси?
– Нет.
– Боюсь, все же придется. Прежде чем полиция начнет новый допрос, я должен иметь полное представление о случившемся, то есть знать правду. Понимаете, какие могут быть последствия, если вы будете мне лгать? Я могу сделать ложный шаг и, вместо того чтобы помочь вам избежать неприятностей, навлеку на вас новые. Вам подстроили ловушку, и я хочу понять, насколько все это серьезно.
– Уж куда серьезнее, – чуть не плакала Ненси.
– Минуточку, одну минуточку, поберегите свои слезы до другого случая. Сейчас не время расслабляться и рыдать. Вы на взводе, словно часовой механизм, и останетесь в таком состоянии, пока не откроете мне всей правды. Так как насчет сухого льда?
– Я об этом ничего не знаю.
– Вы говорите неправду, Ненси.
– Вы мне не доверяете! Никто мне больше не верит…
– Даю голову на отсечение, что так оно и есть. Понимаю, вам пришлось много пережить, Ненси. Но вы ведете непонятную игру не только со мной, но и с полицией. У вас ничего не выйдет, поверьте, – терпеливо продолжал увещевать ее Мейсон. – Уверен, вы что-то знаете о пакетах с сухим льдом. Я сейчас скажу вам, что предполагаю я. Вы стараетесь прикрыть брата. Думаете, что это он убил Марвина Фремона, и стараетесь его выгородить. И для этого пытаетесь сделать все, чтобы создать впечатление, будто тот был уже мертв к моменту, когда ваш братец вышел из тюрьмы. Это дает ему стопроцентное алиби.
– Ну почему, черт возьми, вы так решили?
– Да потому, что, когда мы с вами встретились в номере, у вас были ледяные руки. Они не могли замерзнуть до такой степени от чего-то другого… только если вы имели дело с большим количеством льда.
– Но, мистер Мейсон, это сумасшествие! Я никогда в жизни не слыхала ничего подобного. Как вы можете обвинять меня! Разве вы не знаете: когда женщина очень нервничает или чем-то расстроена, у нее леденеют руки? И ноги. Боже мой, вам показалось, что у меня холодные руки! Дотронулись бы вы до моих ног…