Он сказал это мягко и с усмешкой – по-доброму. Понимал, что любой вариант, кроме предложенного, станет для женщины смертельно опасным. А она сидела, тупо глядя ему в глаза, словно не верила ни единому слову.
И тут у нее зазвонил мобильник.
Настя, с остановившимся взглядом, осторожно, словно ядовитую змею, взяла его, включила и поднесла к уху. В доме было очень тихо, и Турецкий не очень отчетливо, но услышал мужской голос того, кто звонил. Сразу решил, что это – генерал, и быстро прижал палец к губам. Настя кивнула. Тот, очевидно выговаривал ей, на что она ответила странно: «Я не мычу… – и еще через минуту: – Понятно, Алексей Кир…» – и запнулась. Вероятно, генерал оборвал ее, не хотел, чтобы его имя звучало в телефонных переговорах, а вдруг кому-нибудь понадобится прослушать потом эту запись? Настя осторожно отключила телефон, с каким-то суеверным ужасом глядя на трубку. Потом перевела взгляд на Турецкого.
– Ну, что я сказал? – он хмыкнул. – Вызывает?
– Да, – шепотом ответила она.
– К какому часу?
– Вечером велел.
– Ну и отлично, вот, возьми-ка, это – тебе…
Он достал из кармана куртки бумажник, отсчитал пять «синеньких» – деньги не бог весть какие, зато эта «задница» жить будет. Когда-нибудь, возможно, и этот его шаг зачтется на Том суде… Да и зачем здесь лишний труп?
– А теперь, не задерживаясь нигде, вали отсюда в Замотаевку, потом – паромом на тот берег и двигай на железнодорожную станцию. Вечером будешь уже в Волгограде. И Астрахань в любом случае сразу тебя не настигнет. А там сама разберешься. День-другой объявлять тебя в федеральный розыск никто не будет, а потом, я думаю, твоему генералу станет уже и не до Насти, и не до Галины… Извини, дал бы больше, но просто нет. Самому в Москву лететь, так что – финансы в обрез. Но ты сейчас здесь не засиживайся. И уходи немедленно, а дверь не запирай, только прикрой, пусть думают, что вышла ненадолго. Ну, чего молчишь?
Он поднялся, отставил стул. Встала и она. И вдруг уткнула лицо в ладони, плечи ее затряслись. Стояла тишина, она плакала беззвучно. Турецкий положил ладонь на ее белесую макушку с хилой растительностью и погладил. А потом повернулся и быстро вышел из дома.
Свернув на огороды, обернулся на дом Дарьи и увидел, как из него вышла быстрыми шагами Настя и, не закрыв дверь за собой, двинула в сторону автобусной остановки. Вот и молодец, а если чего, скажет, что ее генерал вызвал. Только не надо будет ей пока ни перед кем оправдываться, пусть еще поживет, может, поумнеет…
Турецкий добрался до Дуси, раздвинул кустарник, влез в окно и закрыл его за собой. Потом вышел на крыльцо, потягиваясь так, будто только что поднялся с постели. По улице шла какая-то женщина и приветливо кивнула ему, как это делается обычно в российских деревнях, а он громко ответил:
– Доброго здравия, соседушка! Ну, как она, наша жизня-то, а?
– Да какая там жизня? Морока одна! – женщина посмеялась и кокетливо отмахнулась ладонью…
Во второй половине дня позвонил Филипп. Негромко поинтересовался, как идут дела? Турецкий вкратце передал разговор с генералом, а потом поделился информацией от Грязнова. Больше всего Филиппу пришлись по душе результаты дактилоскопической экспертизы. Ахмет – это именно то, что надо, и церемониться с ним Агеев не собирался. Видимо, это и был тот – безбородый, что говорил хриплым командирским шепотом.
А вот по поводу Насти он тоже сомневался, надо ли им было предпринимать шаги по ее разоблачению? Единственно, чего бы они добились, это того, что ее, по указанию того же Привалова, немедленно «замочили» бы чеченцы – тем же зверским, как они считали, ритуальным способом, каким расправлялись с пленными во время войны.
Александр выслушал соображения коллеги и сообщил, что в настоящее время она, вероятнее всего, движется на поезде в направлении Волгограда. И на новый вопрос, как это случилось, посмеиваясь, сказал, что выделил ей малую сумму из собственных командировочных. Филя засмеялся и подвел итог:
– Молодец, полностью одобряю! Так им всем и надо… Если баба умная, сообразит, что надо делать… А теперь, каковы наши дальнейшие действия в связи с тем, что ваше благородие изволили сыграть в указанное благородство? Меняемся позициями?
– В каком смысле? – насторожился Турецкий.
– В прямом! Я – туда, а ты – сюда. Так и быть уж, доверяю тебе самое главное мое богатство на сегодняшний день.
– Ты чего? Не понял.
– И не поймешь, Саня. Я сам еще плохо себя понимаю. Но, думаю, когда мы завершим операцию, мне придется выпросить у босса недельку-другую, а то и все три, пусть и за свой счет. Не могу бросить людей. Надо что-то придумать, а голова не своими, а твоими проблемами забита. Наверное, я все-таки доиграю роль троюродного брата и такого же дяди до конца. Короче, видно будет. Давай, меняемся местами, я на тебя надеюсь.
– Так я и сам могу. Ну, здесь…
– Не сможешь, Борисыч. Это – опытные боевики, с ними уметь надо обращаться. Да и в физическом плане я чуток покрепче. Давай, как начнет смеркаться, я – к тебе. Дорогу помню… И окошко мое приоткрой. Я сам войду.
Алексей Кириллович не сомневался в том, что его указания будут выполнены. Грязнов пока не звонил, да он и не смог бы так быстро прозондировать почву. Но сделает обязательно, Вячеслав всегда отличался умением держать свое слово…
Настя прибудет вечером, тогда ее и вернут в колонию. А потом он сам решит, понадобится она ему еще или нет… Там-то она хоть от пьянства отучится, все польза…
Привалов засмеялся, предвидя крупное разочарование на физиономии этой странной, молодой вроде бы бабы с лицом, похожим на запеченную в углях костра старую картошку…
Ну, и станичные дела тоже должны завершиться сегодня, вероятно, самое позднее – к середине ночи. Подумал, что, может, поторопился отозвать Настю, надо бы, чтобы она уж заодно проследила, что случится в станице, а потом доложила. Приехать она, в конце концов, может и завтра. И он набрал номер ее мобильника. Она отозвалась почти сразу.
– Это я. Ты сейчас где? – она должна узнавать голос начальника.
– Уже еду, – коротко ответила та.
– Давай-ка возвращайся. Завтра сюда прибудешь. А сегодня сама лично проследишь, что сделают эти. Ну, ты знаешь, о ком я.
– Знаю, но я ведь… уже…
– Пересядешь и вернешься! – строго приказал он. – Повторить команду!
– Ладно, пересесть и вернуться, – Настя послушно вздохнула, и Привалов услышал, как ей было это тяжело. Но повторять и объяснять не стал, еще чего! Кто она такая! Сделает свое – и обратно в колонию. Вернет ее, как обещал, чай, не чужие люди, хоть и ведомства разные, но и дальше ведь жить…
Подумал вот и усмехнулся: незачем сейчас размышлять о том, что будет дальше, скорее всего, эти проблемы больше не представят для него интереса. Пора, пора менять жизнь…