Шёль выглянул из-за двери и, увидев все собственными глазами, позвонил в полицию.
Ответил дежурный сержант.
— Да, это Уолт Шёль, четырнадцать восемьдесят один, Хемлок-стрит. У нас тут кража. Происходит прямо на глазах.
— Где?
— Да прямо здесь. По адресу четырнадцать восемьдесят три, Хемлок-стрит. Приезжайте!
Елка Трогдонов пересекла улицу и находилась теперь прямо перед домом Бекеров. Из окна за происходящим наблюдали Нед, его жена Джуд и теща. Лютер крутанул руль вправо, фургон приближался к его дому.
Лютер торопился — уж очень хотелось доставить елку в дом до того, как кто-нибудь заметит, но Спайк громко призывал его двигаться помедленнее. Лютер боялся смотреть по сторонам, однако ни на секунду не верил, что все его маневры останутся незамеченными. Когда они находились уже почти в воротах его сада, Спайк прошептал:
— Копы!
Лютер увидел, как посреди улицы остановилась патрульная машина с мигалкой, но без воя сирены. Из нее резво выпрыгнули двое полицейских с таким видом, точно они из спецназа.
И Лютер тут же узнал Салино по кругленькому брюшку, а затем и молодого Трина — по толстой, выпирающей из воротничка шее. Те самые парни, что пытались продать ему календари, а он послал их куда подальше.
— Привет, мистер Крэнк, — с недоброй ухмылкой произнес Салино.
— Привет.
— Куда это вы направляетесь? — спросил Трин.
— К себе домой, — ответил Лютер и для пущей убедительности показал пальцем. Он был почти у цели.
— Может, объясните, чем это вы занимаетесь, — сказал Салино.
— Ну, дело в том, что Уэс Трогдон одолжил мне свою елку. Он уехал из города примерно час назад, вот мы со Спайком и перевозим ее.
— Со Спайком?
Лютер обернулся. Посмотрел кругом, за кустами, в фургоне, под фургоном. Спайка нигде не было видно, он исчез.
— Да, это парнишка, сын моего соседа.
Уолт Шёль сидел у себя в саду и наблюдал за происходящим ярдов с пятидесяти. Бев болталась поблизости, делала вид, что вышла подышать свежим воздухом. В доме Бекеров надрывался ребенок.
— Возьми себе стул и садись, милая. Крэнка поймали с поличным, хотел спереть чужую елку, — сказал жене Шёль.
Бекеры тоже вышли поглазеть.
— Нам сообщили, что здесь имеет место ограбление, — сказал Трин.
— Да какое еще ограбление, вы что? Кто вам звонил?
— Мистер Шёль. Чей это фургон?
— Не знаю. Спайк на нем приехал.
— Так, значит, еще и фургон угнали, — констатировал Трин.
— Ничего я не угонял.
— И все же согласитесь, мистер Крэнк, все это выглядит очень подозрительно, — заметил Салино.
«В обычных обстоятельствах, да, пожалуй» — вот что мог бы ответить Лютер. Вся эта сцена, следовало признать, действительно выглядела необычно. Но Блэр с каждой минутой подлетала все ближе к дому, и отступать ему было некуда.
— Ничего подобного, сэр. Я почти всегда одалживаю рождественскую елку у Трогдонов.
— Знаете, мы должны доставить вас в участок для более обстоятельного разговора, — сказал Трин и отстегнул с ремня пару наручников.
Увидев наручники, Уолт Шёль едва не свалился со стула. А Бекеры затаили дыхание.
Лютер почувствовал, как у него подкосились ноги.
— Да перестаньте! Вы что, серьезно?..
— Садитесь в машину!
* * *
Лютер сполз на заднем сиденье как можно ниже, впервые в жизни в голову полезли мысли о самоубийстве. Два копа, сидевшие впереди, вели переговоры по радио, речь шла о розыске владельца похищенной собственности. Мигалка на крыше продолжала крутиться, а Лютеру так много хотелось сказать. «Отпустите меня! Выключите эту чертову мигалку! В будущем году куплю сразу десять календарей! Давайте пристрелите меня, ну, что же вы?..»
Если Нора придет домой, то точно подаст на развод.
Малолетние правонарушители, близнецы Кирби, с дальнего конца Хемлок-стрит, по какой-то неизвестной причине ошивались в это время поблизости. Подошли к машине и уставились на Лютера через заднее стекло. Тот сполз еще ниже. Тут к ним подскочил постреленок Беллингтонов, и все трое стали пялиться на Лютера так, точно он убил их родную мамочку.
Прибежал Спайк, за ним еле поспевал Вик Фромейер. Полицейские вышли и вступили с ними в разговор, затем Трин отогнал мальчишек, отворил дверцу и выпустил Лютера из машины.
— У него были ключи, — говорил Вик. Только тут Лютер вспомнил, что у него действительно были ключи от гаража и дома Трогдонов. Ну и кретин!
— Я знаю этих людей, — продолжал Фромейер. — И никакого грабежа не было.
Копы зашептались о чем-то, Лютер старался избегать взглядов Вика и Спайка. Потом начал озираться по сторонам, опасаясь, что в любой момент может подъехать Нора. Увидит эту сцену, и ее точно хватит удар.
— Ну а елка? — спросил у Вика Салино.
— Если Лютер утверждает, что Трогдон одолжил ему елку, значит, так и есть.
— Уверены?
— Уверен.
— Ясненько, — пробормотал Салино, глядя на Лютера так, точно тот был закоренелым преступником.
А потом оба полицейских уселись в машину и отъехали.
— Спасибо, — сказал Лютер.
— А чем все-таки ты там занимался? — поинтересовался Вик.
— Позаимствовал у них елку. Спайк помогал перевезти ее. Пойдем, Спайк.
Лютер со Спайком благополучно, без всяких помех вкатили елку во двор, потом — в гараж, и вскоре она уже красовалась в гостиной. Путь следования ели был отмечен опавшими иглами, красными и зелеными сосульками, попкорном.
— Возьму пылесос и уберу позже, — сказал Лютер. — А пока давай проверим лампочки.
Зазвонил телефон. Голос Норы звучал уже совсем панически.
— Я ничего не могу найти, Лютер, ничегошеньки! Ни индейки, ни окорока, ни шоколада, ничего. Даже хоть сколько-нибудь приличного подарка не попадается.
— Подарка? Но мы же вроде договорились обойтись без подарков.
— Но ведь Рождество, Лютер. Кстати, ты звонил Юберам и Фрискисам?
— Да, — солгал он. — У них все время занято.
— Продолжай звонить, Лютер. Потому что иначе к нам никто не придет. Я говорила с Мактирами, Морисами и Уорнерами. Но все заняты. Как елка?
— Скоро закончу.
— Ладно, позже перезвоню.
Спайк вставил вилку в розетку, и елка ожила. Настал черед девяти коробок с игрушками, и они принялись за украшение. Вешали все подряд, что попадалось под руку.
Уолт Шёль наблюдал за ними с противоположной стороны улицы в бинокль.