– Товарищ полковник, – абонент закашлялся. – Говорят из УВД Рязанской области…
* * *
«Необходимо» и «работать» – эти два слова Лева нудно повторял, сидя в кабинете и подписывая необходимые документы. В восемнадцать часов он спрятал бумаги в сейф и, пробормотав: «Необходимо отдыхать, иначе с ума сойдешь», – вышел на улицу.
Через полтора часа Лева уже сидел в «Ивушке» с Ритой. Они пили шампанское, которое разрешило все Левины финансовые проблемы, и он успокоился. Нет денег и совсем нет денег далеко не одно и то же.
Рита была сегодня красива. Светлые шелковистые волосы она заплела в толстую косу и перекинула ее на грудь, глаза были подведены чуть-чуть, полные губы не портили ни краска, ни капризная гримаса. Платье не обтягивало ее, но и не висело бесформенным балахоном. Девушка сидела на шатком стульчике спокойно и уверенно и поглядывала на окружающих доброжелательно, а на Леву влюбленно. Он отвечал ей легкой улыбкой, иногда уносясь в неведомый для нее мир. Сегодня Риту такая раздвоенность Левы не оскорбляла, ей было приятно сидеть рядом и молчать, она чувствовала себя спокойно и уверенно, не скучала, со взрослой снисходительностью поглядывая на окружающие их пары. Она легко разгадывала старую, как мир, игру, которую вели эти девочки и мальчики, отмечая искусственность смеха и плохо скрываемую скуку. Бедные, подумала Рита, будто она с Левой находилась по другую сторону невидимого барьера. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Рита повернулась и увидела молоденькую девушку, которая, прикрывая ладошкой руку своего парня, смотрела из-под спадающей на брови челки счастливыми, все понимающими глазами. Рита оценила ее соседа, кивнула и незаметно показала девушке большой палец. Глаза из-под челки засияли еще ярче, девушка прижалась к плечу парня, что-то зашептала, он улыбнулся и погладил ее по голове. Рите стало завидно, она потянула Леву за рукав, словно хотела что-то сказать; когда он придвинулся, поцеловала его в щеку и шепнула:
– Спасибо.
Он тоже легко ее поцеловал и шепнул:
– Это тебе спасибо.
Позже они гуляли по Гоголевскому бульвару, Лева взял девушку за руку.
– Слушай, ну почему ты выбрала юридический? – отчего-то спросил он.
Рита решила стать следователем в пятнадцать лет. Их семья в те годы жила в большой общей квартире, а соседнюю комнату занимала Галина Ивановна – крупная энергичная женщина, курившая беспрестанно «Беломор» и говорившая глубоким, с чуть заметной хрипотцой голосом. Галина Ивановна работала адвокатом по уголовным делам, она была защитником не только в суде, она защищала людей все свободное от сна время. Жильцы квартиры боялись и боготворили ее. Только благодаря ей рядом почти мирно сосуществовали две восьмидесятилетние старушки, запойный шофер, женщина неопределенного возраста и определенных занятий и мама Риты, не отличавшаяся ни мягкостью, ни большим умом. Комната Галины Ивановны была огромна и таинственна, всегда полуосвещена, днем окна зашторивались, вечером горела лишь лампочка у огромной кровати, на которой полулежа читала, курила и делала в блокноте пометки Галина Ивановна. Рита проводила здесь многие часы. Стены комнаты были сложены из книг, и казалось, что сидишь в библиотеке. Притаившись, Рита ждала, когда хозяйка обратит на неё внимание и даст команду начинать чаепитие. Выпив несколько чашек чая с вареньем, Галина Ивановна, кутаясь зимой и летом в огромный платок, вздыхала тяжело и, время от времени приговаривая: «Эх, люди, люди», принималась за свой рассказ. Заметив, что Рита следит лишь за сюжетом и не пытается разобраться в сути, Галина Ивановна неожиданно спрашивала: «Каково ваше мнение?»
В шестнадцать лет Рита уже знала, чем отличаются прямые улики от косвенных и задержание от ареста, что такое причинная связь, алиби, презумпция невиновности, вещественные доказательства, знала, как проводятся опознания личности, очная ставка, опрос свидетеля, знала права и обязанности сторон в судебном разбирательстве.
Порой Галина Ивановна приходила из суда, молча ложилась и стучала в стенку. Рита прибегала тут же, ничего не спрашивая, доставала таблетки от головной боли, валерьянку, готовила грелку и чай с сушеной малиной. Галина Ивановна на час засыпала или забывалась, затем, энергичная и полная сил, провозглашала: «Эх, люди, люди! Будем жить дальше» – и, выставив Риту за дверь, садилась работать. Через несколько дней, как она сама выражалась, слегка оттаяв, Галина Ивановна делилась с Ритой своими горестями и обидами. И хотя адвокат во время разбирательства имеет в основном дело с судом и прокурором, обрушивалась Галина Ивановна, как правило, на отсутствовавшего следователя. «Что же делает человек, – возмущалась она, – свидетеля, который хоть крупицу к обвинению добавить может, на дне морском найдет, из-за неизвестно кому еще принадлежащей окровавленной тряпки весь уголовный розыск до седьмого пота загоняет. А свидетеля, который о подсудимом хорошо говорит, порой и не вызовет, иной человек свидетеля защиты так допросит и запугает, что в суде с ним и не разберешься».
Рита решила стать следователем и, как Галина Ивановна, с которой встречалась до сегодняшнего дня, защищать людей и допрашивать всех свидетелей одинаково. Все это она когда-нибудь еще расскажет Леве, а сейчас Рита взглянула лукаво.
– …А куда бедной девочке податься? – Она пожала плечами. – Точные науки не перевариваю, английский знаю плохо, педагогом быть не хочу.
– Кем же ты станешь? Юрисконсультом?
– Бумаги перекладывать? – возмутилась Рита. – Нет уж, извини.
– Следователем? Адвокатом? – любопытствовал Лева.
– Инспектором МУРа, – ответила Рита.
– Предположим, папа тебя и устроит, – он усмехнулся, – чем же ты у нас будешь заниматься?
– Жуликов ловить.
– Ловят жуков и бабочек…
– Знаю, преступников задерживают, – перебила она. – Чем я хуже тебя?
– Ты не хуже, ты другая. Есть работа женская, есть мужская. Почему-то порой под эмансипацией подразумевают лишь возможность для женщины выполнять мужскую работу. Например, укладывать асфальт. В МУРе тебе делать нечего.
– А вы укладываете асфальт?
– Мы временами чистим канализационные трубы. От женщины же должно всегда хорошо пахнуть…
– А я лично уверена…
– Ты ни в чем не можешь быть уверена, тебе разрешается лишь предполагать, – прервал Лева. – «Уверена». – Он отстранился, оглядел Риту с ног до головы. – Ты уверена, что неотразима. – Он хотел пошутить, но получилось грубо и незаслуженно обидно. Они опять ссорились.
– Все-таки ты милиционер, Гуров. – Рита сдерживала слезы. Она сегодня так старалась, так все было хорошо. – Обыкновенный милиционер.
– Не смей! – Лева покраснел. – Мы стараемся, делаем все от нас зависящее…
– Чтобы все переходили улицу лишь в положенном месте, шли только на зеленый! – выпалила Рита. – Вы загоняете людей в рамки своей морали…
– Нашей морали, – начал Лева, но Рита повернулась и пошла назад, в сторону Калининского, и, не оборачиваясь, крикнула: – И не звони мне больше! Никогда!