Рассмеявшись, Гуров привел по памяти древнюю восточную притчу – наставления одного ближневосточного полководца своему сыну, который должен был получить самый младший офицерский чин. Отец-полководец советовал тому следующее: «Если перед тобой непобедимый враг, найди способ лишить его силы. Притворись его другом, поселись в его городе, женись на одной из его насельниц, будь ласков и учтив со всеми, всячески поноси свой город, свой народ. Когда же ты узнаешь, кто в этом народе мудрейший, чей ум и является основой мощи этого народа, сумей войти к нему в доверие и напоить его тайным ядом, убивающим стремительно и необратимо. Сам же немедленно возвращайся назад, собирай войско и иди на врага. Его ты завоюешь – даже не подняв оружия».
– …Вам этот трактат незнаком? – в глазах Льва поблескивали искорки. – А китайский трактат «Искусство войны» вам читать не доводилось? А индийский трактат о способах ведения войны? Александр Николаевич, а чему вас, простите, вообще учили? В вопросах коварства и распознания интриг вы должны быть на голову выше своих соперников. Вас водят за нос, а вы и рады… – Лев сокрушенно покачал головой.
– Да если бы только они! Вон, их коллеги из службы внешней разведки в две тысячи десятом обделались по полной! – Крячко язвительно рассмеялся. – Они то ли по дурости, то ли по наивности «не разглядели» предателя в полковнике Потееве, хотя это и без очков было видно. И его женушка имела бизнес за границей, и дочка его там пристроилась… Да и его сынок, работая в Рособоронэкспорте, сливал америкосам информацию. А когда Потеев сбежал, провалив более десятка наших агентов, ему назначили наказание что-то там типа двадцати пяти лет заочно. Со смеху можно сдохнуть!
Орлов, явно испытывая неловкость, снова заворочался и в очередной раз издал теперь уже негодующее «гм-гм!». Посмотрев в его сторону, Гуров совершенно миролюбиво поинтересовался:
– Мы можем идти? А то, знаете, дел у нас через край. Время жалко тратить на пустую болтовню.
– Идите! – едва ли не прорычал Петр, недовольно сверкнув глазами.
Приятели, молча поднявшись с кресел и с некоторой даже церемонностью кивнув на прощание, молча покинули кабинет.
– Что это вы так быстро-то? – вновь оторвав от уха телефонную трубку, удивленно спросила Верочка.
– Мы поспешили удалиться, ибо боялись ослепнуть от сияния красоты этого Аполлона Баядерского и отупеть от его острого ума, достойного этого… Как его? Во! Эйнштейна… – ткнув в потолок указательным пальцем, провозгласил Крячко.
– Станислав Васильевич, так ведь Аполлон-то, вообще-то, Бельведерский, а не Баядерский. А баядерки – это в Индии… – осторожно попыталась поправить его ошарашенная Верочка.
– Все правильно! Вот он, этот Аполлон-то, у нас и есть индийский – с шестью руками и тремя головами, как Змей-Горыныч, – категорично уведомил Стас, покидая приемную.
Догнав Льва, он восхищенно подмигнул.
– Ну, ты его, Лева, и сделал! – Станислав изобразил кулаком замысловатый финт. – Он как услышал про военные трактаты, так чуть, бедный, челюсть на пол не уронил. Чем сейчас думаешь заняться?
– Да вот из райотдела Лефортова все никак не дождусь материалов по мордобою в «Токкате». Если и сейчас их не доставили, кое-кому вставлю…
Войдя в свой кабинет, Гуров проверил почту и с удивлением обнаружил, что среди поступившей за последний час корреспонденции уже есть и письмо с темой «Лефортово». Открыв письмо, он увидел отсканированные материалы интересовавшего его дела – протоколы, акты, справки и т.д. Однако из присланных материалов смог почерпнуть только то, что и так уже знал из газетного материала. Ни собеседник Вертянина, ни кутившие с ними дамы поименно названы не были. Единственным «уловом» стало только лишь имя незадачливого боксера. Как оказалось, это был Кушаков Эдуард, сын некогда знаменитого московского футбольного форварда. Но если Кушаков-папа славился своей скромностью, то сынок явно пошел не в отца.
Позвонив в информотдел и поручив найти контакты Эдуарда Кушакова, Лев набрал номер журналиста Кости Сонина. Тот откликнулся почти сразу же и, узнав, в чем дело, сообщил, что и сам в период подготовки материала пытался разыскать соседей Вертянина по столику. Но, как ему сообщили официанты, оставшиеся в зале мужчина и обе женщины поспешили расплатиться и уйти, едва вышедших «поговорить» мужчин забрали полицейские. Кто был второй с Кушаковым и куда он делся – никто вообще не мог сказать ничего определенного.
Теперь оставалась лишь одна надежда на экс-чемпиона Кушакова. Когда Гуров уже закончил разговор с Сониным, ему позвонили информационщики и сообщили номер телефона боксера. До Эдуарда дозвониться оказалось совсем непросто. Лишь после десятого или одиннадцатого гудка в трубке раздался похмельно-хриплый голос, который неприязненно пробурчал:
– Ну, кто там?
Услышав, что его персоной заинтересовалась полиция, Кушаков на какое-то время утратил дар речи. Затем, как видно, взяв себя в руки, уже без какого-либо апломба и гонора он осторожно спросил:
– Это… А я че, по пьяни натворил чего-нибудь?
– Если будешь столько пить, то натворишь обязательно, – невозмутимо резюмировал Лев. – Тебя как найти? Есть очень важный разговор.
– Да, пожалуйста, пожалуйста… – стремительно трезвея, согласился его собеседник.
Он назвал адрес и настороженно поинтересовался:
– …Это, получается, вас надо ждать? Вы сейчас приедете?
– Ну да, подъеду. Только ты уж заранее не расстраивайся – так-то ничего серьезного, – поспешил успокоить Гуров. – Просто кое-что надо уточнить. Только и всего…
Уведомив Стаса о том, что он отправляется на встречу с Кушаковым, Лев сел в свой «Пежо» и помчался в сторону Лефортова. Дело шло к вечеру, и поэтому на дорогах постепенно нарастала плотность транспортного потока. Удачно лавируя между перегруженными улицами и своевременно выходя на хотя бы относительно свободные, чуть больше чем через полчаса он катил по улочке Пехотной. Поднявшись на третий этаж девятиэтажного дома, он позвонил в дверь квартиры с номером девяносто три. Немного погодя она распахнулась, и Гуров увидел перед собой молодого мужчину среднего роста с уже испитым, землистым лицом.
– Лев Иванович? Прошу… – отчего-то тягостно вздохнув, он отошел вбок, пропустив гостя.
Лишь войдя в прихожую, Лев сразу же ощутил характерный, стойкий запах водочного перегара, как видно, пропитавшего даже стены. Они прошли в залу, обставленную дорогой, но уже обшарпанной, неприглядного вида мебелью. В центре комнаты стоял стол, с кособоко положенной на него давно не стиранной скатертью. Под столом валялись несколько пустых винных и водочных бутылок.
– Вот так я и живу… – понурившись, непонятно к чему констатировал хозяин квартиры.
– Да, вижу… – оглядевшись, кивнул Гуров. – Семья есть?
– Да как сказать? – Эдуард пожал плечами. – Так-то есть жена и двое пацанов. Только со мной они не живут. Давно уже…
– Неудивительно, – Лев покачал головой. – Присесть-то у тебя можно?