Скилур сразу же понял, что это и есть Марсагет. Вместе с Элтной они поспешили к зарослям, где был спрятан его конь, и вместе, в одном седле, поскакали к тайному узилищу в кургане. Чтобы топот конских копыт не привлек к себе внимания стражи, воин надел на них сшитые перед выездом на поиски царского сына чулки из мягкой юфти, в которые набил травы. Не доезжая до кургана трехсот шагов, Скилур спешился и попросил Элтну там его подождать. Прощаясь, воин сказал девушке, что, если падет в бою, она должна немедленно скакать на его коне в ту сторону, что между Полярной звездой и осенним закатом, к землям племени борусков. А чтобы всякий боруск мог узнать в ней свою, дал он ей золотой талисман, на котором был изображен символ племени борусков – сокол, несущий в когтях стрелу бога неба и молнии Папая. Представ перед царем Анахарсисом, она должна будет рассказать ему о том, что его сына Марсагета захватили воины племени гелонов.
Обнажив свой акинак, Скилур скрытно подобрался к кургану, на вершине которого был виден огонь костра. Увидев в темноте ближнего к себе караульного – воина огромного роста и исполинской силы, Скилур, не проронив ни единого слова, словно барс на быка, накинулся на гелона, и тот, даже не успев обнажить меча, упал, пораженный его акинаком прямо в сердце без стона и вскрика. Так одного за другим Скилур убил всех четверых воинов, ходивших у подножия кургана.
Когда он покончил с четвертым, с вершины прозвучал оклик одного из караульных: «Не спи!», и он крикнул в ответ: «Смотрю!», так же, как до этого отвечали стражники у подножия. Поднявшись на вершину, он увидел, что здесь ему придется сражаться сразу с четырьмя вражескими воинами, поскольку они сидели вместе, лишь время от времени обходя вершину кургана и окликая тех, что были внизу. Тогда Скилур, уже не таясь, открыто ринулся на воинов, сидевших у костра. После того как двое стражников, обливаясь кровью, упали на землю, оставшиеся в живых, вопя о том, что на них напал сам демон ночи, кинулись наутек.
Спустив в глубокий колодец свой аркан, Скилур вытащил Марсагета, и они, взяв по коню из числа принадлежавших стражникам, да еще трех для смены, поскакали к тому месту, где их ожидала Элтна. Окликнув девушку, Скилур сказал ей, что пленник освобожден, и теперь они могут покинуть земли гелонов. В ту же минуту, не дожидаясь рассвета, три всадника, следом за которыми на поводу скакало еще по коню, помчались что есть духу в ту сторону, где большая серебряная звездная повозка поднималась в высь ночного неба, а малая, с дышлом, прибитым к небу серебряным колом Полярной звезды, спускалась к земле. Лишь когда несшие их кони покрылись пеной, они остановились и пересели на свежих коней, взяв на повод уставших.
* * *
…Как это нередко бывало и ранее, предчувствия Гурова во многом оправдались, когда он поднялся на свой этаж и собирался открыть дверь квартиры. Лишь достав ключи, он вдруг понял, что здесь побывали чужие. Придверный коврик был сбит в сторону, на нижнем крае петли дверного навеса были заметны следы домкрата, которым пытались взломать дверь. Личинки замков были сплошь исцарапаны отмычками. Судя по всему, работали здесь профессиональные взломщики, и если бы не потайной замок, о котором, кроме Льва и Марии, знал только Станислав, в квартире гарантированно побывали бы то ли воры, то ли…
Происшедшее наводило на мысли о массированной, криминально-психологической атаке, нацеленной против оперов, занявшихся очень непростым, во многом крайне скандальным делом о гибели инженера Вертянина. По-видимому, тот, кто все это организовал, решил пока не проявлять крайней агрессии, а всего лишь стремился создать не очень уютный житейский климат тем, кто надумал вторгнуться в «епархию» черных дел и грязных интриг. Впрочем, как сказать! Случай с Таней Снегиревой давал понять, что таинственные криминальные дельцы могли пойти чрезвычайно далеко. Если только происшедшее с ней и в самом деле не было случайным совпадением.
Гуров отомкнул замки и, войдя в квартиру, прошел по всем комнатам. Даже беглый осмотр показал, что внутри посторонних не было. Подойдя к телефону, он поднял трубку, но гудка не услышал. Судя по всему, кто-то умело повредил телефонную линию, и поэтому «вневедомственники» на попытку проникновения, скорее всего, никак не отреагировали. Достав сотовый, Лев позвонил в отдел вневедомственной охраны и уведомил о том, что неизвестные, которые где-то намудровали с телефонной проводкой, пытались проникнуть к нему в квартиру, и поэтому ОВО следовало более внимательно отнестись к ее охране.
Перекусив на скорую руку, он спустился вниз и, запустив двигатель, отправился в театр, где сегодня шел заключительный спектакль перед отправкой труппы в очередное заграничное турне.
Когда он вошел в фойе театра, то и здесь почувствовал флюиды какой-то смутной тревоги. Здесь тоже что-то уже произошло. Но что? Подойдя к дежурной, он поинтересовался – все ли здесь в порядке.
– Да где там все!.. – в сердцах отмахнулась та. – Только что одного идиота отправили в полицию. Устроил тут представление!
– А подробнее вы не могли бы рассказать о случившемся? – попросил Гуров. – Знаете, это очень важно.
По словам женщины, явных признаков готовящегося хулиганского дебоша при заполнении зала не отмечалось. Все зрители выглядели нормальными, адекватными театралами, и не то что пьяных – даже выпивших среди них не замечалось. И вот, уже во время спектакля, когда был выход Марии Строевой, в центре партера один из зрителей, явно с нездоровой психикой, вдруг для чего-то начал завывать, лаять по-собачьи и кукарекать. Когда его попытались урезонить, он начал подпрыгивать и срывать с себя одежду. Сидевшие рядом мужчины этого ненормального скрутили, вывели из зала и вызвали полицию. Сейчас он находится в ближайшем райотделе.
Поблагодарив дежурную, Лев достал телефон и через коммутатор главка вышел на нужный райотдел, где дежурный подтвердил, что полчаса назад их патрульная группа доставила из театра то ли шизофреника, то ли наркомана. Впрочем, в данный момент нарушителя спокойствия в отделении уже не было.
– …Так его эти, доктора из Кащенко, забрали! – авторитетно уведомил дежурный. – Они прямо сразу же, минут через десять, подъехали на своей «Скорой», показали бумаги, что это их пациент, упаковали этого идиота в смирительную рубашку и увезли с собой.
– А вы созвониться с клиникой не догадались? – понимая, что никакой машины из психиатрической клиники не было, с досадой спросил Гуров.
– А зачем? – недоумевающе ответил тот вопросом на вопрос. – Документы у них были в полном порядке… Да и кому, кроме них, он нужен, этот убогий?
«Все понятно… – набирая номер клиники Кащенко, мысленно резюмировал Лев. – Ребята подготовились по высшему классу. Молодцы-ы-ы…»
Как он и предполагал, дежурный врач заверил, что в течение всего текущего дня ни в одно из отделений полиции их сотрудники за психически больными задержанными не выезжали. Набрав номер Петра, Гуров сердито спросил генерала, глядя через окно на уже вечереющее небо:
– Слушай, а этот твой знакомый фээсбэшник Вольнов, он ничего не говорил о ходе расследования минирования машины Стаса? А по поводу того, что сбили журналистку Снегиреву? Ничего? Ну, тогда эту «копилку» можно пополнить свеженькими случаями. Сегодня кто-то пытался взломать дверь моей квартиры, а на спектакле, в момент выхода Марии на сцену, какой-то ненормальный начал юродствовать в зрительном зале.