Аулис подобрал с земли обломок пропеллера и, сжимая его как меч, осторожно двинулся в темноту. В звездном свете блеснули пинг-понговые глаза Интеллигента. Аулис подошел к нему ближе и увидел, что полицейский волочит по песку ящик. У ящика лопнули углы, треснули бока, он скрипел гранями и, словно объевшийся гвоздей ежик, ощетинился металлическими шипами и заусенцами. Но не чудом уцелевший ящик привлек внимание Аулиса, а необычный вид полицейского. Интеллигент был почти голым. На нем были только рваные штаны с одной брючиной, едва доходящей до колена. Тело Интеллигента было тощим, изможденным, сморщенным, как бы сложенным из старого, потрескавшегося асфальта. Его худые руки дрожали, колени тряслись, будто Интеллигент страдал от холода. Аулис заметил, что стекол в его очках не было, одна дужка была сломана и висела под ухом, словно клипса.
— Я богат… — бормотал Интеллигент, от изнеможения падая на ящик с широко раскрытыми объятиями. Ящик жалобно скрипнул. — Теперь у меня есть все! Мцу… мцу…
Он покрывал ящик мокрыми поцелуями.
«Уцелел кто-нибудь еще?» — подумал Аулис и пошел вокруг сморщенного фюзеляжа. Глаза его уже настолько привыкли к мраку, что Аулис стал различать пустые иллюминаторы и даже какое-то движение внутри салона. Он увидел дверной проем, который приобрел форму бумеранга, заглянул внутрь и спросил:
— Есть кто живой?
Ему показалось, что из утробы салона донеслись приглушенный шепот, кряхтенье, вздохи. Затем, ненатурально откашлявшись, подала голос Стюардесса:
— Ну да… я здесь… то есть мы здесь…
Из темноты выплыло белое пятно. Аулис различил контур блузки. Можно было подумать, что эта белая одежка движется сама по себе, словно привидение. Рукава блузки приподнялись, и перламутровые пуговицы стали сами собой застегиваться. Затем из накладного карманчика выкарабкался блокнот в кожаном переплете. «Всем неграм надо поголовно идти в разведчики», — подумал Аулис, тщетно пытаясь увидеть похотливое лицо Стюардессы.
— Как, ты говоришь, этот камень называется? Аметист? — спросила девушка. Блокнот зашелестел страничками, и к нему подлетел карандаш.
В ответ кто-то высморкался в темноте. Потом что-то зашелестело, загрохотало, и из мрака выплыл белый оскал.
— Это кто здесь такой застенчивый, как перекрашенная зебра? — раздался голос Боксера. — Подсматриваешь, медуза веслом перешибленная?
— Да вас захочешь — не увидишь в такой темноте, — проворчал Аулис и с брезгливостью отступил на шаг. Слова Боксера показались ему липкими, и запах от него шел липкий, и темнота, в которой он так хорошо растворился, была липкая.
Блузка белым голубем выпорхнула наружу. Казалось, ее подхватил ветер. «Если Стюардесса разденется, — подумал Аулис, — то ее вообще не увидишь. Может, ей ноги известкой выкрасить?»
Почему-то он решил, что и впредь должен нести ответственность за людей, которым выпало лететь в этом злосчастном самолете. Наверное, понравилось чувствовать себя командиром, который единолично принимает решения и распоряжается судьбами. Он один раз попробовал, и получилось. Теперь хотелось снова кинуть людей в пучину риска и опять спасти их. Потом еще и еще раз.
— В самолете еще кто-нибудь есть? — строго спросил Аулис Боксера.
— Не интересовался, — процедил Боксер и принялся стаскивать с себя пуховик. Ему стало жарко. Он обильно потел. — А с чего это ты вдруг начал совать нос не в свои дела? Это забота командира.
Аулис забрался в самолет и, вытянув руки вперед, зашел в салон. Обыскивать все закоулки покореженного салона, заваленного мусором, он не стал и ограничился лишь тем, что несколько раз крикнул: «Эй, кто-нибудь!» Затем он зашел в кабину, с трудом протиснувшись через рваную дыру в перегородке, и ощупал оба кресла и пол. Командира здесь не было. Это несколько озадачило Аулиса. Не мог же командир, находясь в коме, самостоятельно выбраться из кабины! Аулис вылез через разбитое окно на нос и, как уже делал, спрыгнул с него на песок.
Правая его нога угодила во что-то мягкое, и Аулис отскочил в сторону. На песке, прислонившись спиной к выгнутой стойке шасси, сидел командир и бодренько прихлебывал из бутылки. По-видимому, Аулис наступил ему на руку, так как командир тряс ею и весело напевал песенку, почему-то на украинском языке:
— Но колы е в кишени па-а-ачка цигаро-о-ок…
«Вот те раз!» — сконфуженно подумал Аулис, не слишком обрадовавшись тому, что командир не только жив, но очень даже весел и жизнелюбив. Он присел перед летчиком, глядя, как темная жидкость с едким самогонным запахом вливается ему в рот.
— Вы в порядке, командир?
Командир не ответил, отрыгнул лишний воздух, который вероломно забрался к нему в желудок вместе с виски, и стал сучить ногами, изображая танец… Что ж, тем лучше! Пусть все увидят, в каком состоянии командир самолета… Аулис взял летчика под руки и поволок к ящику Интеллигента, где тихо переговаривались оба полицейских и Стюардесса. Командир не сопротивлялся. Пожалуй, он даже не обратил внимания на то, что движется и оставляет за собой мокрую борозду.
— Вот ваш командир! — сказал Аулис, приваливая летчика к ящику. — Полюбуйтесь!
— Только прошу руками ящик не трогать! — предупредил Интеллигент.
— Да кому твой утлый гроб нужен! — усмехнулся Боксер и харкнул под ноги.
Стюардесса, склонившись над лицом командира, пощелкала пальцами. Ни ее рук, ни ног, ни головы по-прежнему не было видно, и только белая блузка маячила перед заплывшими глазками командира.
— Боюсь, что у него начался синдром ягодично-мозжечкового ожирения, — предположила Стюардесса. — Посмотрите, он не реагирует даже на мои ножки!
— Я тоже на них не реагирую, — признался Интеллигент, как бы невзначай сталкивая руку Аулиса с ящика.
— Тогда пусть на общее благо пашет наш молодой, — великодушно позволил Боксер, глядя на звезды и зевая. — У нас тут мыслишка появилась… Надо бы подзаправиться и еще немножко полетать.
Аулис подумал, что ослышался.
— Что сделать? — переспросил он. — Полетать? А на чем вы собираетесь полетать?
— Не на этом же трухлявом ящике! — хохотнул Боксер, похлопывая сокровище Интеллигента.
— Но-но! Аккуратнее! — сделал замечание Интеллигент и просунул между ящиком и Боксером свою костлявую ногу.
— Вы смеетесь?! — взвыл Аулис. — Посмотрите, что осталось от самолета! У него даже крыльев нет! А хвост где? А в каком состоянии пилотская кабина, вы видели?
— Я же тебе говорил, — не слишком печалясь, сказал Интеллигент Боксеру и воссел на ящик, словно на трон.
— Говорил, говорил! — передразнил Боксер. — Ты-то успел нахапать. Сейчас делиться будем!
Интеллигент молча сложил из пальцев кукиш и поднес его к расплющенному носу Боксера.
— Где ваш пленник? — спросил Аулис. — Кто-нибудь видел агента?
Ему никто не ответил. Боксер зевал и чесал под мышками. Интеллигент мелко дрожал, зябко поводил плечами и бережно ощупывал свой ящик. Белая блузка листала блокнотик. Командир икал.