«Мне пора. Исчезаю».
Еще пауза.
«До тех пор пока не встретимся».
Не успел Томас подобрать слова для ответа, как телепатическая связь прервалась.
Томас еще долго не мог заснуть.
С ним точно говорила Тереза. Без малейших сомнений. Как и прежде, он ощутил ее присутствие, эмоции. Пусть и на короткое время, но Тереза пришла, а после внутри у Томаса вновь образовался вакуум. Пока она была с ним, он словно медленно заполнялся тягучей смолой лишь затем, чтобы уход Терезы заново очистил колодец.
Так о чем же она говорила? Завтра Томаса ждет нечто ужасное, и он должен верить Терезе. Смысл сказанного не желал проясняться. И как бы грозно ни звучало предупреждение, мысли постоянно возвращались к последней фразе о том, что они с Терезой встретятся. Ниточка ложной надежды? Или она хочет, чтобы Томас прошел завтрашний тест и все закончилось благополучно? Чтобы Томас нашел ее? Варианты ответов проносились в мозгу один за другим и натыкались на стену уныния в конце тупика.
Воздух разогрелся. Томас ворочался, не в силах отделаться от мыслей и заснуть. Он ведь почти свыкся с разлукой, от которой было так тошно. И что хуже, теперь он будто предал Терезу, подпустив к себе Бренду и позволив ей стать другом.
По иронии судьбы он чуть не разбудил Бренду, чтобы излить ей душу. Потом задумался: стоит ли? От расстройства и смятения хотелось кричать.
Ну прямо рай для того, кто любит поспать на адской жаре. Лишь когда солнце преодолело полпути к горизонту, Томасу наконец удалось заснуть.
Минхо разбудил его ранним вечером. Томас чувствовал себя немного получше. Визит Терезы он вспоминал как сон, будто и не было никакого разговора.
— Выспался, Томми? — спросил Ньют. — Как плечо?
Сев, Томас потер глаза. Он проспал каких-то три-четыре часа, но сон был глубокий и спокойный. Помассировав плечо, парень вновь удивился отсутствию боли.
— Здорово, просто здорово. Болит, правда, немного, а так — полный порядок. Поверить не могу. Чуть не умер…
Ньют оглядел глэйдеров, собирающихся в дорогу.
— С тех пор как нас вытурили из барака, поговорить толком не удавалось. Что-то не выдается свободной минутки присесть и чайку попить.
— Базаришь! — Вспомнился Чак, и боль утраты вернулась с новой силой. И с удвоенной силой возвратилась ненависть к авторам эксперимента. На ум пришла надпись на руке у Терезы. — Разве ПОРОК — это хорошо?
— А?
— Помнишь слова у Терезы на плече? Она сама написала их, когда вышла из комы. Или ты не видел? Надпись гласила: «ПОРОК — это хорошо». Вот я и спрашиваю себя: разве ПОРОК — это хорошо?
Томас и не думал скрыть сарказма в голосе.
Ньют как-то странно улыбнулся.
— Так они же спасли тебя, стебанутого.
— Да, святые, ничего не скажешь. — Томас признался себе: он сбит с толку. Они спасли его, а он когда-то работал на них… В чем смысл?!
Поворочавшись, Бренда открыла глаза, села и громко зевнула.
— Доброе утро. Или вечер.
— Еще день прожит, — ответил Томас и только сейчас понял: Ньют, наверное, не знает, кто такая Бренда. — Вы, ребята, полагаю, успели познакомиться, пока меня не было? Если нет, то, Бренда, это Ньют. Ньют, это Бренда.
— Да мы вообще-то перезнакомились, — сказал Ньют и шутливо пожал Бренде руку. — Еще раз спасибо, что не дала этому слюнтяю пропасть. А то бросили нас, понимаешь, и загуляли.
На губах Бренды мелькнула бледнейшая тень улыбки.
— Загуляли, ага. Особенно понравилась та часть, где нам едва не оторвали носы. — На лице ее мельком отразилась смесь отчаяния и смущения. — Мне самой уже недолго, скоро окончательно поеду крышей.
И что на это ответить?!
— Ты не дольше нас больна. Помни…
Бренда не дала закончить.
— Знаю-знаю. Вы достанете лекарство. Помню.
Она поднялась на ноги, давая понять: разговор окончен.
Томас глянул на Ньюта — тот пожал плечами. Опустившись на колени, он наклонился к Томасу и прошептал:
— Твоя новая подружка? Все Терезе расскажу.
Хихикнув, Ньют встал и отошел в сторонку.
Переполняемый эмоциями, Томас посидел еще с минуту. Тереза, Бренда, друзья… Предупреждение. Вспышка. Всего несколько дней на переход через горы. ПОРОК. И что бы ни ждало глэйдеров в убежище и в будущем…
Сколько всего навалилось! Выдержать бы.
Надо перестать думать.
Голод. Вот с ним можно справиться. Поднявшись, Томас отправился за едой, и Фрайпан не подкачал.
В путь отправились сразу, как солнце село и грязно-рыжая земля окрасилась в пурпурное. Томас устал без движения, кровь закисла в жилах, и ему не терпелось спустить в ходьбе пар, размять мускулы.
Горы медленно росли, превращаясь в зазубренные теневые пики. И никаких тебе предгорий, только плоская долина, простирающаяся до того места, где земля вздымается к небу в виде голого камня и крутых склонов. Бурых, некрасивых, безжизненных. Томас надеялся вблизи них отыскать тропу.
Никто почти не разговаривал. Бренда держалась близко к Томасу, но шла молча. Даже с Хорхе не говорила. Как-то неожиданно возникла связь между нею и Томасом. Он теперь считал Бренду близким себе человеком. Правда, не ближе Ньюта, Минхо и, конечно, Терезы.
Когда наступила темнота и в небе появились единственные проводники — луна и звезды, — Ньют подошел к Томасу. Света хватало, да его и требуется-то не много, если идешь по плоской равнине к стене гор. Мерно хрустел под ногами песок.
— Я тут подумал, — начал Ньют.
— О чем? — Собственно, мысли Ньюта были Томасу неинтересны. Он лишь обрадовался, что есть с кем поболтать и отвлечься.
— ПОРОК ради тебя нарушил собственные хреновы правила.
— Как так?
— Они говорили: правил нет. Дали кучу времени, чтобы доплестись до чертова убежища, и все. Никаких правил. Люди мрут направо и налево, а они вдруг спускаются с небес на летучем кошмарище и спасают твою задницу. Бред какой-то. — Ньют помолчал. — Я не жалуюсь. Хорошо, что ты жив и все такое.
— Н-да, спасибки тебе. — Ньют рассуждал правильно, но Томас слишком утомился и не хотел думать о странностях в ходе эксперимента.
— Еще эти знаки по городу. Есть над чем покумекать.
Томас посмотрел на Ньюта — в темноте его лица было почти не разглядеть.
— Ревнуешь, что ли? — попытался он отшутиться. Забыть бы и не думать о знаках, да куда там…
Ньют рассмеялся.
— Нет, шанк. Просто страсть как знать хотца, в чем дело. Что с нами происходит?