– Молчи, старик… – прошипела девица, – молчи…
Старик неожиданно ловко крутанулся на месте и кинул в девицу длинный сук. Она не успела отскочить, и сук попал по глазу. Девица взвыла нечеловеческим голосом и бросилась на старика. К тому времени этот, сзади, обхватил старика за плечи. Но хватка его была недостаточно сильна, старик вырвался и не глядя махнул назад топором. Не попал, но заставил парня отступить. Тут Ипатьевна отважно вцепилась парню в ногу. Он не испытывал боли, но собачонка путалась у него в ногах и мешала свободе передвижений.
– Врешь… – старик осторожно отступал от девицы, – не возьмешь так просто… Ишь, чего удумали, сволочье проклятое, наркоманы…
Он приближался к костру, девица же костер обходила, она даже поморщилась от жара. Обостренными чувствами старик это заметил и сделал так, что костер оказался между ними.
Тот, второй, избавился наконец от собачонки и приступал теперь к своей жертве сзади с твердым намерением не упустить ее. Девице надоело ждать, она издала жуткий вой и прыгнула на старика. Тому показалось даже, что она не прыгнула, а взлетела. Дедок метнул в нее топор, но он пролетел сквозь девицу, не причинив ей никакого вреда.
Старик ощутил, как остатки волос под кепкой встали дыбом от страха. Ноги стали ватными, он опустился на колени перед костром. И под руку ему попалась горящая головня. Он схватил ее брезентовой рукавицей, в которой колол дрова, и ткнул в приблизившуюся девицу. Синтетическая куртка, что была на ней, тут же загорелась. Девица отпрянула, старик хотел вскочить на ноги, но сзади уже навалился ее напарник. Издав ужасное рычание, он попытался вцепиться старику в шею, но помешал плотный простеганный ватник. И старик умудрился попасть горящей головней в лицо парню. Парень закрылся рукой – той самой, что была уже обожжена и плохо ему служила. Старик же, не успев удивиться собственной силе, вскочил на ноги и, размахивая головней, наступал теперь на парня с криками:
– Ах, ты так? Да я ж тебя…
Вот оторвался от головни уголек и упал парню на волосы, следующий угодил по щеке, и он взвизгнул и отшатнулся. А старик вошел в раж, ему теперь не было страшно.
– А вот так… – выдохнул он, – а вот этого не хочешь…
Парень отступал все быстрее, потом вдруг отпрыгнул и упал, повалившись на кучу срубленных молодых деревьев. Из груди его торчал острый осиновый кол.
Старик рубил деревца умеючи, быстро, одним ударом, наискось. И топор хороший, заточенный…
Тело парня дернулось и затихло.
И тут же начали с ним происходить странные вещи. Вдруг хлынула кровь – темно-красная, почти черная. Она лилась не из раны, а непонятно откуда – то ли изо рта, то ли из ушей. Крови было очень много, но она мгновенно впитывалась в землю. И когда кровь перестала течь, перед стариком лежала только оболочка от человека. Впрочем, он давно уже понял, что людьми этих странных визитеров считать нельзя.
Оболочка высыхала на глазах, вот она потрескалась, потом измельчилась в труху, и внезапно налетевший ветер взметнул в воздух небольшое количество пыли. На куче деревьев осталась лежать лишь одежда – куртка, брюки…
– Свят, свят, свят… – забормотал старик, истово крестясь, – чур меня, сгинь, нечистая сила!
Все это случилось за считаные минуты, и девица успела за это время только стащить с себя горящую куртку. Сейчас она наступала на старика, рыча низко и облизывая темно-красные губы. В лице ее не было уже ничего человеческого. Обессилев от страха, он поднял навстречу ей руки, сложенные крестом, но она только усмехнулась пренебрежительно и все продолжала идти к нему, протягивая руки, которые все удлинялись и удлинялись, и пальцы на них уже были не пальцы, а когти… А может, все это привиделось ему со страху.
– Матушка Пресвятая Богородица! – вспомнил старик детские молитвы. – Спаси и сохрани!
И вдруг первый луч восходящего солнца осветил пустырь и догорающий костер и попал на девицу. Она закрыла лицо, как от ожога, и попятилась в тень от кустов. Солнце вылезло уже на четверть, и девица, хныча и стеная, как обиженный ребенок, убегала, закрываясь рукавом, и наконец исчезла в переулке.
– Святые угодники! – прошептал старик, падая на землю. – Что же это было?
Он пришел в себя от прикосновения чего-то теплого к лицу – это его облизывала подползшая Ипатьевна.
Лиза сидела на совещании у начальника, когда у нее на вибровызове зазвонил телефон. Номер на дисплее был незнакомый. Она сбросила вызов, но телефон снова зазвонил. Подумав, что это может быть что-то важное, Лиза извинилась и вышла в коридор. Шеф проводил ее таким злобным взглядом, что, казалось, пиджак задымился между лопатками.
В трубке раздался еле слышный, прерывающийся, незнакомый женский голос.
– Это Лиза? Лиза Скворцова? Извините, у меня тут старушка…
– Какая старушка? – переспросила Лиза, начиная догадываться.
– Такая странная старушка… Она говорит, что ее зовут Капа… дала ваш номер… у нее в кармане бумажка была…
Так и есть, случилось то, чего Лиза больше всего боялась! Капа ушла из дому и забрела невесть куда! И теперь не понимает, где находится, не помнит своего адреса, хорошо, хоть бумажка с телефоном в кармане оказалась!
Лиза рассовывала такие бумажки по всем Капиным карманам – и в пальто, и в кофты, и даже в заднем кармане зеленых клоунских штанов лежал картонный квадратик с ее номером. Домашний адрес она не указывала, умные люди научили. А то прочтет адрес какой-нибудь жулик, проводит Капу до дома да и обчистит квартиру. Или ключи отнимет, а старушку бросит. Пока суд да дело, успеет в квартире побывать и вынести все ценное.
– Она в порядке? Где она? Где вы? – выпалила Лиза, плотно прижимая трубку к уху.
– На Обводном… – донесся слабеющий голос, – Обводный канал, дом сто семьдесят три… это недалеко от Балтийского…
– Господи, но как же она туда попала? Ведь это даль какая! – вскричала Лиза.
Ответа она не дождалась. Голос окончательно угас, из трубки доносился только треск и шорох.
Лиза бросилась к двери… нужно ехать, спасать Капу! Вдруг она выскочила из квартиры без пальто, а сейчас холодно. Еще Капиного воспаления легких Лизе не хватало!
Но тут в ней проснулся здоровый скептицизм. Прежде чем мчаться на Обводный канал, нужно на всякий случай проверить – вдруг это какая-то путаница или чья-то злая шутка? Вдруг Капа спокойно сидит дома и смотрит свой любимый сериал?
Она набрала свой домашний номер. Из трубки доносились длинные равнодушные гудки, и с каждым гудком паника у нее в душе нарастала, как снежный ком. К телефону никто не подходил. Капы действительно не было дома.
Все же, прежде чем ехать, она на всякий случай позвонила соседке – той, которая согласилась время от времени приглядывать за Капой. Но и у той телефон не отвечал. Да что ж это такое!
Лиза перестала колебаться и схватила сумку, всовывая руки на ходу в рукава пальто.