Немного подумав, я отсоединил от АС увеличенный магазин на тридцать патронов и вставил стандартный, на двадцать. Надвинув крышку, оставил небольшую щелку, сел поглубже, поставив АС между коленями и прикрыв дульный срез ладонью — на случай, если зацепят-таки колесом край окопа и сыпанут сверху порцию мерзлой землицы пополам со снегом. Один магазин на тридцать патронов взял в зубы, второй сунул в нагрудный карман «разгрузки». Пожалел на секунду, что в таких условиях приматывать магазины друг к другу скотчем противопоказано: нижний может при перемещении цепануть подавателем порцию мокрого грунта или грязного снега, вызвав этим задержку при стрельбе. А таковые задержки в скоротечном внезапном бою, где счет идет на секунды, могут стоить одинокому воину жизни. Некому поддержать его огнем, отвлечь внимание врага, пока он ковыряется со своим вышедшим из строя оружием…
Судя по нараставшему гулу, колонна вплотную приблизилась к балке. Вот передний транспорт поменял тон работы двигателя — пополз вверх по перешейку. Я замер, неотрывно глядя в щель между крышкой и краем окопа, и принялся размеренно считать. Первый транспорт пропускаем и заодно тренируемся: через какой промежуток времени с момента въезда на перешеек он проскочит над моей позицией.
Раз, два, три, четыре… на счете 92 надо мной прошелестел «уазик». Я тотчас же начал новый отсчет, умножив ожидаемое число в полтора раза — в расчете на большую тяжеловесность «КамАЗа». На счете 12 чертыхнулся про себя: вычисления обещали быть весьма приблизительными, поскольку водители «КамАЗов» грубо нарушили правила перемещения в колонне. Иными словами, поперли парой вслед за «уазиком», не соблюдая дистанцию, — это было ясно по нараставшему сдвоенному гулу мощных моторов.
Бросив считать, я прикинул на глазок расстояние и выпрямился в окопе, одновременно вылущив заветное полено из выемки и поставив его перед собой. Медленно поднял головой крышку, приложил «АС» к плечу, уперев магазин в грунт. Через несколько секунд снизу выскочило яркоглазое рычащее чудище и медленно поехало на меня. Удерживая ствол под углом 45 градусов, я взял прицел чуть выше правой фары, нажал на спусковой крючок и плавно повел стволом влево, перечеркивая кабину от габарита до габарита свинцовой горизонталью. «АС» податливо вибранул в руках, быстро выплевывая беззвучную смерть. «КамАЗ» продолжал двигаться, но мгновенно сбавил обороты.
— Есть!!! — выдохнул я, выщелкивая пустой магазин и подхватывая выпавший изо рта самопальный — на тридцать патронов. Поменяв магазин, выдернул из нагрудного кармана «разгрузки» запасной и опять взял его в зубы. Пригнулся невольно — «КамАЗ» заехал на окоп и встал, тихо работая на малых оборотах. Без особых потуг покинув свое убежище, я распластался под машиной и сориентировался в обстановке. «Уазик» тоже встал — мигнул стоп-сигналами метрах в тридцати спереди и замер на месте. Снизу по перешейку продолжала подниматься вторая фура, медленно сокращая незначительный промежуток, отделявший ее от остановившегося «КамАЗа».
Перекатившись на правую сторону, я вылез из-под машины и застыл у борта, изготовившись для стрельбы стоя. Когда замыкающий «КамАЗ» приблизился на 10 метров и начал сбавлять ход, я отделился от борта, шагнул вперед и тремя длинными очередями прошил кабину насквозь.
Мгновенно поменяв магазины, я запрыгнул на подножку замыкающего «КамАЗа» и, приоткрыв дверь, сунул в кабину ствол. Пахло кровью и горелым металлом, на дверь что-то мягко давило изнутри. Я отпрянул назад, отпуская дверь, — она тотчас же распахнулась под тяжестью мертвого водилы, который не замедлил в два приема вывалиться на снег. Как только убитый рулевой покинул кабину, «КамАЗ» начал валять дурака: вздрогнул всем корпусом, заглох и медленно покатился назад, чуть-чуть забирая в ту сторону, где уже валялся его разукомплектованный собрат. Не повезло! Водителю приспичило переключиться как раз в тот момент, когда кабину накрыла свинцовая струя — рычаг переключения передач оказался в нейтральном положении.
Я оглянулся назад — второй «КамАЗ», в котором сидели женщины, стоял на месте и тихо гудел. Никто не визжал, заходясь от боли, — значит, я все рассчитал верно, дамы не пострадали. Это радовало: в противном случае мне пришлось бы экстренно лезть в кабину, вытряхивать оттуда труп водилы, переключаться, затем ломиться в кузов и оказывать первую помощь раненым. А это довольно долго и неудобно — в свете вновь возникших обстоятельств. Вон они, обстоятельства: вылезли из «уазика» и направляются в мою сторону…
От «уазика» шли двое, беспечно держа автоматы в положении «на ремень стволом вниз». Сместившись вправо, я быстро двинулся им навстречу, стараясь поймать обоих в сектор кинжального огня до того момента, как они выпадут из слепящего света фар и сумеют рассмотреть, что приключилось с кабиной. На секунду я замешкался и обругал себя за то, что не отследил момент выхода персон из «уазика»: тогда сразу бы стало ясно, кто из них караван — баши.
— Что у вас там? — недовольно спросил по-чеченски тот, что шел справа. — Чего встали? — И, сделав еще пару шагов, вдруг без перехода заорал командным голосом:
— Бегом назад! Смотри — ваша машина назад едет! Бегом!
Я застыл на месте — не оттого, что хитрый план придумал, а просто замешкался на пару секунд, не зная, как поступить. Вот они, вороги, в моем смертоносном секторе, никуда им не деться. Можно валить одной очередью — с десяти метров я не промажу даже из-под колена стоя на лошади. Но вот этот крикун командный — сам раскрылся, ласточка! — нужен мне для скоротечной беседы объемом буквально в двадцать секунд. А если я завалю водилу, не тронув караван-баши, он — опытный воин — мгновенно рассчитает меня одной очередью. Ему только ствол вскинуть…
Пока я соображал, караван-баши сориентировался в обстановке и тем самым значительно облегчил мою задачу.
— Мехмет — давай бегом туда! — бросил он водиле, тот сразу же припустил к съезжавшей назад замыкающей машине.
— Ну, что с тобой? — досадливо поинтересовался командир, подходя ко мне и выпадая из освещенного участка. — Тебе что — плохо? Ты… Ва-а-а!!!
— Мне очень, очень плохо, — пробормотал я по-чеченски и, не давая отзвучать возгласу удивления, слетевшему с уст пораженного караван-баши, от души зарядил ему прикладом в челюсть.
— Хх-хак! — нестандартно всхрапнул командир, падая на снег и раскидывая руки. Уверенный в результате ударного воздействия, я развернулся на 180 градусов, присел на колено и, надежно поймав в прицел силуэт бегущего к аварийной фуре водилы, дал короткую очередь.
Водила, словно запнувшись, с разбегу плюхнулся на снег — я быстро перекатился вправо, под колесо «КамАЗа», и, покосившись на отдыхавшего рядышком караван-баши, прицелился в черневший на снегу силуэт. Прошло с полминуты — никто не пожелал попотчевать меня огоньком. Медленно убегавший по перешейку беспризорный «КамАЗ» скрылся из глаз, спустя еще несколько секунд раздался грохот падения и противный металлический скрежет — я инстинктивно прикрыл глаза, ожидая взрыва. Такового не последовало — я открыл глаза, вспомнил, что утверждал Поликарпыч: дизельное топливо несколько отличается от бензина, — и мысленно поздравил коридорную команду с приобретением нового качественного металлолома: теперь в балке будут валяться два «КамАЗа».