Во дворе Руслана шли аналогичные хлопоты, но гораздо более скромные — там неспешно орудовали всего-навсего четыре бабуськи, упакованные в шерстяные платки, глухие халаты и вязаные гетры, — а между тем природа-мать подарила клану Асланбековых для организации торжеств весьма погожую субботу, не по-сентябрьски теплую и солнечную.
Мы с Игорем, похерив график дежурства, с самого рассвета торчали на чердаке, наблюдая за предпраздничной суетой в сопредельных усадьбах. Периодически к нам присоединялись Джо и Мент, обуреваемые приступами нездорового любопытства, но я отправлял их вниз, ссылаясь на бдительных часовых, каковые могут заподозрить неладное.
Лось любопытства не проявлял: он добросовестно спал, памятуя, что в случае благоприятного стечения обстоятельств нам предстоит всю ночь активно бодрствовать. Наш доморощенный киллер вообще крайне нелюбопытен по отношению к нормальным явлениям общечеловеческого порядка. Вот ежели бы его пригласили на чердак, чтобы продырявить кому-нибудь череп, — это другое дело. Тут бы он моментом подскочил.
Три дня назад, как и обещал фээсбэшник, праздновали «невестину» свадьбу: гуляли в соседнем селе, расположенном в десятке километров от Мехино. А сегодня, стало быть, мы удостоимся чести косвенно участвовать в основном действе: свадьбе жениха. А может, и не косвенно — посмотрим по обстоятельствам.
Для меня все эти чеченские выкрутасы были открытием. Свадьба здесь, свадьба там… Хорошо, рядом оказался Братский, который проявил неожиданные познания в области горских обрядов и некоторых культовых отправлений и экспромтом прочел мне лекцию о сих диковинках.
Оказывается, эти товарищи гуляют порознь: мужики отдельно, мадамы — соответственно. В одном дворе жених с особями мужеска пола, в другом невеста с женщинами — и ни одного мужика рядом. Так положено по их законам. Ни о чем подобном, к стыду своему, я ранее не слышал, хотя плотно общался с чеченским людом полтора года на РЧВ и не столь плотно год спустя. На войне, да и гораздо после, они меня как-то не удосужились приглашать на свадьбы, если таковые в тот период вообще имели место, мы по большей части были заняты другими делами. Стреляли друг в друга из всего, что под руку подвернется, рвали минами и вообще гадили взаимообразно, как могли. В общем, тут у меня пробел получился, хотя в свое время дядя Толя Шведов, ни капельки не сомневаясь, отрекомендовал вашего покорного слугу одному знаменитому журналисту ни больше ни меньше как профессионального специалиста по горским обычаям и традициям.
Однако это очень хорошо, что мужики — отдельно. Не скажу, чтобы это значительно упрощало задачу, но морально-этический аспект в данном случае на высоте. Даже патологические чеченские вруны из соответствующих ведомств потом не смогут сказать, что пресловутые спецслужбы, авторство коих в данном «происке» совершенно неоспоримо, устроили бойню, в ходе которой погибли женщины и дети…
В четырнадцать ноль-ноль нам пришлось покинуть наблюдательный пункт, чтобы отобедать — одна из старух с Рустикова двора притащила кучу разнообразной снеди и в нагрузку — здоровенный кувшин с вином. Передавая провиант часовым, бабка строго распорядилась:
— Русским отдайте — пусть отметят праздник, — опасаясь, по-видимому, что хлопцы Руслана могут нас обделить.
Поели-попили и опять полезли на чердак, дабы не упустить какой-нибудь захватывающий момент приготовления к вечернему гульбищу. В этот раз я пригласил с собой Лося, недвусмысленно намекнув Братскому, что неплохо было бы ему отдохнуть после обеда. Братский намеку не внял, заявив, что не устал, и устроился на прежнем месте, у отверстия, выходящего на двор Салаутдина.
Слегка покомплексовав, я плюнул на конспирацию — все равно очень скоро вся эта бутафория станет излишней — и, сноровисто вскарабкавшись Лосю на плечи, принялся сверлить здоровенным ржавым гвоздем отверстие в торце крыши, обращенном на северо-восток.
Лося я пригласил не просто так, а как раз потому, что он у нас самый» длинный, выносливый и тяжелый. Не зря же мы его так обзываем. Было дело, в засадах я частенько сиживал на крепких плечах этого маньяка, наблюдая за местностью (если рядом не случалось дерева повыше), — сопит себе в две дырочки и терпеливо помалкивает. Даже писать не просится.
Минут за двадцать я осилил почерневшую от времени доску и соорудил вполне приличную дыру, годную для визуального изучения некоторых особенностей близрасположенных построек, а также местности, прилегающей к Мехино. По счастью, хоромы асланбековского клана располагались на небольшой возвышенности в центре села, что значительно облегчало обзор.
Полюбовавшись некоторое время на красивые заснеженные пики, до которых, казалось, рукой подать, я хорошенько запомнил расположение соседских домов и определил наиболее оптимальный маршрут для отхода, коль скоро таковой состоится.
Затем я пригласил Джо и Мента и предоставил им возможность посидеть на широких Лосиных плечах, чтобы могли ориентироваться в темноте самостоятельно, если вдруг что.
— А я? — неожиданно обиделся Лось, после того, как Мент освободил его от своей тяжести и покинул чердак. — Мне что — необязательно?
— Ты? Ммм… а ты зело тяжел, Лосенок, — я сокрушенно развел руками. — Если кто-то из нас тебя подержит минут пять, дисквалификация ввиду грыжи обеспечена. А нам предстоит вечерком очень сноровисто и быстро двигаться — в отличие от тебя. Ты-то будешь сидеть и глазомер качать, пока мы там внизу… — Тут я покосился на Братского, который, казалось, весь обратился в слух. — Того и гляди на затылке дополнительное ухо вырастет.
— А пусть он подержит! — Лось обрадованно потыкал в сторону фээсбэшника, по-своему истолковав мой взгляд. — Он толстый — выдержит! А не выдержит, так и хрен на него — ему-то ничего делать не надо будет.
— Ну вот и приплыли. — Я обескураженно почесал затылок и обратился к Братскому:
— Слыхал, Игореха? Мне-то казалось, что ты плотный и крепко сбитый. А ты, как выяснилось, просто толстый. Может, действительно, попробуешь подержать?
— Да уж… — Братский неопределенно хмыкнул, подошел к торцу крыши и встал нараскоряку, уперев ладони в доски. Лось, довольно сопя, взгромоздился на его плечи и прилип к дырке.
— Ну ты ж давай побыстрее там, — попросил я, с некоторым опасением наблюдая за фээсбэшником. — Низы не могут долго терпеть такую страшную ношу.
— Может, ты все-таки объяснишь, что здесь происходит? — вымученно прохрипел Братский, кося на меня налитым кровью глазом из-под Лосиной ляжки. — Если уж эксплуатируете, как рабсилу, так извольте…
— Объясняю, — согласился я. — Нам тут надоело фуражировать на чеченских хлебах — домой хочется. А потому сегодня вечерком мы организованно сваливаем отсель. Возражения есть?
— Какие возражения, родной ты мой, — прохрипел Братский. — Давно бы так! А то ходите тут с умными рожами, строите из себя… Меня берете?
— А куда от тебя деться? Конечно, берем. Тут только один маленький нюансик имеется… — Я выдержал театральную паузу, с удовольствием наблюдая, как под тяжестью Лосиной задницы шея Братского склоняется все ниже и ниже.