Агне Нильссон пробормотал:
— Конечно. Его знает любой сотрудник социальной службы или полицейский у него в районе.
— Вы знали, что именно он посылал вам угрозы? Или, по крайней мере, Якобу?
Агне Нильссон молча покачал головой.
— Ну, мы знали, что он состоит в группировке. Но о том, что именно он был отправителем писем, об этом я не знал. Ведь они были подписаны «СН».
Юар задумался.
— А чем все закончилось? — спросил он. — С парнем, который хотел выйти из «Сынов народа»?
— Если коротко — получилась полная фигня, — вздохнул Агне. — Его, кстати, Ронни Берг зовут. Я не довел дело до конца, вместо меня его закончил Якоб, но он не успел мне рассказать о том, как там все разрулилось. Насколько я понял, имелись основания сомневаться в истинных мотивах парня, по которым он хотел распрощаться с группировкой.
Фредрика подалась вперед, но поймала себя на мысли, что с выпирающим животом, наверное, она выглядит смешно, и выпрямилась.
— Как так?
— По всей видимости, он хотел выйти из банды не по идеологическим соображениям, а из-за конфликта с некоторыми членами группировки. Но, как я уже сказал, я многого не знаю об этом деле. Я могу узнать у моих товарищей, может, кто-нибудь из них сможет рассказать подробнее.
Юар кивнул:
— Будем признательны.
И пока он собирал бумаги, Фредрика осторожно произнесла:
— Возможно, вам понадобится защита, Агне. Пока мы не разобрались, как тут все связано. Если связано.
Агне Нильссон поначалу ничего не ответил.
— Значит, вы думаете, что это не было самоубийством? — тихо сказал он.
— Да, — ответил Юар. — Но мы не знаем наверняка.
— Хорошо, — отозвался Агне Нильссон и посмотрел на них. — Потому что, клянусь, никто из нас не верит, будто Якоб мог застрелить жену и застрелиться сам.
Юар наклонил голову набок.
— Иногда люди оказываются совсем не теми, за кого себя выдают, — мягко произнес он.
* * *
После часа дня интернет-версия одной из вечерних газет взорвалась новостью: «ЗАСТРЕЛЕН СВЯЩЕННИК И ЕГО ЖЕНА — ПОЛИЦИЯ ПОДОЗРЕВАЕТ ПРАВЫХ ЭКСТРЕМИСТОВ».
— Черт побери! — заорал Алекс и шарахнул здоровым кулаком по столу. — Откуда это вылезло?
Собственно, вопрос был бессмысленный — в полицейских расследованиях всегда случались утечки. Но в этот раз Алекс полагал, что сделал все, чтобы этого не случилось. Помимо прочего, о том, что у расследования появилась новая версия, знал крайне ограниченный круг лиц.
— Журналисты названивают как сумасшедшие, — сказала заглянувшая к нему Эллен. — Что будем говорить?
— Ничего, — прорычал Алекс. — Сейчас ничего. Нам удалось найти Юханну Альбин?
Эллен покачала головой:
— Нет.
— И почему же? — простонал Алекс. — Где ее черти носят?
Он боялся взглянуть на экран компьютера, с которого на него смотрели фотографии Якоба Альбина. Дело получило огласку, и больше не было возможности лично сообщить младшей дочери о трагедии. Единственным, что журналисты не выложили в Сеть, были имена и фотографии дочерей.
«Во всяком случае, мы сделали все, что могли», — устало подумал Алекс.
Эллен усердно занималась поисками Юханны. Через ее начальство и коллег они выяснили имена и номера телефонов ее друзей, возможно знающих о ее местонахождении, но никто из них не мог сказать ни где она, ни что с ней, ни знает ли она о случившемся.
— Это же кошмар, — тихо сказал Алекс, — узнать о таком из газет.
— Но мы делали все, что могли, — сказала Эллен расстроенно.
— Да уж, — произнес Алекс и отвернулся от компьютера.
— Кстати, я получила вот эти документы от ассистента из криминалистического отдела, — сказала Эллен и положила на стол Алексу пластиковую папку. — Материалы лекций, сохраненных на жестком диске Якоба Альбина.
— Что-нибудь интересное?
— Боюсь, что нет. Но имя, записанное в блокноте, может оказаться интересным. Хотя я, конечно, не знаю.
— В блокноте? — пробормотал Алекс и стал искать среди листов в папке.
Блокнот лежал на самом дне папки. Неброская бежевая записная книжка, с единственной пометкой «Мухаммед» и номером мобильного телефона.
— Где вы его нашли? — спросил Алекс.
— В запертом ящике его рабочего стола. Под пеналом.
«Значит, Якоб его прятал», — решил Алекс.
Может, Мухаммед был беженцем, с которым священника связывали личные отношения, или этот человек разыскал Якоба Альбина по какой-то иной причине?
— Вы проверили номер в наших базах данных? — спросил Алекс.
— Да, только что, — ответила она с довольным видом. — Он указан в заявлении о пропаже паспорта. Там также есть полное имя и адрес.
Эллен протянула ему еще одну распечатку.
Алекс улыбнулся в ответ.
— Судимостей нет, — добавила Эллен и поспешно вышла, потому что у нее зазвонил мобильный.
Алекс размышлял, как поступить дальше. Он смотрел на листок бумаги с именем и номером, затем на папку со всем остальным материалом. Бросил взгляд на заявление об утерянном паспорте, которое распечатала Эллен. Ох уж эти «утерянные» паспорта. Без них множеству беженцев пришлось бы непросто, и Алекс знал это.
«Мы превратили Европу в неприступную крепость, эдакий Форт-Нокс, — мрачно думал он. — Ценой потери контроля над теми, кто въезжает и выезжает из страны. И это скверно для всех».
Он посмотрел в окно. Ясное синее небо и сияющее солнце, до выходных оставалось несколько часов. Он закрыл глаза. Ни за что в жизни он не сможет провести все выходные дома вместе с Леной, ведущей себя как чужая. Она стала такой недоступной. По каким-то причинам, для которых у него не было слов, он не мог поговорить с ней о том, что случилось, или о том, как ему видится ситуация.
«Но почему? — спрашивал себя Алекс. — Мы ведь всегда могли говорить друг с другом обо всем. Может, все же стоит попробовать?» Может быть. Одно он знал наверняка: в эти выходные он точно постарается несколько часов поработать.
* * *
Поначалу казалось, неделя закончится так же паршиво, как и началась. Петера Рюда отправили обрабатывать распечатки звонков, полученные полицией от телефонного оператора, а Юар в это время должен был вместе с Фредрикой допрашивать Агне Нильссона. Петер едва не взорвался от бешенства, но, узнав, что ему предстоит участвовать в допросе Тони Свенссона во второй половине дня, снова успокоился. Просматривал списки звонков он уже в приподнятом настроении.
Каждый раз, имея дело с данными телефонной прослушки или наблюдения, он изумлялся, сколько же раз люди ухитряются позвонить за день. Иногда просматривался некий ритм, например, супруги то звонят друг другу по два раза в день, а то не звонят вообще. Но всегда оставалось еще множество номеров и звонков для детального анализа. Но номер, который, судя по времени сделанного звонка, обещал быть чрезвычайно интересным, при ближайшем контроле оказывался телефоном ближайшей пиццерии.