— И Ронни вернулся к «Сынам народа»? — спросил Алекс.
— Вовсе нет, — ответил Петер. — Вместо этого он все поставил на одну карту, решил провести налет как можно быстрее и после уехать из страны. Но Якоб Альбин догадывался о его намерениях и дал знать одному из полицейских, тоже входивших в группу помощи, а тот, в свою очередь, оповестил своих коллег.
Петер выглядел довольным.
— И где он сейчас? — растерянно спросила Фредрика.
— В Крунуберге, в следственном изоляторе.
— Так это он рассказал всю эту историю? — удивился Алекс.
— Он рассказал столько, сколько хотел, — произнес Петер. — Остальное я выяснил у того полицейского из группы помощи, которого оповестил Якоб Альбин.
Алекс тихо барабанил пальцами по столу.
— Что говорит Ронни Берг о Якобе Альбине? — спросил он.
— Ненавидит его.
— У него есть алиби на время убийства?
— Да, он уже тогда был арестован. Ограбление, провалившееся с треском, он совершил еще на прошлой неделе. В четверг, кажется.
— Получается, за много дней до того, как застрелили Якоба и его жену, — задумчиво сказал Алекс. — Достаточно времени, чтобы спланировать и организовать двойное убийство.
Петер покачал головой.
— Чисто теоретически — да, — сказал он со вздохом. — Но практически? Нет, не думаю. У Ронни Берга нет таких связей. Особенно когда он лишился поддержки и защиты «Сынов народа».
Фредрика не отводила своих темных глаз от блокнота, а Юар сидел с застывшим выражением лица. Что не ускользнуло от Алекса.
— Я не верю в это, — сказала Фредрика с нажимом, которого Алекс уже давно не слышал.
— Во что ты не веришь? — спросил он.
— В версию о правых экстремистах, — заявила она, и глаза ее блеснули. — Я вам говорила уже сегодня, Алекс, что все это выглядит как-то слишком изощренно. Не так-то просто проникнуть к человеку и выстрелить в голову, да еще так точно. Добавим сюда болезнь Якоба Альбина. Тот, кто спланировал это убийство, должен был знать о ней, это ведь ясно следует из так называемой предсмертной записки. — Она продолжала: — Если предположить, что убийцей был кто-то из числа знакомых, то все становится не так уж странно. Тогда нет ничего удивительного в том, что их впустили в квартиру и что нет никаких признаков сопротивления насилию.
— Тогда и записка, и осведомленность об их частной жизни находят свое объяснение, — добавил Петер.
— И каков тогда будет мотив убийства? — растерянно спросил Алекс.
Фредрика посмотрела на него.
— Я не знаю. Но думаю, нам стоит подробнее рассмотреть связи между Якобом Альбином и тем мужчиной, Юсефом, которого нашли сбитым на Фрескативэген возле университета.
Мужчина, который наконец обрел имя, был косвенным образом связан с Якобом Альбином. Якоб звонил Мухаммеду, который, в свою очередь, знал сбитого мужчину.
— А это направление, ведет ли оно каким-то образом к правым экстремистам? — спросил Юар.
— Пока не знаю.
— Но Мухаммед был очень напуган, — вставила Фредрика. — Сын его друга прибыл в Швецию и погиб, не успев заявить о себе в Миграционное управление.
— После того как подался в бега и ограбил банк, — вставил Петер.
— И тут мы попадаем в историю с нападением на инкассаторов, — скривился Алекс.
Фредрика не унималась и снова взяла слово.
«Ну и ну, — подумал Алекс. — Снова ожила».
— Вот еще что, — произнесла она.
Алекс заметил, что Юар не сводит взгляда с Фредрики — надо думать, никогда еще не видел ее с этой стороны.
— Да? — терпеливо сказал он.
— Угрозы по электронке, — сказала Фредрика. — Я полагаю, что Тони Свенссон говорил правду, утверждая, что писал не все письма.
Остальные посмотрели на нее с изумлением.
— Мне это пришло в голову, когда я перечитывала их, — продолжала она. — Я уже в первый раз удивилась, что тип вроде Тони Свенссона ссылается на таких библейских персонажей, как Иов. У сообщений, отправленных с других компьютеров, интонация несколько иная, нежели у тех, что отправлены с компьютера Тони Свенссона.
— У кого еще был доступ к его почтовому ящику? — спросил Алекс. — Очевидно, они отправлены одним и тем же человеком, пусть и с разных компьютеров.
— Мейлы отсылались с компьютера Тони Свенссона, с электронного адреса «Сынов народа». Иными словами, доступ к логину и паролю имело довольно много людей. — Фредрика полистала распечатки писем. — Я уверена, — заявила она, — человек, отправивший сообщения с других компьютеров, пытается писать в стиле первых сообщений, но это ему не очень удается. В его письмах просматриваются явные отсылки к Библии, которые отсутствуют в сообщениях, отправленных с компьютера Тони Свенссона. Письма «Сынов» более примитивны и прямолинейны.
— Что ты этим хочешь сказать? — спросил Алекс, подперев рукой подбородок.
— Не знаю. Но может, кто-нибудь еще знал о письмах, полученных Якобом, и использовал их, чтобы продолжать его запугивать. Может, хотел, чтобы мы больше ничего не искали, чтобы нельзя было найти следов. Но Якоб наверняка все понял.
— Что понял? — спросил Алекс растеряннее, чем ему бы хотелось.
— Что угрозы поступали от разных людей. И касались разных вопросов. Тогда понятно, почему Якоб решил не рассказывать Агне Нильссону о последних сообщениях.
Фредрика убрала с лица упавшую прядь.
— Надо бы проверить мейлы, отправленные из библиотеки в Фарсте, — предложила она. — Там, чтобы попасть в компьютерный зал, нужно регистрироваться в журнале и предъявлять удостоверение личности. Они завели там такие правила, когда выяснили, что народ ходит туда смотреть порнуху.
— Вот и займись этим в понедельник, — подытожил Алекс. И добавил: — И не забывай про того сбитого у университета. Мне интересно, что они там нарыли в уголовной полиции.
Фредрика кивнула, все остальные встали с мест, поняв, что совещание завершено.
— Все, — заявил Алекс. — Начинаются выходные, пора домой.
Домой. Беспокойство овладело им при мысли о предстоящих выходных. Проклятие, надо принять хоть какое-то решение. Молча он вышел из «Логова» и тяжелыми шагами прошел в свой кабинет.
Вот бы позвонил сын из Южной Америки.
«Возвращайся домой, — мысленно просил он, — мама в последние недели сама на себя не похожа».
Он с трудом сглотнул и дотронулся до рубцов на руках. Южная Америка — это так далеко!
И он решился. Если Лена ничего не скажет сама за все выходные, то он сам поделится с ней своей тревогой в начале следующей недели.
А позади его собственной, частной тревоги разрасталась другая, служебная: если Якоба и Марью Альбин убил не Тони Свенссон, то кто?