Рыженькая вскочила. Кроме рубахи, на ней были меховые сапожки, явно самодельные. Ни юбки, ни брюк. Из-под серой рубахи торчали голые коленки.
Дана поставила перед гостями деревянные, грубо обструганные миски, плеснула из котелка густой похлебки. Ложки тоже были деревянные. Виктор сбросил куртку (в комнатке было нестерпимо жарко, дров, как видно, хозяева не жалели). Сел на табурет, черпанул из миски.
Ли помедлила, но тоже разделась, осталась в свитере и рейтузах.
— Так это ж баба! — хохотнула рыжая Дана. — А в комбезе точь-в-точь мужик.
Под левым глазом у Даны желтел застарелый синяк. У двух других женщин синяки были куда свежее. У той, что помоложе, еще и губа разбита, и оттого казалось, что брюнетка все время кривит рот в усмешке.
— Чистенькая какая, — хмыкнул хозяин и потянул воздух, улавливая запах табака и одеколона.
— Похлебка грибная, — сказал Виктор. — После мортала надо есть с осторожностью.
Ли только лизнула ложку.
— Ладно, хватит чухню молоть — никто от моих грибов не помирал, — сказал хозяин, усаживаясь в кресло во главе стола.
Тарелка перед ним была из псевдофарфора, с узором — такие обычно поставляют на командные пункты, — и на тарелке кусок тушеного кролика, присыпанный зеленью. Хозяин отломил ножку, принялся с аппетитом грызть.
— Значится, вы из Валгаллы удрали. Теперь топаете к Лысым горам. А коли завтра по вашему следу другие придут, что мне сказать?
— С чего вы решили, что мы бежим из Валгаллы? — попытался отпереться Виктор.
— А потому что без оружия. Оттуда безоружные не приходят.
— Я же сказал: мы угодили в ловушку, мортал пистолеты уничтожил, — Ланьер постарался придать своему голосу нужную твердость. — У нас и пистолеты, и винтовки были.
— Будет врать-то.
— Ну что ж, если будут о нас спрашивать — скажи все, что знаешь, — посоветовала хозяину Ли.
— Я много чего знаю, — ухмыльнулся хозяин.
Ли не беспокоилась: была уверена, что по их следу еще долго никто не посмеет идти, раз по морталу прокатилась волна смещения. В Валгалле сейчас переполох, выясняют причину, проверяют мембраны и ловушки. Луис наверняка уверен, что беглецы погибли, — как и тот, кто устроил им этот сомнительный побег. То есть Генрих. Во всем обвинят именно его, Салливан выкрутится, но будет держать рот на замке. Вряд ли этот петух с тремя тощими курицами сможет быстро сообщить о беглецах обитателям скалы.
— Я не хочу грибов, — Ли капризно поджала губы и отодвинула тарелку.
— Гришаня, глянь, она брезгует никак? — хихикнула чернявая. Она, кажется, была постарше, да и формы ее казались покруглее, чем у товарок. — Так ты мне отдай. Я съем.
Она уже вылизала миску и преданно смотрела на хозяина.
— Цыц, Фата! — прикрикнул на них мужик. — Вас кормить надо впроголодь, а то вмиг забрюхатите. А мне потом с потомством вашим разбираться.
Дана тихонько всхлипнула.
— Заткнись! — гаркнул Гришаня. — Месяц уже ревешь. Хватит!
— Марточка, — Дана едва слышно шевельнула губами. — Доченька моя...
— Цыц!
Виктор сочувственно взглянул на женщину. На рубахе Даны, на груди, расплывались два влажных пятна.
— Дайте нам по куску кролика, — попросила Ли.
— А вот это видела? — хмыкнул хозяин и протянул Ли блестящий от жира кукиш.
Ли слегка отстранилась.
— У нас есть кое-какие вещи для обмена.
— Табак? — поинтересовался хозяин.
— Сигареты.
— Ага, тоже неплохо. Где сигареты? В мешке? — Хозяин повернулся к Виктору. — Давай сюда весь мешок.
— Нам надо совсем немного. После мортала — по небольшому кусочку, — Виктор не торопился вручать этому типу мешок.
— Ах да, я и забыл совсем, вы ж бедненькие, через мортал топали...
— Осторожно, — шепнул Бурлаков, выдвигаясь откуда-то из стены. И махнул рукой.
Виктор невольно отпрянул. Это его и спасло. Нож, отобранный у Ланьера, поразил пустоту. Второй раз ударить хозяин не успел. Ли метнулась через стол и изо всей силы рубанула ребром ладони хозяина по шее.. Здоровяк медленно сполз со своего господского кресла. Второй удар по руке был уже лишним: пальцы итак разжались. Виктор подхватил выпавший нож. Но тут обстановка резко изменилась. Рыжая Дана завизжала и швырнула в гостью тарелкой. Ли без труда увернулась, но ее тут же обхватила руками черноволосая. Ли саданула локтем, метя в грудь. Брюнетка взвизгнула, но рук не разняла. Пришлось ударить еще раз, только тогда пальцы чернявой разжались. Третья женщина схватила кухонный нож солидных размеров. Ланьер, поначалу обескураженный, вмешался в самом конце потасовки, огрел героическую «амазонку» по спине табуретом, после чего сопротивление наконец прекратилось.
Победа досталась гостям. Ли сняла со стены висящую веревку и вмиг скрутила хозяина, потом связала женщин — не менее крепко.
— Вот суки, — выругалась бывшая обитательница Вальгаллы, поправляя разорванную футболку. — Он ведь над ними издевался, как над скотиной. У всех морды битые, а туда же — заступаться.
— Сама сука! — огрызнулась Фата. — Погоди, Гришка еще доберется до тебя, всю п... тебе, сука, порвет!
— Что с ними будем делать? — спросил Виктор, вертя в руках отобранный у хозяина нож. Не предупреди Бурлаков, вошел бы нож в печень по самую рукоять.
— Ничего. Свяжем покрепче да завалимся спать, я умею узлы вязать — не выпутается, — похвасталась Ли. — Утром уйдем. Пусть они дальше тут жизнью вчетвером наслаждаются.
— От Гришки не уйдешь! Гришка тебя всюду достанет! — с восторгом выкрикнула Фата.
То, что этот хозяин гарема оказался тезкой Григория Ивановича, поразило Ланьера. Он даже подумал, что это подобие Бурлакова, его темное «я», созданное морталом, так странно передразнивает генерала. Но никакого сходства, кроме имени, между Бурлаковым и хозяином избушки не было. Да и не походил на призрака этот кусок мяса, поросший черным густым волосом, пахнущий застарелым потом.
— В пасти им придется кляпы вбить, — решила майор Бернхард.
— Стойте! — взмолилась Дана. — Я с вами... Я не хочу здесь больше. Не могу! Ну, пожалуйста. Ну, будьте людьми!
— Эй, ты куда? Ты что? — изумилась Фата этому внезапному бунту. — Бросить нас хочешь?
— Осточертело все. Куда угодно — только отсюда! — выкрикнула Дана.
— Сука! — Фата попыталась плевком угодить Дане в лицо. — Да тебя надо было утопить вместе с твоим детенышем.
— Всех свяжем до утра, всех без исключения — не хочу, чтобы мне во сне перерезали горло. — Ли была неумолима. Второй веревкой еще раз связала хозяина и трех его жен, заткнула всем рты тряпками. — Дана, так и быть, можешь с нами утром идти, если хочешь. — Ли уселась в кресло хозяина, разломила тушку кролика пополам. — Держи, Вик. Похоже, одна из этих сук неплохо готовит. Интересно, какая? Я пристрелю ее последней.