— Ли, перестань! — одернул ее Ланьер. — Девчонки и так натерпелись.
— Если терпели, значит — нравилось. Я бы на их месте прирезала этого Гришаню во сне.
— Он что, действительно утопил твоего ребенка? — спросил Виктор у рыженькой.
Дана неохотно кивнула.
3
В эту ночь Виктор и его спутница спали на кровати хозяина. А сам хозяин и его гарем лежали связанными на полу.
Ли сразу заснула, а Ланьер долго ворочался с боку на бок — едва закрывал глаза, как тут же ему начинало сниться, будто хозяин выпутался из веревок и теперь с ножом крадется к кровати. Ланьер тут же просыпался.
— Кто он, этот Гришаня? — Виктор растолкал Ли.
— Ну что тебе надо? — возмутилась она. — Мне снился номер в «Хилтоне».
— Почему Гришаня здесь живет?
— Ну, до чего ж ты дотошный! Чего тут непонятного? Работает на Валгаллу, — пробормотала девушка сквозь сон. — Таких, как мы, отлавливает. КП поставить — его обойдут. А в избушку к селянину беглецы непременно заглянут после мортала. Тут он их тепленькими и повяжет.
— Почему он нас спрашивал, кто мы и куда идем? Не проще ли было притвориться, что он нам верит?
— Так потому что не мог решить, кто мы на самом деле: посланцы Валгаллы или беглецы.
— Что же нас выдало?
— А ты не понял? Нет? Ладно, подскажу. Взгляд тебя выдал. То, с какой жалостью ты на Дану смотрел когда понял, что у нее младенчик недавно умер.
— Ты мне жизнь спасла, Ли...
— Ну, наконец-то догадался сказать гранд мерси.
Он хотел ее обнять.
— Э, нет! — Она оттолкнула его без всякого кокетства. — Мне вполне хватит словесной благодарности.
— Ты хорошо связала этого типа?
— До страшного суда не развяжется. Давай, спи! — Она повернулась на бок и заснула сном младенца.
4
Утром незваные гости ослабили веревки на руках пленников, освободили Дану, подперли дверь в теплую комнату дрыном и ушли. Двигались на снегоступах, найденных в кладовке Гришани, в снег больше не проваливались. Ли прокладывала дорогу, то и дело сверяясь с бумажной картой. Виктору она сейчас напоминала рысь, вышедшую на охоту. Поблескивал отливавший сталью валгалльский комбез. За поясом — игломет Гришани, за плечами — охотничье ружье. Отыскали два ружья, двенадцатый калибр оставили Гришке — а то пропадет со своими бабами зимой, шестнадцатый взяли с собой. Ружье для Гришани спрятали в сенях; саму двустволку в одном месте, патроны — в другом, чтоб не сразу нашел и не кидался в погоню. Снегоступы (ещё оставались у Гришани три пары) изломали. Ничего, сварганит новые к вечеру.
Виктор шагал вторым. Он нес вещмешок, сверху были приторочены палатка, связка термопатронов и спальники. Замыкала их маленькую группу Дана. Выяснилось, что она неплохо ходит по снегу, а своим спасителям старается всячески угодить. От ее приторной услужливости Виктору то и дело становилось неловко.
Перед выходом перекусили холодной крольчатиной (небольшой кусок прихватили с собой вместе с шестью пакетами сухарей). Нашлись самогон, сушеная клюква, вяленая рыба — и этого набрали впрок.
— Мы действуем как мары, — заметил Ланьер.
— Это компенсация за неучтивое поведение, — отвечала майор Бернхард. — Был бы примерным хозяином, расплатились бы сигаретами.
День выдался с небольшим морозцем, солнечный и безветренный. Путешествовать — одно удовольствие. Теперь шагали весело, Ли даже что-то мурлыкала себе под нос. Неожиданно она рванула ружье и выстрелила, не целясь, от бедра. Виктор помчался к ней. Ли стояла неподвижно. Весь ее роскошный комбинезон был заляпан ошметками белого меха, крови, клочками мяса и кишок.
— И кто это был? — поинтересовался Виктор.
— Заяц-беляк. Здоровущий. — Ли стерла с лица кровь и ошметки заячьего дерьма. — Видимо, он прятался здесь в кустах. Мы подошли, спугнули, он рванул из-под снега торпедой.
— Мы — варвары. Причем неумелые, испорченные цивилизацией, — резюмировал Виктор.
— Однажды Луис почти так же выстрелил пленнику в голову. Я и еще двое стояли рядом. Все четверо потом были в ошметках мозгов.
Они двинулись дальше. Виктор прикидывал, успеют они к вечеру дойти до подножия гор или нет?
«Дойдем», — решил уверенно.
И тут Дана громко ойкнула. Виктор оглянулся. Рыженькая, опрокинувшись, барахталась в снегу.
— Сюда! Помогите! — Она по-детски тянула к нему руки.
— Хватит валяться! — крикнула Ли, уходя вперед. Даже не оглянулась.
— Я ногу подвернула, — заскулила Дана. — Миленькие, хорошенькие, помогите!
«Ни за что не брошу, не хочу оскотиниться!» — Виктор развернулся и зашагал к ней.
Дана лежала неподвижно в снегу, только руки тянула вперед. Смотрела на Виктора полными слез глазами.
— Встать можешь?
— Не знаю, — несчастная женщина всхлипнула, — Помогите...
Он наклонился, хотел поднять ее. Но вместе с ним наклонился над лежащей призрак ролевика в белом и предостерегающе вытянул руку На ярком солнце призрак лишь мелькнул и пропал. Но Виктор уже сообразил: опасность. И не под мышки ухватил Дану, а за руки схватил, за тонкие запястья. В правой у нее был пистолетик. Совсем небольшой, вроде как игрушка. Виктор отвел ее руку, но недостаточно быстро. Пистолетик плюнул огнем в лицо. Скулу обожгло. Боль проникла внутрь — будто он проглотил огненный комок. Ланьер отшатнулся — и отлетел метров на пять. Но рук не разжал и потому утащил за собой Дану. Упал неудачно: он снизу, она на нем, и вновь пытается нажать на спусковой крючок.
Выстрел был негромким. Но Ли тут же сообразила, что к чему, и повернула назад. На счастье, Виктор, хоть и оглушенный выстрелом, пальцы не разжал. Дана нажала на спуск еще раз, но только прострелила Виктору рукав куртки.
Тут Ли наконец добралась до них. Залитые кровью, они барахтались в снегу. Майор Бернхард ухватила руку Даны, стряхнула уже слабеющую кисть Ланьера и саданула предплечье девчонки о колено. Хрустнула, ломаясь, кость. Дана заголосила.
— Молчать! — Ли прицелилась Дане в лоб из ее же опасной игрушки. — Или пристрелю. — Потом скосила глаза на Ланьера: — Ты как?
Тот сидел на снегу и трогал пальцами скулу, пытаясь определить, насколько серьезна рана.
— Вроде живой.
— Приложи! — Ли швырнула ему индпакет. — Сейчас перевяжу.
Потом вновь повернулась к Дане:
— Вставай, шалашовка.
Та поднялась, заскулила. Сломанная рука висела плетью.
— Ты чего? Грибов вчера объелась?
— Это вам за Гришу, — пробормотала Дана, глядя исподлобья на своих несостоявшихся друзей.