— Я, конечно, и дальше буду помогать вам. Да и на остальных вы тоже можете рассчитывать. Но теперь все в ваших руках. Уже не знаю, что и думать; всех, кого мог, я уже допросил. По-моему, надо быть волшебником, чтобы раскрыть такое жуткое дело. Остается надеяться, что вы и есть волшебник.
С этими словами он скрылся за дверью полицейского участка, не пригласив Ратлиджа последовать за ним.
На кухне царила мрачная атмосфера. Робинсон сидел, закрыв лицо руками, как будто погрузился в пучину отчаяния. Джанет Аштон, бледная от боли и горя, смотрела в окно на склон горы. Мисс Фрейзер ловко мыла посуду и ставила тарелки в сушилку.
Она вскинула голову на вошедшего Ратлиджа, но не задала вопроса, который читался у нее на лице. Он едва заметно покачал головой, давая понять, что новостей нет, и она приступила к мытью кастрюль. Она так старательно терла их, словно хотела прогнать от себя все чувства.
— Под тем кухонным полотенцем сэндвичи, — сказала она. — Вы ведь, наверное, проголодались?
Ратлидж действительно испытывал голод, он с благодарностью кивнул. Хэмиш, проникшись угрюмой атмосферой, заметил: «Она рада тебя видеть. С остальными ей, наверное, тяжко».
Как будто услышав слова Хэмиша, Элизабет Фрейзер объяснила:
— У миссис Камминс снова разболелась голова. Она не спустится к обеду.
Джанет Аштон хмыкнула:
— Час назад я встретила ее на лестнице. От нее разит спиртным! Я сразу почувствовала…
— Ну что ж, — ответила Элизабет Фрейзер, стараясь сгладить неловкость, — наверное, она беспокоится за мужа.
Робинсон оторвал руки от лица и обратился к Ратлиджу:
— Он ведь умер, да? Джош умер? Напрасно вы боитесь говорить мне. Лучше скажите прямо!
— Мы его не нашли, — ответил Ратлидж. — Но возможно, вам стоит приготовиться к худшему.
Джанет Аштон прикусила губу и опустила глаза, разглядывая собственные руки.
— Я знаю, каково лежать на морозе и молиться, чтобы пришла помощь. Какая ужасная смерть!
— Не надо! — вскричал Хью Робинсон.
Ратлидж потянулся к тарелке с сэндвичами.
— Поиски еще не закончены. Люди не сдаются. Жаль, что не сумел принести вам новость получше.
Робинсон устало сказал:
— Я ценю их доброту. Должно быть, им нелегко. — Он глубоко вздохнул. — А убийца? Вы напали на его след? Нашли хоть что-нибудь?
Джанет Аштон спросила:
— Вы говорили с Полом Элкоттом? Доктор Джарвис утверждает, что сегодня ему лучше. Значит, его уже можно арестовать…
— Элкотта? — удивился Робинсон, переводя взгляд с нее на Ратлиджа и обратно.
— Арестовывать кого-либо пока рано, — ответил Ратлидж.
Джанет повернулась к Робинсону и воскликнула:
— Может, ты убедишь инспектора, раз у меня не получается! Грейс ужасно боялась Пола! Она ничего не говорила тебе о…
Робинсон перебил ее и устремил пытливый взор на Ратлиджа:
— Никто не говорил мне, что вы подозреваете Элкотта!
— Я пока никого не подозреваю. Во всяком случае, Элкотта я подозреваю не больше, чем всех остальных, — сухо ответил Ратлидж.
Мисс Фрейзер развернулась к ним лицом:
— Нет, я не верю… не может быть!
— Тогда скажите, кто еще мог убить несчастных детей? — вскинулась Джанет Аштон. — Только у него имелся повод уничтожить близнецов! Беспомощных малюток, которые едва научились узнавать мать в лицо… даже безумец пощадил бы их! — Взглянув на Ратлиджа, она обвиняющим тоном спросила: — По крайней мере, объясните, почему вы его защищаете? Может, вам известно что-то, чего не знаем мы?
Робинсон сказал:
— Сегодня утром, перед рассветом, я пошел в горы. Искал следы, какой-нибудь знак… мне казалось, если Джош увидит меня, услышит мой голос…
— Не очень-то разумно вы поступили, — нахмурилась мисс Фрейзер. — Если бы вы заблудились, пришлось бы искать еще и вас! А люди и так на грани истощения.
— Мне не спалось, — угрюмо ответил Хью Робинсон. — Я лежал в теплой постели и все время видел перед собой Джоша, испуганного, который не знает, куда повернуть, — и никто ему не поможет! Такое и в страшном сне не приснится! Не уверен, что смогу жить, если до конца дней перед моими глазами будет стоять его лицо… Или…
— Хотя бы поговорите с Полом Элкоттом, допросите его! — перебила бывшего зятя Джанет Аштон. — Спросите его, был ли Джош вместе с остальными, знает ли он, в какую сторону побежал мальчик! Вы напрасно теряете драгоценное время, время, которого у Джоша нет! Неужели не понимаете?
Голос ее был настойчивым и властным. Вглядевшись, Ратлидж нашел в ней сходство с надутой девочкой со снимка над кроватью Хейзел Робинсон.
Он встал, так и не притронувшись к сэндвичам. Элизабет Фрейзер попробовала его остановить:
— Вы все утро ездили по делам…
— Мисс Аштон права, — ответил Ратлидж. — Мне действительно нужно поговорить с Элкоттом, и чем скорее, тем лучше. Скажите, пожалуйста, где его найти?
— Он живет над трактиром «Баранья голова», недалеко от церкви. Двухэтажное здание с вывеской над дверью. Дверь в углу ведет на второй этаж, в жилые помещения.
Ратлидж поблагодарил ее и вышел. Джанет Аштон привстала, как будто собралась последовать за ним, но Элизабет Фрейзер тихо сказала:
— Нет, будет лучше, если вы не пойдете.
Джанет снова опустилась на стул.
— Никто мне не верит, — сказала она. — Но я права, вот увидите, скоро все поймут, что я была права!
Пол Элкотт открыл не сразу. Он был похож на человека, который последние три дня пьет не просыхая. Но запаха спиртного Ратлидж не почувствовал. Должно быть, еще сказывалось действие снотворного, которым его накачал доктор Джарвис.
— Вы кто такой? — спросил Элкотт, насупившись. — Что вам нужно?
— Инспектор Ратлидж из Скотленд-Ярда. Я бы хотел, если можно, поговорить с вами.
— Из самого Скотленд-Ярда пожаловали? Ну надо же! Грили об этом не говорил. И Джарвис тоже. — Он распахнул дверь, впуская Ратлиджа.
Судя по всему, Пол Элкотт спал не раздеваясь: мятые брюки, жеваная рубашка… Он несколько дней не брился и не причесывался. Открывать дверь вышел босиком.
— В горле пересохло, — признался он. — Если не возражаете, пройдемте на кухню. Мне нужно попить.
Они прошли на холодную кухню — Ратлидж решил, что хозяин не топил уже несколько дней. Элкотт смотрел на камин с потерянным видом, как будто понятия не имел, что теперь делать.
Ратлидж скомандовал:
— Сядьте. Я обо всем позабочусь. — Он сгреб пепел и развел огонь. Работая, он разговаривал с одурманенным человеком, сидевшим на стуле у стола. Но тот его как будто не слышал.