— Полгода назад. В баре у Родни. Помнишь?
— Точно! — Усатый коротышка расплылся в ухмылке. — Знатно помахались!
Марк не поддержал разговора. Мало ли с кем он дрался в увольнениях?
— Память отшибло?
Дылда с мятым лицом потрогал левую скулу.
— Да ладно, Йохан! — вмешался увалень с пивным пузом, мявшийся позади приятелей. — Ты, что ль, всех помнишь, с кем дрался?
— Всех! Слышь, курсант, а ты чего тут потеешь? В увольнении? — Гусак Йохан по-свойски подмигнул Марку. — Или в самоволку сбежал, а?
— Во псих! — хохотнул усатый. — Со службы удрал, и нет чтоб по бабам…
— Или по пиву!
— Так он же крутой! Ну чё, крутой, клин клином? Раз по уху дали — память отшибло. Еще раз дадим — вернется?
— Сейчас проверим, — сказал Марк.
Он отлепился от мешка и пошел на Йохана.
В баре Родни черепаховый суп стоил гроши. Рагу из местной фауны и флоры. Пиво. Вирт. Космопорт. Рейсы. Цены на билеты. Рейсов обнаружилось два, а по большому счету — один. Транзитный люкс-лайнер «Гиммель» был Марку не по карману. Оставалось грузо-пассажирское корыто 2-го класса «Протей»: в расписании оно тоже гордо звалось «лайнером». «Протей» ожидался через семнадцать суток, с пометкой: «Возможна задержка прибытия». Раздел «Места в наличии» светился парой жалких огоньков. Выругавшись сквозь зубы, Марк оформил заказ.
Он боялся застрять на Тренге до конца жизни.
Семнадцать суток! Надо где-то жить все это время. Чем-то питаться. Марк сунулся на гостиничный ресурс. В глазах зарябило от рекламы фешенебельных отелей. После ознакомления с расценками цензурных слов у Марка не осталось. Есть тут нормальное жилье, мать их в черную дыру?! На «пятачках» гостиниц с вменяемыми ценами неизменно обнаруживалось примечание: «Только для сотрудников компании». Марк зарычал от бессильного бешенства, поперхнулся пивом и закашлялся.
— Проблемы?
Бармен Родни знал все. Благослови его Высший Разум! Он даже знал, где можно окопаться на две с половиной недели, не будучи миллионером или командированным. Развернув объемную спутниковую карту Тангамака, Родни уверенно ткнул в нее пальцем, давая увеличение. Вот, вот и еще вот. «У них есть „пятачки“ в вирте?» — спросил Марк. Бармен посмотрел на него как на идиота. Ага, понял Марк. Знаем, видели. В увольнении он однажды забрел в эти трущобы — и чудом унес оттуда ноги.
— Еще на спутнике, — пожал плечами Родни. — Космопортовская.
— Спасибо!
Марк нырнул в голосферу. Есть! Цены, условия; билет на челнок до Снорра, спутника Тренга… Ему все равно туда лететь — «Протей» на Тренг не сядет. Денег хватало в обрез. Придется затянуть потуже пояс, как говаривал дед. Марк в два глотка допил пиво и, кивнув Родни, выскочил из бара.
На спутнике ему повезло: угодил на акцию. В стоимость проживания включалось посещение спортзала.
— Эй, ты чего? — Усатый выставил перед собой ладони. — Шуток не понимаешь?
— Давай лучше по пиву, — предложил увалень, с внезапным проворством оказавшись на безопасном расстоянии от психа-курсанта.
Йохан тоже попятился, но дальнейшее отступление счел для себя позорным. Он поднял руки перед грудью, сжимая кулаки:
— Эй, крутой! Пуп не развяжется?
Краем глаза Марк заметил, как дылда шагнул левее, заходя сбоку. Кровь гулкими толчками долбила виски. Острый запах мужского пота — своего и чужого — будоражил ноздри. Ну же, Йохан! Замахнись, ударь! Это казалось очень важным: дождаться первого удара, бить в ответ, на опережение. Глупость, конечно. Ввязался в драку — бей первым. Нет, сейчас Марку требовался повод. Чужая агрессия, спусковой крючок для ярости, который позволит ей наконец сорваться с поводка.
Почему так?
Он и сам не знал.
Усатый заходил справа, бормоча: «Псих! Натуральный…» Увалень подобрал гантель — не гравитационную, обычную. Он держал снаряд неумело, как кастет, и осторожно приближался, огибая Марка по широкой дуге.
— Эй, молодые люди! Да-да, я к вам обращаюсь! — Через зал к ним спешил старичок-кузнечик. — Прекратите немедленно!
Голос у старичка оказался резкий, неприятный, как у школьного учителя на пенсии. Пух на лысой голове стоял дыбом. Ускоряя шаг, старичок грозил драчунам мосластым пальцем:
— Как вам не стыдно! Вчетвером на одного?
Прошмыгнув между дылдой и Йоханом, старичок встал рядом с Марком. В дальнем углу зала пыхтел человек-гора, равнодушный ко всему, кроме своих замечательных мускулов.
— Держитесь, юноша! — Глаза старичка блеснули подозрительным задором. Он подтянул шорты и запрыгал на носочках. — Нас теперь двое…
— Третьей возьмете?
В дверях стояла Н’доли Шанвури с коммуникатором в руке. Палец вудуни завис над сенсором экстренного вызова.
III
Кафе «Парадайз» располагалось двумя этажами выше тренажерного зала. Н’доли сразу прошла на балкон, в VIP-зону. Марк задержался: раньше он довольствовался стандарт-классом, ближе ко входу. Народу в кафе было мало, но все, как казалось Марку, с интересом наблюдали за ним. «Что станешь делать?» — читалось в их глазах. Придав лицу выразительность бетонного надолба, он двинулся на балкон.
— Садись. — Н’доли указала на кресло напротив. — Я закажу кофе.
Балкон был накрыт иллюзатором. Складывалось впечатление, что они здесь одни. Пять-шесть соседних столиков исчезли, растворились в кипении джунглей. Косые лучи солнца рассекали зелень; в них — в клинках, выкованных из света, — клубился муар пыли. На ветвях могучего гинкго скакали райские птицы, время от времени скрываясь в веерах листьев. Местность неприятно напомнила Марку подходы к кратеру с зубастой ботвой — целурозаврами. Если чего и не хватало, так это чешуйчатого гиганта, похожего на штурмовой танк, и декурии курсантов, готовящейся к залпу.
Солнце, подумал он. Там не было столько солнца. И под ногами чавкало.
— Чего изволите? — спросила официантка.
Хорошенькая, в кружевном передничке, похожая на статуэтку из фарфора, она улыбалась Марку. Улыбка была дежурной, строго выверенной, чтобы не рассердить спутницу молодого человека. Возникла официантка из двери, ведущей на балкон — единственного, что противоречило иллюзии джунглей. За дверью смутно, как в тумане, виднелась ближайшая часть зала. Кое-кто из клиентов нервничал, когда исчезали последние ниточки, связывавшие их с цивилизацией. Случались скандалы, вплоть до истерики. Администрация «Парадайза» не хотела проблем.
— Кофе, — велела Н’доли. — «Kopi Luwak», мягкой обжарки.
— У госпожи прекрасный вкус, — одобрила официантка.
Судя по ее реакции, заказанный кофе стоил на вес платины.